Сумка уже лежит в багажнике, документы тоже. Он несёт жену на руках, прижимая к себе, шепча что-то на ухо. Её лицо влажное, губы пересохли, меж бровей залегла напряжённая морщинка. Она сжимает и оттягивает ворот его футболки так сильно, что тот трещит по швам. Она кричит и это заставляет его ускориться. Дорога к больнице заняла всего 20 минут, но это были самые долгие 20 минут в его жизни. Она упирается руками в торпеду машины и пытается как можно шире развести ноги. Схватки учащаются и становятся с каждым разом всё больнее. Уже у входа их ждет дежурная бригада. Софи кладут на каталку и увозят, Баки бежит за ними, с сумкой наперевес. Ему всучили бумаги, но от волнения он разучился выводить буквы. Пришлось хорошенько сосредоточиться. Стрелки на часах бегут. Ему выдают халат и шапочку и пускают в операционную. Жена лежит на специальном кресле, вокруг куча врачей и медсестёр.

Мужчина становится возле её головы и она сразу же хватает его за руку с такой силой, что пальцы синеют, но он не замечает этого. Он целует её лоб и подбадривает, кладет холодную руку на щеки и шею, чтобы успокоить. Венки на её шее вылазят, зубы стиснуты.

— Всё хорошо, миссис Барнс. Вы молодец. Всё идёт по плану. Уже видна головка. Осталось чуток,- схватки ненадолго прекращаются и она откидывается на подушку. Взгляд сразу упирается в Джеймса. Он целует её пальцы и гладит по волосам.

— Я люблю тебя, Джеймс Бьюкенен Барнс. Ты слышал? Осталось совсем чуть-чуть,- она успокаивает скорее его, чем себя.

— Я люблю тебя больше всего на свете. Сильно больно, родная? Как бы я хотел забрать эту боль себе.

— Не больнее, чем умирать, - она хотела сказать что-то ещё, но схватки возобновились и она снова кричит. Кажется, что там внизу всё разрывается на части, что после этого она больше никогда не сможет ходить.

Роженица отчётливо чувствует, как головка проходит весь сложный путь. А потом наступает облегчение. Голова самая широкая часть, плечики, туловище и ножки выходят уже легче. Скользкое, грязное тельце кладут на её живот и весь мир замирает в этом моменте. Пара секунд и ребенок издаёт свой первый крик.

Джеймс хоть и многое видел в своей жизни, но сейчас был в шаге от потери сознания. Не от страха, нет. От счастья, что переполняло его тело и душу. Её рука перестала сжимать его ладонь, но он даже не заметил.

— Мальчик здоров. Отец перережет пуповину? Эй, мистер Барнс? Мистер Барнс? - через какое-то время медсестра касается его плеча и он вздрагивает. Софи заходится смехом.

— Д-да, можно?

— Конечно. Даже нужно.

Пуповину зажимают в двух местах и он уверенно делает разрез. Сразу после этого ребёнка забирает врач, который делает осмотр, обрабатывает пупок и обмывает. Затем передаёт медсестре для того, чтобы та смогла его одеть. Барнс так и завис с ножницами в руках. В голове было столько мыслей.

— Джеймс, - Софи аккуратно берет его за руку, заставляя взглянуть на неё, — Мы родители. Ты отец.

— Я отец, - машинально повторяет он, а затем крепко обнимает её, позволяя слезам течь по щекам, — Спасибо. Спасибо, родная.