В спальне тихо, не слышно даже мягкого сопения, которое воспроизводит солдат, погружаясь в глубокий сон. Значит проснулся раньше и уже нашёл себе занятие. Здорово, ведь ещё несколько недель назад, он отлить без разрешения не мог. И нужно бы встать, ведь поесть он сам не приготовит, но почему-то не хочется. Лилит выбирает самобичевание привычному укладу жизни. Правда времени у неё не слишком много, ведь внизу хлопает входная дверь и слышны быстрые шаги по лестнице. У двери в спальню они затихают, слышно лишь тихий скрип. Олсен закрывает глаза, пытаясь оттянуть момент подъёма ещё чуть-чуть.

— Доброе утро, Лили. Я знаю, что ты не спишь, - его голос мягкий, но громкий. А из-за того, что с улицы он сразу пришёл сюда, вместе с ним вошёл и прохладный запах свежести. Одеяло лежит так, что оголяет её плечи и талию, даже поясницу. Кожа покрывается мурашками, когда к ней прикасаются теплые губы и холодная щека.

— Доброе утро, детка. Давно проснулся? Чем занимался во дворе?

— Я был в городе.

— Чего?! Ты обалдел? - она подрывается и садится лицом к нему, прижимая одеяло к груди, но тут же и замолкает, ведь замечает небольшой букет лилий в живой руке. И как она не заметила посторонний запах сразу? Солдат опускает взгляд.

— Прости. Я просто вспомнил как правильно и осознал, что вёл себя совсем не благородно. Мы занимались любовью, но я не проявлял почти никаких знаков внимания до этого, не дарил цветов, не…

— Баки, я тебя поняла. Ты вспоминаешь и систематизируешь эти воспоминания, как Зимний солдат. Чётко и ясно. Всё по правилам. Однако, времена изменились. Сейчас можно не дарить цветов, не ходить на свидания и т.д. Плюс, мы не должны выдать свое местоположение. Мне очень приятно, но больше так не делай, хорошо? Спасибо. Надеюсь, ты их не украл?

— Нет. Я взял сдачу с прошлых покупок, которая лежала в вазочке на комоде.

— Хорошо. Спасибо. Почему лилии? - она наконец-то расслабляется. Солдат умеет находиться даже в местах больших скоплений людей незаметно. Она надеется, что и в этот раз он не попал ни под камеры, ни под подозрение местных.

— Тебя зовут Лили. Я подумал… Надо было сперва узнать, какие ты любишь, да? - снова этот опущенный взгляд из под ресниц. Ей правда немного не по себе, но он старался и это приятно.

— Т. Меня зовут ЛилиТ. Знаешь… Ночная женщина, Мать всех демонов и всё такое. А вовсе не в честь цветка. Но мне нравятся лилии.

— Мать демонов?

— Ага. Соблазнительница мужчин и женщин. Непокорная. Первая жена Адама, которая считала, что они равны и не собиралась подчиняться ему, - в её глазах блестит недобрый огонек, который вызывает у него мимолетную усмешку.

— Но… ты подчинялась ему. Я ведь не один раз добывал записи, - упоминание о Рамлоу снова колет, но сейчас у неё другое настроение.

— Ох, детка, ты так невинен и наивен… - она выбирается из под одеяла и мягко целует губы. Олсен выглядит соблазнительно и забавно одновременно. Обнажённое тело, со следами вчерашней страсти и мужские тёплые носки почти до колен. Забирает букет, попутно опуская нос в него несколько раз. Вазы в этом доме нет, поэтому приходится доставать пустую банку. Затем она чистит зубы и забирается в душ, на который сразу после секса не хватило сил. Тёплая вода приятно согревает и обволакивает. Солдат Джеймс присоединяется не сразу, сперва просто наблюдает, стоя в дверном проёме. А когда возбуждение уже требует каких-то действий, скидывает одежду в одну кучу и шагает к ней, сразу же притираясь к ягодице твёрдым членом. Лили прогибается, упираясь руками в кафель. Она не против вот так, когда он сзади, но ему почему-то всегда нужно видеть её лицо. Поэтому вскоре он разворачивает её и подхватывает под бедра. Женские ножки смыкаются за спиной, а руки пытаются ухватиться за верхний край кабины и им удаётся.

— Пожалуйста. Пожалуйста, Баки. Хочу тебя глубже, - стонет она едва разборчиво, но он всё равно поддаётся. Толчки не слишком быстрые и совсем не жёсткие, как на её вкус, но напряжение растёт. Тем более когда затуманенный взгляд напротив скользит по лицу, засосам и груди. Его язык машинально облизывает губы. Джеймс вряд-ли представляет, какой именно эффект производит одним этим движением. Кажется он тоже что-то бормочет, совсем неразборчиво, но Лилит слишком сосредоточена на ощущениях, на том, как крепкие руки держат её, будто пушинку, на том, как напряжение увеличивается в десятки раз, а потом разрывается приятной пульсацией внизу живота. Из горла вырывается гортанный стон. Кажется, что в этот момент весь мир отходит на второй план, оставляя ей только Джеймса и наслаждение. Фрикции не ускоряются, хотя он тоже близок к финалу. Только руки сжимают её чуть крепче, губы дарят сотни поцелуев. Он сдавленно шипит, прикусывая нежную кожу у ключицы, вздрагивает и замирает глубоко внутри. Лилит жадно целует, опуская чуть затекшие руки на крепкие плечи.

— Я подчинилась, Баки? - шёпотом спрашивает она, ногтями раздражая загривок.

— Да, - так же тихо отвечает он в приоткрытые губы и, судя по хитрой улыбке, понимает, что наверное сморозил что-то глупое.

— Я могла ведь поманить тебя за собой, соблазнить, а потом отказать. И что тогда? Это в твоём понимании непокорность? Я выбрала удовольствие, думая, в первую очередь, о себе. Так же было и с командиром. Мне нравилась та игра.

— Он больше не твой командир и не мой куратор, - а вот теперь она слышит отчетливые новые нотки ревности и собственничества.

— Верно.

Она надеется, что сможет всё-таки намекнуть ещё несколько раз, что любит немного жёстче, да и в лицо смотреть не обязательно и поз невероятное количество существует. Лилит твёрдо уверена, что он уйдёт, когда будет готов. Более того, она сама настоит на этом уходе, для его же блага. Так почему не насладиться этим сполна? Однако Джеймс или не понимает, что возможно, или просто не хочет следовать её подсказкам. Он нежный любовник. Раньше, где-то до 20-ти, ей нравились такие, но теперь хочется большего. Да, секс регулярный, как и оргазмы, но её половая жизнь утратила ту самую перчинку. Успокаивает только одно — его умиротворенное, блаженное выражение лица. Солдат отогревается в её руках. Уже и не назовёшь его Зимний. Ей порой кажется, что на базе Гидры был совершенно другой человек, которого украли, подменив чувственной, сердечной, тёплой копией.

Какого хуя я так поступаю? спрашивает себя Лилит, когда закатывает глаза, представляя Рамлоу на месте Джеймса.

За первые полгода многое изменилось, а за вторые ещё больше. Он вспоминает больше подробностей прошлой жизни, вспоминает даже своих жертв. И это ест его изнутри. Тут сексом не поможешь, остаётся только слушать, сопереживать, говорить «Это был приказ, которому ты не можешь сопротивляться. В этом нет твоей вины», поглаживая голову, которая лежит на её коленях во время “исповеди”. Кажется будто он верит её словам, но это только видимость. Олсен замечает обман не сразу, упуская важные звоночки. Во время разговора всё чаще мелькают слова и словосочетания «Не достоин», «Не заслуживаю», «Солдат», «Убийца».

— Замолчи! Закрой рот, Джеймс! - этот взрыв эмоций происходит за ужином, когда для неё все становится ясным. Будто прозрение, правда. Её пальцы так сильно сжимают вилку, что белеют костяшки.

— Я что-то не то сказал? - Баки удивлён криком, ведь вроде бы просто излагал свои мысли, как и всегда раньше.

— Больше не могу смотреть на то, как ты мучаешься. Я понимаю, что твою жизнь сломали, тебя искалечили. Из благородного человека, отважного солдата сделали убийцу. Я повторяю — ты не виноват в этом. Твой мозг прожаривали тысячи раз, загоняя в него слова и установки. Ты год без крио, без обнулений. Год! И он не восстановился до конца. Так это с твоей регенерацией. Баки, я прошу тебя, хватит, - она кладёт руку поверх его ладони, снижая громкость голоса, — Есть люди, которые убивают по собственному желанию или ради денег. Ты сидишь напротив такого человека. Вот кого нужно ненавидеть.

— Перестань, ты…