Но пока надеяться рано – это он работает, забыв о сне, а альфа-смена по привычному распорядку отправляется отдыхать. Спок тоже прерывается через несколько часов, отвлекаясь на лаборантов, занятых изучением растений. Как оказывается, зря – совсем скоро Джимов передатчик опять разражается нервными вскриками и болезненными вздохами – вместе с образцами растений они умудрились каким-то образом притащить на корабль личинок тех треклятых электрических гусениц! Которые за сутки с небольшим успели стать достаточно смертельно опасными особями. И на этот раз вместе со Споком умирает Сулу – два обгоревших тела находят в заблокированном отсеке, и Джим взвывает от бессилия. Только-только он понадеялся, что раз их никто не убивает, то, может быть, все они проживут немного дольше, но чудо не случается. И Кирк отказывается смотреть на мертвые тела, отказывается понимать и думать вообще – к этой боли невозможно привыкнуть. И каждый раз это невозможно вот так просто пережить.

Его хватает еще почти на сутки – пока опять не глохнут двигатели, а Джим, отправляясь заученным маршрутом ко Скотти, обещает себе запомнить точное время окончания витка и проверить его на новом – если тот, конечно, будет. Так он определит точный интервал и сможет использовать его более рационально.

Придя в себя в лифте, его посещает еще одна весьма разумная идея, о которой он и не задумался, паникуя, корчась от боли и умирая. А что, если ему повторить свои действия? Попробовать сделать один виток похожим на другой? На последний, например, когда Спок был жив максимально долго, а угроза со стороны была минимальной? Попробовать стоит – чем черт не шутит?

– Спок, возьми командование на себя. У меня появилось срочное дело, – он поднимается с пола лифта, не дав старпому и рта раскрыть, а тот по привычке отказывается понимать логику своего капитана.

– Настолько срочное? – хмурится вулканец, а Джим торопится к первому же рабочему терминалу.

– Да. И собирая растения на этой планете, проследи, чтобы ученые не притащили вместе с ними еще каких-нибудь личинок, бабочек или червей, – приказывает он и спешно погружается в продолжение собственного исследования.

Спустя сутки все они все еще живы. Кирк нарадоваться не может, но, как и в прошлый раз, приказывает сменить курс к Альфе Януса – у него есть еще несколько теорий и предположений для проверки. А также еще несколько полезных мыслей – например, сможет ли он протащить на новый виток падд с наработками по звезде? Ведь на этот он пришел с пластичным бинтом и ожогом – он-то во всей этой свистопляске со временем все еще не меняется. И если эластичный заживляющий фиксатор может возвращаться вместе со владельцем, то и падд, возможно, тоже. В конце концов, Джиму бы это очень пригодилось. Как и участие самого Спока – капитан высказывает ему его же умозаключения насчет полученных данных, и вулканец, забавно нахмурившись, выдает еще несколько. Кирк все наработки копирует на портативный носитель и прячет тот под завязки бинта. Кстати, на этот раз ему даже не понадобилась помощь Боунса, но он не спешит обнадеживаться – если Спок опять окажется на грани жизни и смерти, то другу будет чем заняться…

С каждым часом приближающегося окончания витка Кирк нервничает все больше. Отвлекаясь от цифр, графиков, сводок и анализов, он с новой болью ждет, когда ему снова сообщат печальные известия. Джим не может отделаться от ощущения, что что бы он ни делал, а Спок все равно в итоге окажется мертв. Но хотя бы только Спок…

На этот раз его вызывает Чехов. «Энтерпрайз» снова перетряхивает всем телом, когда глохнут двигатели, а Павел успевает быстрее Скотти.

– К-капитан… – заикается навигатор. – Мистер Спок… он… Сулу…

– Внятнее, лейтенант! – не сдерживается Джим, и Павел пронзительно всхлипывает.

– Сулу… показывал коммандеру приемы с мечом… когда тряхнуло… в кают-компании, – кое-как продолжает тот. – Сердце насквозь… Доктор Маккой…

– Вашу ж мать! – рявкает Кирк. Что за идиотизм?! Чем они там вообще занимаются?! Не одно, так другое!!

Забывшись, он несется в комнату отдыха офицеров, а лифт опять привозит его на мостик… Опять ко Споку, которого Джим с удовольствием бы схватил и запер где-нибудь или в тюремном, или в медицинском отсеке – где понадежнее. Его ведь никто не осудит за мысль, что если вулканец окажется жив, то спираль закончится?

– Капитан, зонды закончили разведку…

– Знаю, – прерывает его Кирк, вспоминая про временной интервал и решая повторить свои действия с предыдущего раза. – Берите командование на себя, у меня есть дела поважнее.

Он так торопится, что старпом наверняка заподозрил что-то неладное, и возможно, скоро придет к нему с вопросами, но сначала Джим сам должен спросить. Точнее, не его, а Спока из гарантированно другого времени… Как же до него раньше не дошло?! Возможно, те Спок и Кирк тоже когда-то были на Янусе и знают, как выбраться из этой спирали! Джиму срочно нужно отправить другому вулканцу сообщение. И понадеяться, что ответ успеет прийти до того, как он опять очнется в лифте.

Джим снова проделывает все те же действия, а еще проникает в каюту Хикару и самым наглым образом умыкает его мечи – что будет на этот раз? Как Спок опять умрет? И умрет ли? Это возвращает Кирка к еще одному важному вопросу: почему всегда обязательно старпом и почему только капитан помнит все, что происходит? Почему излучение звезды воздействует так избирательно? Или действует на всех них, но только на Джиме происходит сбой? Или сбой случился раньше, и Джим – его последствие? Вот тут он гадать не берется. Если в этом феномене действительно участвует ткань времени, то парадокс Кирка может быть каким угодно изощренным. Может вообще случиться так, что только одно действие привело к реакции и запустило цепочку событий…

Он продолжает собирать данные, исследовать и анализировать. Варианты разгадки растут в геометрической прогрессии, но Джим снова старается не отчаиваться – должно же быть хоть что-то. Это же не может длиться вечно. Это же не может повторяться настолько долго, что Джим однажды окончательно умрет – от старости – раз для него время все-таки движется, – и так и не разобравшись. Но повторяется пока только смерть Спока. И на этот раз она находит его в столовой. Джим считает последние минуты до окончания витка и не отрывается от падда, ожидая сообщения от другого Спока, но пока их опять трясет от перегрузки двигателей, а капитана вызывает какой-то младший офицер: во время сбоя двигателей вулканец ужинал в столовой и подавился. Черт возьми, подавился! И никакие реанимационные действия не смогли вернуть старпома к жизни.

Кирк прикрывает глаза, а потом и вовсе давит пальцами на веки. Это все просто невозможно! Чем он там подавился? Пломиковым супом, что ли?! Чертов вулканец – и так оригинал до мозга костей, но неужели он и в способах своей собственной смерти будет извращаться? Он и так уже взорвался несколько раз и напоролся на меч, а Джим уже на пороге инфаркта.

Со вздохом он поднимается на ноги и медленно отправляется в медотсек – вот сейчас гипо от Боунса будет как никогда кстати. Но встречает его опять не Леонард, а опять Спок – турбо-лифт опять перемещается между палубами сквозь переборки и приводит на мостик.

– Капитан, зонды… – вулканец замолкает на полуслове, разглядывая его, тяжело привалившегося к стене – перемещение во времени опять проходит незаметно. – Вы плохо себя чувствуете?

– Да, – кивает Джим. – Позови Боунса и прими командование.

Отстранившись от подошедшего старпома, Кирк направляется в переговорную, но Спок идет следом. И опять внимательно следит за его жизненными показателями.

– Джим, что это? – Леонард теперь не просто разозлен, но и отчасти напуган. – Когда ты успел довести себя до такого истощения? Еще вчера все было нормально!

Он разглядывает его осунувшееся лицо, уже не доверяя трикодеру, а Кирк и сам знает, что выглядит хуже некуда. У него совершенно не было времени, чтобы поспать, он не помнит, когда ел в последний раз, и если считать сутки в тех витках, что для капитана все-таки идут, то он уже больше двух недель находится в этом аду.