— Я скучала по тебе, красавчик Барнс.

— А я по тебе, малышка Грин.

— Я чувствую, ведь он уже упирается в меня, - шепнула она на ушко и широко улыбнулась, — Вот только я пропустила свой сеанс эпиляции, так что отложим на другой раз.

— Ага, как же. Давай я просто закрою глаза и представлю будто мы в 40-х.

— Как скажешь, папочка.

— Эй, Стив, - громко крикнул Баки и поймал взгляд друга, — Моя!

— Чувствую, что это пристанет ко мне, как и «Не выражаться»,- Роджерс закатил глаза, но с улыбкой обнял всех друзей, благо охват его рук позволял.

— Задушишь, - прошептали Нат и Мари в один голос.

— Что за запах возбуждения? Мари это твой? Или в этот раз Баки? - все синхронно открыли глаза и испуганно вытаращились на него, — Шучу-шучу.

— Капитан ледышка, тебя нужно было заразить какой-то херней, чтобы привить чувство юмора? - Старк громко расхохотался, а за ним и все остальные.

— Не выражаться.

— Аааа, я погорячился. Это видимо временный эффект был, - он хлопнул друга по плечу, — Поехали домой.

— А можно заскочить по дороге за шаурмой?

— Мари!

— Что?! Я есть хочу!

========== Единое целое. ==========

Осень сменилась зимой. После того происшествия со Стивом, Агента Грин хотели отстранить от миссий, за то что ослушалась старшего по званию. А именно того индюка, который хотел уничтожить Роджерса с другими зараженными. Но, как Фьюри, так и Мстители, в один голос твердили, что без неё работать не станут. В итоге, самодовольное лицо этого мужчины сменилось на агрессивное, а потом на жалостное, прямо в зале суда. Мари вышла оттуда с высоко поднятой головой и широченной улыбкой. Баки был счастлив за неё, хотя возможно и тешил надежду, глубоко внутри, что когда-то она сама захочет отойти от дел. Будет ждать его дома, в тепле и безопасности. Но это же Мари! Покой ей только снился. Она проживала каждый день на полную, заражая всех вокруг своим позитивом. Если миссия, то как в последний раз. Если путешествие, то каждая минута её была распланирована. Как в том отпуске, куда они отправились с Баки. Ничего особенного, горы, снег и активные виды спорта.

Она носилась на лыжах, сноуборде целыми днями напролёт. В детстве родители часто возили их с братом в горы, поэтому Грин чувствовала себя уверенно. Конфуз случился в предпоследний день, когда её снёс с ног огромный бугай, который явно был очень пьян. Конечно, Мари и сама могла разобраться, но зачем? Джеймс уже плевался слюной и орал, подняв того за шею одной рукой. Приятно знать, что он всегда рядом, всегда защитит. Как бы он хотел избить этого недолыжника до полусмерти, но вовремя успокоился. Мари прихрамывала, подходя к ним ближе, поэтому Бак отбросил того в сугроб, подхватил её на руки и унёс домой.

Одинокая хижина в лесу, подальше от остальных. Джеймсу очень нравилось там. Он мог в полной мере показать все мужские качества, окружить её заботой и теплом. Он колол дрова, пока Грин наблюдала за ним, обхватив чашку руками в варежках. Топил камин, носил воду с дальнего колодца. Это просто его прихоть, Мари устраивала вода и из крана. А ему та была вкуснее. То, что туда идти час в одну сторону, его совсем не смущало.

В последний вечер отпуска, они лежали на ковре у камина. Поленья потрескивали и пускали маленькие искорки. Языки пламени грели две пары босых ступней. Как и всегда, её голова лежала на его груди, а ручка рисовала узоры на животе. Бак поглаживал угловатые плечи мягкими подушечками пальцев и периодически притягивал её к себе для поцелуя. Он был очень обходительным, зафиксировал голеностоп эластичным бинтом и вообще не давал ей шагу ступить самостоятельно.

— Баки, мои родители пригласили нас на Рождество к себе. Что думаешь?

— Прекрасная идея. С удовольствием.

— Мы можем к полуночи вернуться на базу, к остальным.

— Как ты скажешь, так и сделаем. Можем взять с собой Тома. Когда мы ходили в бар, я обещал ему достать билеты на матч и совершенно забыл, - Джеймс смущённо улыбнулся и почесал затылок.

— Ты ему нравишься. А ещё он очень отходчивый.

— Почему ты никогда не рассказывала мне про Мэттью?

— А ещё мой брат совершенно не умеет держать язык за зубами, - девушка вздохнула и прикрыла глаза.

— Так почему? Что за тайны, малышка?

— Никаких тайн. Просто неприятно к этому возвращаться. Это тёмная страница в моей биографии.

— Не темнее, чем моя, но я же от тебя ничего не скрываю.

— Чтож, значит слушай. Мы познакомились почти сразу после окончания моей терапии. Сначала всё было хорошо, но потом он стал манипулировать, надавливать на мои раны, сперва словно случайно, а потом намеренно. Ему перестали нравится мои шутки, он называл их глупыми и детскими, хотя знал, что это просто защитная реакция. Он критиковал каждый мой шрам и ногти, которые к тому моменту ещё не до конца восстановились. То волосы тусклые, то синяки под глазами. «Парнишка, я только вышла из депрессии, какой к херам блеск волос и сияние глаз?» сказала бы я сейчас, но тогда не могла. Не знаю, как так произошло, он будто держал мои мысли под контролем. Что Том, что Локи твердили мне «Мари, беги. Ты возвращаешься туда, откуда начинала», а у меня в голове были только его слова «Кому ты ещё нужна такая ущербная? Только мне». Вот такая история, за которую мне стыдно.

— И как это закончилось?

— Мне надоело. В очередной вечер, после подобных слов, я вышла из себя и надрала ему зад. Видел бы ты как он плевался юшкой, как плакал из-за сломанного носа, как качался по полу. А я ушла и больше никогда его не видела. Номер в чёрном списке, потому что он наяривал и писал тысячи смс «Пожалуйста, вернись».

— Он слаб. Это не мужчина, это тряпка, раз он самоутверждается за счёт женщины. Ты ведь понимаешь, что он и пяти минут не продержался бы в плену. Ты была там две недели. У тебя самые красивые волосы на свете, ты ведь знаешь, как я их люблю. Аккуратные ногти, мне нравится, что ты не красишь их, а только подпиливаешь. И шрамы, - он покачал головой, — Как ты говорила мне…они часть тебя. Они нисколько тебя не портят. Ты красивая. Очень. Мы как Красавица и Чудовище.

— Не очень-то ты подбодрил, ведь на твоём фоне, красавчик, чудовище именно я, - Мари улыбнулась, а потом захохотала, потому что он начал щекотать её ребра. Он смеялся в ответ, нависая над ней всем телом и придерживая руки над головой бионикой. А потом замер, всматриваясь в глаза. Грин тяжело дышала, сердечко плясало чечетку.

— Я люблю тебя. Знаешь чего я боюсь больше всего на свете?

— Чего?

— Что это лишь сон или наваждение. Что моё подсознание придумывает эту историю и тебя, пока я нахожусь в криокамере, на одной из баз Гидры. А может я умираю и это мои предсмертные мечты. Меня кто-то любит…

— Я рядом, Джеймс. И я люблю тебя. Такого, как ты, невозможно не любить. Всё реально. Знаешь чего я боюсь?

— Чего?

— Потерять тебя. Потому что ты тот человек, который показал мне настоящие чувства, показал мне любовь.

Эти слова заставили его большое, когда-то давно холодное, а сейчас будто лава, сердце ускорить ритм. Его женщина. Его любовь. Его поддержка. Вот она, рядом, лежала и шептала нежности, безвозмездно делилась своим теплом и любовью. Они были единым целым. Так хорошо и спокойно ему не было даже до Второй Мировой Войны. Безусловно, он был привлекателен, пользовался успехом у противоположного пола, но она… Она это что-то другое. С теми девушками был секс и свидания, танцы, он никогда не думал о совместной жизни с ними. Он шёл на фронт и пользовался теми крошками тепла, которые они могли ему дать. А после Гидры… Баки никогда даже и не мечтал. Он плыл по течению и был рад тому, что рядом хотя бы Стив. Сержант с чёрным прошлым каким-то образом смог завоевать такое хрупкое доверчивое сердце. Он был готов на всё, лишь бы она была счастлива.

— Пойдём спать. Завтра рано вставать. Я отнесу тебя.

— Я не фарфоровая кукла, не разобьюсь, если дойду сама.

— Моя девочка, когда ты позволишь себе быть слабой рядом со мной? Сильным должен быть я, - он закинул её на плечо и понёс в постель.