— Сладкий… Какой же ты, Баки… Как ты пахнешь. Обожаю, - говорит она, не отдавая себе отчёт. Ведь он пахнет гелем Брока, на самом деле. Спускается ниже, на чувствительный живот. Вообще она помнит все его зоны, поэтому и уделяет им много внимания. Избавляется от своей футболки и белья, ложится сверху и притирается, будто помечая его своим запахом.

— Тебе уже не больно там? Мы можем остановиться, только скажи.

— Нет. Не больно. Мне хочется… Сделать тебе приятно. Ты научишь меня?

— Это будет эгоистично с моей стороны. Ты не моя секс-кукла. Всё придёт с опытом, ты сам поймёшь что нравится мне, как я понимаю, что нравится тебе.

— Хорошо.

— Блядский боже… Детка, он такой большой такой твердый, - она чувствует, как он упирается прямо в промежность, а потому тело дрожит ещё сильнее, — Хочу попробовать. Можно? И только посмей сказать что-то про куратора…

— Я хочу, Лили.

— Спасибо, - она опускается вниз и нетерпеливо стягивает белье. Какой же он… Черт. Крупный, с тёмной головкой, на которой уже блестит предэякулят, обвит венами. Горячий. Со стоном удовольствия она слизывает капельку и пробует на вкус.

— Вкусно, - шепчет она, вылизывая его от основания к головке и обратно. Такой и не войдёт с первого раза, нужно хорошо смочить. Баки мечется на простынях, снова не зная куда деть руки.

— Лили… Пожалуйста. Так горячо. Хорошо.

— Поднимись выше, я хочу, чтобы ты смотрел. Не отводи взгляд, - он слушается мгновенно и даже в полумраке заметен румянец на щеках. Олсен охватывает головку губами и втягивает щеки. Опускается так низко, как может в первый раз, осознавая, что это только половина.

— Детка, ты прекрасен. Я хочу его весь, даже если не смогу говорить завтра, - с каждым разом удаётся взять на полсантиметра больше, но этого недостаточно. Она хочет почувствовать его глубже. Хочет принадлежать. Хочет быть использованной. Пожалуй это честно сейчас. Хочет быть причиной его удовольствия. А сама… Ей будет ещё лучше.

— Не бойся дать волю рукам, Баки. Чего ты хочешь? - она снова берет так много, как может, глядя прямо в глаза. Чувствует пальцы, которые обводят натянутые вокруг члена губы по контуру. Кажется он даже затаил дыхание. Лилит не двигается. А потом чувствует микротолчок бёдрами и бионическую руку на затылке, она сминает волосы у самых корней. От осознания бегут мурашки вдоль позвоночника. Он надавливает, но не сильно, а потом поднимает. Надавливает, поднимает. И так с десяток раз, только ускоряя темп. Барнс так увлекается собственными ощущениями, что не замечает как начинает усердствовать с силой. Он бы не простил себе, но ей только этого и нужно. Поэтому, когда её нос силой упирается в лобок, он чувствует сдавленную вибрацию и сокращение вокруг члена. Это переходит все границы. Баки не видит слез, из-за нарушения просьбы не отводить взгляд, ей это на руку. Правда она едва не давится, когда упругие струйки спермы выстреливают прямо в горло. Он кажется кричит и отпускает волосы, а она продолжает вылизывать всё начисто.

— Хорошо?

— Как никогда. Но ты… Тебе нет.

— Мне хорошо, когда тебе хорошо. К тому же, у нас есть время подождать пока он снова станет твёрдым.

— Можно мне узнать тебя? - он вроде бы спрашивает, но не ждёт ответа, потому что наваливается сверху. Она целовала, он целует. Она вылизывала, он старается не пропустить и миллиметра. А когда слышит стон, как раз проходясь по соску, понимает на что реагировать. Сжимает всё, до чего дотягивается. Даже прикусывает соски и нежную кожу вокруг них. Пугается, когда случайно оставляет след, после того, как сильно втянул кожу на ключице. Лилит просит ещё, значит это не страшно. Это особенные синяки, которые приносят не боль, а удовольствие. Он вспоминает, что и она оставляла такие, только меньше и не настолько яркие. Стоны становятся громче, когда губы спускаются к животу. Она путается в длинных волосах и машинально разводит ноги. Выгибается и кричит во весь голос, когда поцелуи попадают точно в цель. С Рамлоу было не так. Да, он несравненный любовник, который умел довести до сумасшествия, но неопытность Джеймса дарит эмоции ярче. Она почти силой вжимает его лицо в промежность, чтобы не упустить и грамма удовольствия, подмечая всё: колкость отросшей щетины, неуверенные движения языка и губ, укусы на бёдрах, когда он теряет терпение.

— Баки… Баки, пожалуйста. Я так хочу, - она хрипит, пока тянет его за волосы выше, к своему лицу. Глаза застелила тёмная пелена, но он борется сам с собой. Баки помнит как это, заниматься любовью, но боится навредить силой, которую дала ему сыворотка.

— Лили, я не могу, - наконец выдавливает он, через плотно сжатые челюсти.

— Чушь. Ты можешь, я чувствую, - она притирается к нему. Запустив руку между ними, она охватывает член и проводит им по влажному лону, играет на ощущениях и желаниях.

— Я боюсь причинить тебе боль.

Она не отвечает. Смотрит в глаза, а потом подаётся вниз, направив его в себя. И это, блядь, просто невероятно. Крупная головка входит не просто, но это заставляет её закатить глаза и изогнуться, прижимаясь грудью к его груди.

— Детка, я отдам душу дьяволу, если ты не начнёшь двигаться прямо сейчас.

И он двигается. Входит до середины, а потом почти вынимает, оставляя лишь головку. Лилит так закидывает голову, что на шее выступают жилы. Барнс не теряет возможности расцеловать их, подаваясь вперёд. Ногти царапают его плечи и спину, оставляя красные полосы. Олсен всегда любила так делать. Правда у него они сойдут максимум к обеду, а Рамлоу ходил с ними неделю.

— Ещё. Я хочу весь. Такой большой… Идеальный. Весь. Быстрее, - она впивается ногтями в ягодицы и он толкается до самых яиц, пытаясь уйти от острых ощущений. Лилит немного похожа на человека под сильнодействующими средствами. Солдат видел такое на заданиях. Глаза лихорадочно блестят, она быстро дышит и резко двигается.

— Можно теперь я? Хочу сделать хорошо нам обоим. Согласен? - она просит его лечь на спину, а сама быстро возвращается на член. Смотрит только в глаза, когда начинает движения тазом, — Ты ведь этого хотел? Когда увидел меня с ним, ты хотел быть на его месте?

— Да.

— Тогда чувствуй, как мне хорошо. Скоро тебе будет так же, - она успевает положить живую ладонь на низ своего живота так, чтобы он почувствовал быстрые толчки, а потом и сокращение женских мышц. Баки стонет с ней в унисон, ведь такого не ожидал. Внутри неё так тесно, так горячо и мокро, что хочется никогда не останавливаться, никогда не вынимать, но напряжение растёт. Он чувствует удовольствие на грани с болью. Пытается остановить движения, но Лилит не позволяет.

— Сейчас, мой хороший. Сейчас. Я чувствую, что ты близко. Так намного приятнее, чем в рот… Давай, сладкий. Ещё немного.

И Баки срывается на бешеный ритм. Руки держат её таз на одном уровне, зато бедра работают, как отбойный молоток, быстро, жёстко и неотвратимо. Олсен с криком кончает во второй раз и этим доводит его к вершине блаженства. Он отпускает бедра, а Лилит двигается ещё пару секунд, продлевая общий оргазм, а потом обмякает в его руках.

— Я не сделал тебе больно?

— А похоже будто я кричала от боли? Детка, ты вознес меня до небес. Тебе понравилось?

— Я не помню, чтобы мне когда-то было так хорошо.

До утра они разговаривают, иногда прерываясь, чтобы удовлетворить сексуальный голод, который, к слову, чувствует не только он. С рассветом оба проваливаются в сон, и, проснувшись, пожалеют, что уснули в перепачканной спермой и её соками постели. Но это будет потом…

Комментарий к Часть 4

Простите, что так долго и слабенько 🤦‍♀️

Каюсь, времени почти нет.

========== Часть 5 ==========

Блядство. Какого хуя я так поступаю? Главный вопрос, который всё чаще задаёт себе Лилит весь следующий год, да и потом тоже. Ну это и неудивительно, ведь каждое принятое решение имеет свои последствия.

Утром, после чувственной ночи с Баки, она ощущает себя иначе. Не хорошо и не плохо, просто иначе. Магия неизвестности и предвкушения развеялась, оставив после себя лишь приятную негу и легкое покалывание за грудиной, как напоминание о том, что теперь по-настоящему предала Рамлоу. Каким бы дерзким и порой даже грубым он не был, командир любит её, а Барнс… Он ищет нежности и ласки, восстанавливается, вспоминает. Не исключено, что она лишь его попытка отогреться. Вспомнит и уйдёт. Брок был прав (тут ставить вопросительный знак или точку?). И на самом деле так будет честно. Олсен никогда не считала и не считает себя отличной парой для кого-то вроде него. Джеймс Бьюкенен Барнс - герой войны, лучший друг Капитана Америка и так далее, и тому подобное. Лилит Олсен - наёмник без совести и жалости (хотя с этим можно ещё поспорить), предатель, женщина, которая воспользовалась состоянием того самого героя войны.