Утренний зной продолжал набирать силу. Пот впитывался в ткань боевой рубахи в районе спины и груди, вызывая небольшой дискомфорт, но в результате, не влияя при этом никак на Говарда. В такие моменты он любил вспоминать «игры инструкторов», состоявших из треннинга на выживание в условиях сырых джунглей, где духота сводила с ума, а тяжёлый воздух стимулировал одышку при активном движении. «Сюрприз» в виде попадания в плен к отмороженным наёмникам, работающих на условного противника, выглядел как переспевшая вишенка на торте из отборного дерьма. Главными атрибуты садо-маза «игры» являлись электрошокеры, полые дубинки с начинкой из песка, «каморка папы Карло», где яркий свет сменял кромешную тьму, наполненную невидимых сюрпризов…

Побег из такого «лагеря» был для Льюиса любимым развлечением, когда можно было от души вернуть инструкторам долги в виде плотного акцентированного удара по болевым точкам. Закон равновесия должен присутствовать всегда и везде, иначе этот мир уже не будет таким, каким мы его знаем!

Говард накрыл маскировочной сеткой кузов фургона и перекинул через плечо одноточечный ружейный ремень, к которому на карабине была пристёгнута штурмовая винтовка «HK-416 Compact».

Эфир радиочастоты тактических групп «GIS» изобиловал коротким рапортами об обстановке вперемешку с гастрономическими предпочтениями в итальянской кухне.

Льюис продолжал двигаться по лесному массиву, пробираясь среди веток деревьев и кустарников, направляясь к одной из точек, где должны были появиться штурмовые группы наёмников Синдиката. Какого-то конкретного плана действий у Говарда не было. Весь план состоял в работе по обстановке, при полном руководстве собственного инстинкта, который, практически, никогда Льюиса не подводил…

Москва. Казанский вокзал.

Поезд – это особый вид транспорта, наполненный собственной философией, бегущего по рельсам локомотива и стучащих вагонов, удаляющихся в предрассветном тумане неизвестности. Блеск рельс на солнце, влага на бетонных шпалах, потемневший щебень, и столбики с табличками…

Громов и Миллс шли по перрону, направляясь к одному из купейных вагонов. Тёплые лучи дневного солнца разогревали железо вагонов поезда, до отправления которого оставалось порядка пятнадцати минут.

– Мы ещё увидимся, мистер Громов? – остановившись на перроне в стороне от тамбура вагона, где стоял проводник, проверявший билеты пассажиров перед посадкой, спросил Ник.

– Только Бог знает это! – с иронией улыбнувшись, ответил Михаил Иванович. – Не об этом стоит сейчас думать! Впереди, мистер Миллс, очень сложное время. В любом случае, подполковник Романов будет в курсе, о том, что с вами и на его помощь всегда стоит рассчитывать. У него есть особый дар! Он может быть далеко, но в нужный момент, когда кажется, что уже нет шансов на спасение, его силуэт появляется из неоткуда и дарит надежду, – сказал Громов и протянул Нику руку. – Удачи! Она, вам, очень понадобится!

– Спасибо за всё! Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали! – пожав руку Михаилу Ивановичу, произнёс Миллс.

– Время всё покажет! А я, в общем, ничего особого не сделал. В этой жизни каждый из нас преследует свои интересы! Человек – эгоистичен по своей природе и думает только о себе. Однако, некоторые ещё при этом успевают протянуть руку помощи другим.

– Мистер Громов, а справедливость существует? – с какой-то мимолётной грустью во взгляде спросил Ник.

– В той или иной степени! В той или иной степени, – ответил Михаил Иванович, чувствуя, что этими словами обманывает в первую очередь сам себя. На самом деле, Громов не знал точного ответа на этот вопрос, но хотел верить в то, что в это сможет поверить кто-то ещё…

Миллс предъявил свой паспорт и билет проводнику и исчез в вагоне, направившись к своему купе.

Михаил Иванович сунул руки в карманы ветровки и неспешным шагом направился к выходу с перрона. В его взгляде читалась пустота и мимолётное желание бросить всё к чертям собачьим, но осознание того, что чувство долга не позволит ему это сделать, отрезвило от изобилия иллюзий.

Он спустился по ступеням и, пройдя по тротуару, подошёл к своему припаркованному у бордюрного камня кроссоверу.

Громов сел в автомобиль и, запустив двигатель, задним ходом вырулил на проезжую часть и, снова плавно нажав на педаль газа, тронулся с места, вливаясь в уличный поток машин…

Рим. Президентский дворец.

Романов сидел на кресле с золотистой обивкой, закинув ногу на ногу, и наслаждался интерьером зала, попивая кофе из одноразового стаканчика. Ему казалось, что жизнь медленно покидает его, но он только не знал, какая именно! Наш путь на этой земле не больше, чем «точка с запятой», после которой следует многоточие!

Андрей сделал очередной небольшой глоток тёплого кофе и продолжил свои размышления.

Грибов взял со стола пластиковую бутылочку с минеральной водой со стола, где этого добра было в избытке, и подошёл к Романову. Он вскрыл крышку и, сделав несколько небольших глотков, присел на диванчик с золотистой обивкой, стоявший рядом с креслом, на котором сидел Андрей.

– Как ты, командир? – сделав очередной глоток воды, спросил Алексей, чувствуя себя в строгом чёрном костюме, как не в своей тарелке.

– Думаю о первых пресс-конференциях! Вот время идёт, появляются разные новые кризисы, но слова политиков при этом всегда одни и те же. Они мне напоминают роботов с заложенным набором общих и универсальных фраз для ответа на любой даже самый неприятный вопрос от журналистов. Ничего не меняется!

– Политика, в любом случае, не несёт в этот мир добро, а скорее уничтожает последнее разумное, что ещё остаётся…

– Разумное будет оставаться всегда и вопреки всему! Энтузиасты-идеалисты никуда не исчезнут, просто их будет всё меньше и меньше, – допив кофе и поставив одноразовый стаканчик на небольшой столик, стоявший рядом с креслом, добавил Романов.

– Да уж, командир! Во истину, лучше иметь посредственные мозги, чтобы не замечать ложь и лицемерие, – глотнув из бутылочки минеральной воды, вдумчиво дополнил Грибов.

– Дело не в мозгах! Дело в возрасте! Что человек видит ближе к сорока годам, того невозможно заметить чуть за тридцать. Дело тут не в глупости, а в вере, что ты ещё сможешь что-то изменить…

Алексей молча допил воду в бутылочке и, встав с диванчика, направился в санузел освежить голову под струёй холодной воды.

Андрей ещё немного ослабил галстук и продолжил сидеть на кресле, положив руки на резные деревянные подлокотники, окрашенные золотистой краской, и ждать окончание рабочего дня саммита…

Рим. Дворец.

Суета в оперативно-аналитическом зале, где шли последние приготовления к началу спецоперации, напоминала пчелиный улей. На большие мониторы были выведены видеопотоки со спутника и дронов, контролировавших виллу премьер-министра Италии и её окрестности. Всей работой методично руководила синьорина Флоренци, ожидая появления с минуты на минуту Аделины де Монтенье.

Колонна из чёрных внедорожников «Ауди» и тёмно-синих минивэнов «Фиат» с тактическими группами на борту, выехали с территории у дворца, миновав высокие кованые ворота, и начала набирать скорость.

Фургончик флористов постепенно приближался к вилле с двумя суперсолдатами на борту, готовыми к любому из возможных сценариев развития событий. Цена их жизней, а также их судьбы не особо волновали Совет Синдиката, жаждущего полноценного титула «хозяев этого мира».

Ударные беспилотники с ракетами «воздух-земля» готовились взлететь с законспирированного объекта на Сицилии, оснащённые защитой от противодроновых ружей. Время их подлёта было строго регламентировано и расписано поминутно.

Сканеры радиочастот перехватывали разговоры и местоположения тактических групп спецназа «GIS», а также держали под контролем усиленную охрану на вилле.