– Спасибо тебе! Отец бы тобой гордился!

– Присаживайтесь, – предложив жестом руки присесть на диван, добавил Андрей.

– Присяду! – коротко дополнил Василий Валерьевич и присел на кожаный диван. – Сколько же лет прошло?

– Много!

– Да, уж! Побросало нас по миру…

– Жизнь – любит драматизм! Вы, об этом знаете не хуже меня! – присев на стул-кресло напротив Дмитриева, продолжил Романов.

– Да и мы любим драматизировать. Как там Михаил Иванович поживает?

– Всё также борется с ветряными мельницами, – метафорически ответил Андрей. Вы, как в Нью-Йорке?

– Как можно чувствовать себя в этой клоаке?! Вечные препирательства с «кукольным театром», лицемерие, ложь, интриги, хаос и большие деньги. История, увы, многих ничему не учит! Да, мы тоже её уроки забываем! Что о других говорить?!

– Это точно, Василий Валерьевич! Как можно отказаться от «холодной войны», если на ней делаются огромные деньги, как и на региональных конфликтах?!

– Не будем об этом! – расположившись поудобнее на диване и положив локоть правой руки на подлокотник, с усталостью в голосе произнёс Дмитриев.

– Может по стаканчику? – встав со стула-кресла, спросил Романов.

– Охотно соглашусь! – чуть заметно улыбнувшись, ответил Василий Валерьевич.

Андрей разлил по стаканам двойную порцию односолодового виски и сел обратно на стул-кресло.

– Давай выпьем за твоих родителей и сестру. Пусть, спят спокойно! – с грустью в голосе произнёс Дмитриев.

– Давайте! Я всех помню и никогда не забывал.

Выдержанный виски обжёг ротовую полость и после глотка раскрылся дымным ароматом. Романов поставил стакан с недопитым виски на рабочий стол и на мгновение задумался.

– Что по поводу ночного нападения? Ответ от полиции Рима, пришёл? – со сосредоточенно спросил Василий Валерьевич.

– Это сложно назвать ответом! – взяв одну из распечаток со стола и передав её Дмитриеву, ответил Романов. – Записи с уличных камер наблюдения исчезли, убитых нападавших идентифицировать пока не могут, поскольку гражданами Италии они не являются. Один из нападавших достаточно серьёзно ранен, но ему удалось скрыться в неизвестном направлении. В больницы с огнестрельными ранениями никто не обращался.

– Что сказать?! Италия не меняется! – коротко сделал вывод Василий Валерьевич и глотнул немного виски из стакана.

– Итальянская сторона уведомила нас о том, что в сопровождение нам выделят тактическую группу из спецназа GIS.

– Реакция нашего президента, на мой взгляд, была слишком сдержанная в отношении нападения на кортеж, – с недовольством заметил Дмитриев.

– А, вы ждали, что он подобно Никите Сергеевичу ботинок снимет, чтобы по трибуне постучать или кукурузиной угрожать?! – саркастически улыбнувшись, добавил Андрей.

– Нет, конечно! Но, стоило хотя бы пригрозить какими-либо санкциями…

– Василий Валерьевич, вам всё-таки стоит почаще покидать здание ООН, – допив виски в стакане, произнёс Романов.

– Это совет или укор? – с доброй улыбкой на лице спросил Дмитриев.

– Не то и не другое! – встав со стула-кресла и пройдя к рабочему столу, ответил Андрей.

– Знаешь, твой отец однажды мне сказал: «Не путай красивую обёртку и конфету внутри! Чем красивее фантик, тем больше шансов попасть на лежалую мятную карамель», – вдумчиво сказал Василий Валерьевич и допил виски в стакане.

– Отец был мудрый человек! – сев на офисное кресло за рабочий стол, добавил Романов.

– Да! – коротко произнёс Дмитриев и, встав с дивана, поставил пустой стакан на стол и отдал Андрею в руки распечатку. – Завтра стоит ожидать сюрпризы?

– Сюрпризы стоит ожидать всегда, Василий Валерьевич! – откровенно ответил Романов, положив лист распечатки перед собой среди остальных бумаг. – Главное, чтобы они были приятными…

– Спасибо, Андрей Викторович, за честный ответ! Удачи! – протянув руку Романову, добавил Дмитриев.

– Спасибо, Василий Валерьевич! – пожав руку постпреда, произнёс Андрей. – Позовите, пожалуйста, капитана Грибова.

– Добро!

Дмитриев вышел из кабинета и в сопровождении охранников направился на рабочую встречу с послом.

Алексей закрыл за собой дверь и сел на стул-кресло, повернув голову в сторону Романова.

– Ну, что?! Самое время навестить президентский дворец! – встав из-за рабочего стола с офисного кресла и сняв с вешалки для костюма пиджак, произнёс Андрей, чей элегантный стиль был одной из его визитных карточек. Он поправил ядовито-синий галстук, посмотревшись в зеркало на двери распашного шкафа, одёрнул пиджак тёмно-синего костюма и выпрямил ворот голубой сорочки. – Пора!

Грибов с Романовым покинули резидентуру и сели в чёрную «Альфа-Ромео». Алексей запустил двигатель и ударил по газам, стремительно направившись к воротам…

Рим. Дворец.

Горы, сочная зелень и прозрачное озеро. Яркое солнце и лёгкое дуновение ветерка, скатывающегося с холмов. Надежда, растворяющаяся у подножия скал, из которых бьёт горный ручей источника молодости, уносящего года и десятилетия борьбы, испытаний и потерь.

Небольшие двухэтажные домики с блёкло-красными черепичными крышами, хранящие тепло родного очага, красоты зелёных лугов и бесконечный серпантин дорог, теряющийся среди ложащегося тумана.

Аделина спала, ощущая в природе спокойствие и надежду. Человек большую часть своей жизни собирает мозаику из разрозненных кусочков цветного стекла, чтобы в итоге получился витраж с неизвестным изображением. Для каждого оно станет обозначением его жизненного пути и короткой строкой вынесенного небесами приговора.

«А, что же любовь?! Где она?!». Простота ответов порой сводила синьорину де Монтенье с ума. «Любовь начинается там, где заканчиваются собственные грехи!».

Внезапный осторожный стук по дверному полотну прервал короткий сон Аделины, и она открыла глаза, сидя на кресле за рабочим столом и выпрямив осанку.

– Входите!

– Добрый день, синьорина де Монтенье! – произнёс «Первый» и вошёл в кабинет, закрыв за собой дверь.

– Присаживайся! – коротко добавила Аделина и, избавившись от остатков короткого сна, приготовилась слушать суперсолдата, чьё озадаченное выражение лицо не предвещало ничего хорошего. – Что нового?

– Я долго думал над одним из пунктов завтрашней операции и считаю, что под видом флористов должны на вилле оказаться не наёмники, а двое из моих братьев, – присев на стул рядом с рабочим столом синьорины де Монтенье, произнёс «Первый».

– Разумно, конечно, но очень рискованно! – взяв в руки перьевую ручку, поделилась своим соображением Аделина.

– Я понимаю! Однако, координацию удара и точечную зачистку, я могу доверить только им.

– Ну, что ж! Ты командир, тебе и решать! – продолжая вертеть в руках перьевую ручку и размышлять, сделала вывод синьорина де Монтенье. – Что по нападавшему на кортеж постпреда РФ при ООН?

– Мы с Лорой изучили квадрат, где находится заброшенный дом с ангаром. За несколько часов наблюдения мы видели только одного человека. Идентифицировать его мы не смогли… Думаю послать оправившегося после ранения «Девятого» с небольшой группой поздним вечером. Пусть разомнётся перед завтрашней операцией!

– Делай, как считаешь нужным! Главное, чтобы без лишнего шума и форс-мажоров всё прошло, – положив перьевую ручку на распечатки на столе, спокойным и слегка уставшим голосом произнесла Аделина.

– Вам бы, неплохо отдохнуть, синьорина де Монтенье! – встав со стула, добавил суперсолдат.

– Спасибо за заботу, «Первый! Иди работай! – вздохнув, произнесла Аделина и вытащила из пачки доминиканскую сигариллу, которую тут же закурила.

– Хорошего дня! – сказал суперсолдат и удалился из кабинета, закрыв за собой дверь.

Синьорина де Монтенье выпустила изо рта табачный дым и представила в своём воображении маленький необитаемый остров посреди океана, где царило безмолвие, а тысячеголосое эхо отвечало терялась среди широких морских простор.