– Я думал так же про Тикки, – вздыхает Аллен и поднимает на Лави взгляд. – Думаешь, у меня нет шансов?

– Ну почему же? Он ведь тоже может внезапно тебя осознать, – откликается тот, хотя слабо в это верит. – Тут ты никогда не угадаешь.

– Брось, Лави, ты только что описал его эмоциональным как скалу, так что ждать осознания я буду до Второго Пришествия, – невесело ухмыляется Аллен. – Тут мне придется самому его подталкивать.

– Думаешь, получится? Он упертый, – сомневается рыжий.

– А мне ничего другого и не остается, Лави, – вздыхает тот. – Расскажи мне что-нибудь еще.

– Вечер очень быстро перестал быть томным? – Тикки появляется как черт из табакерки, и Аллен привычно вздрагивает.

– Есть повод, Тикки.

– Да уж, рассказать кому – не поверят. Самурай и Пианист, – вполголоса отзывается Лави, пока Тикки усаживается.

– Вот и не вздумай рассказать кому-нибудь, – торопливо предостерегает Аллен.

– Что я пропустил? – Тикки оглядывает сосредоточенные лица, и нехорошее предчувствие впивается в кончики нервов.

Лави вопросительно смотрит на Аллена, и тот кивает.

– Аллен осознал Канду.

– И я не собирался скрывать это от тебя.

Тикки несколько секунд смотрит то на одного, то на другого, а потом тянется к бутылке и наполняет бокал до середины. Он делает несколько маленьких глотков и достает сигареты.– Я его убью, – тихо и абсолютно спокойно говорит он.

– Ну уж, Тикки… – начинает было Лави, но тот останавливает его жестом.

– Поверь мне, Малыш, это будет самым меньшим из зол, – Тикки внимательно смотрит на Аллена. – Связь вы еще не заключили, а значит, у тебя есть все шансы выжить.

– А ты и вправду думаешь, что я сдамся без боя? – так же серьезно отвечает Аллен.

– Я знаю вас обоих достаточно, чтобы понимать, что у вас ничего не будет просто, – теперь на лице Тикки неподдельное страдание. – И все проблемы достанутся тебе, Аллен. По крайней мере, пока вы не заключите связь. А это может случиться еще очень не скоро. Поэтому я выбираю живого и относительно вменяемого тебя, вместо мертвого.

– Спасибо, Тикки, на добром слове, – ерничает Аллен. Боль в левой руке ползет по локтю, и Тикки обращает внимание на сведенные судорогой пальцы.

– Я не шучу. Ты – моя семья, – он берет левую ладонь Аллена в свои руки и начинает мягко разминать.

– Я понимаю, – выдыхает Аллен и чувствует, как понемногу начинают расслабляться мышцы. – Но ты же знаешь, что для меня чем сложнее задача, тем лучше. И я полностью осознаю, через что придется пройти.

– Малыш, мы всего лишь заботимся о тебе… – вздыхает Тикки, не выпуская его руки, но Аллен его останавливает.

– Я все решил, Тикки. Я буду бороться, – Аллен поднимает на него не терпящий возражений взгляд. – И Лави…

– Что? – Лави, застывший над их руками, отмирает.

– Хватит ревновать Тикки ко мне.

– Да я не… – отнекивается тот, краснея, а Тикки заинтересованно смотрит на него.

– Ты – да. С первой встречи себя выдаешь. А это, – Аллен указывает на их руки, – всего лишь массаж старой травмы. Мы с Тикки действительно как семья, и, несмотря на альф и омег, никогда не думали друг о друге в «том» ключе. Так что прекрати.

– Хорошо-хорошо, я понял, – быстро соглашается Лави, а сам вздыхает от облегчения про себя. Его это коробило, но сделать он ничего не мог, теряясь в догадках и предположениях. Он верит Тикки, но раз уж и Аллен об этом говорит, то и думать об этом больше не стоит.

– И что ты собираешься делать? – спрашивает он.

– Пока не знаю, – Аллен доливает себе виски. – Буду разрабатывать план. И прошу вас, никому ни слова. От этого будут зависеть наши жизни.

Тикки и Лави синхронно кивают, а Аллен понемногу приходит в себя. Ему действительно стоит составить план своих действий – ведь ждать милости от судьбы никогда не входило у него в привычку. Скорее даже наоборот. Он всегда старался нанести упреждающий удар. И в этой ситуации он не намерен отходить от своих правил.

***

На прикроватном столике громко тикает будильник. Темноту комнаты разделяет надвое тусклый свет из-за неплотно сдвинутых штор. Аллен судорожно вздыхает, прислоняется к стене и сползает по ней на пол. Он чертовски устал. Сегодняшняя ночь стала решающей – ловушка захлопнулась. Когда пришел этот заказ, он подозревал, что будет много мороки, но не думал, что столько. Несколько недель он почти не спал, рука болела не переставая, а он, кажется, поседел заново от перенапряжения. Но оно того стоило. Когда наступит развязка, за триумф его никто не осудит. Он вполне заслужил все причитающиеся почести. Он устало улыбается, кое-как перебирается в постель и как только получает последнее подтверждение по телефону, тут же засыпает. Утром ему уже не нужно будет куда-то спешить и что-то решать.

Накануне вечером он встретил Лави. Рыжий несся так, что чуть не сбил его с ног на переходе. Начавшийся ливень не радует ни одного, ни другого, и Лави торопливо тащит его под ближайший навес. Им оказывается маленькая кофейня. Лави тут же заказывает «глясе», а Аллен просит оставить кофейник с «американо» на столике. Ему бы не заснуть на ходу, что тут же подмечает Лави.

– Хреново выглядишь, Аллен, – задумчиво произносит тот.

– Спасибо, стараюсь, – по привычке огрызается он, и Лави улыбается.

– Слышал тут, что ты нам решил помочь.

– Если бы все было так просто, – вздыхает Аллен и еще раз наполняет чашку.

– Канда ходит довольный, как бегемот, – хвастает Лави.

– Ну хоть кому-то хорошо…

– Да брось. Канда, конечно, тот еще маньяк, но разобраться с «Акума» давно пора, – отнекивается рыжий и заговорщицки поглядывает на Аллена. – И сдается мне, что без твоего участия не обошлось.

– Ничего не знаю, – фыркает Аллен, у него начинает болеть голова.

– Ладно. Но ты и вправду плохо выглядишь. Будь осторожнее, – на самом деле за дружеской бравадой Лави скрывается неподдельное участие.

– Хорошо, – клятвенно обещает он.

А через пару часов, после того, как они расходятся, Аллену звонит Тикки.

– Малыш, ты совсем себя не бережешь… – начинает ныть трубка.

– У Лави слишком длинный язык. Он за это когда-нибудь поплатится, – усмехается Аллен.

– Я его прикрою, если что, – парирует Тикки и уже на полном серьезе продолжает. – Малыш, ты же знаешь, что тебе не стоит перенапрягаться.

– Тикки, три года прошло. Я уже вырос.

– А вместе с тобой выросли и твои запросы. Так что не делай из меня дурака. Лави сказал, что ты в ужасном состоянии.

– Лави показалось. Все со мной в порядке.

– Лави не подозревает пока, на что ты способен. Он видел лишь вершину айсберга. А вот я достаточно хорошо представляю, чем ты занимаешься. И всего лишь хочу, чтобы ты был осторожен.

– Я осторожен, Тикки, – заверяет Аллен. – И раз уж ты так печешься о моей работе, почему не сказал, что Джасдеби здесь? Я был весьма удивлен.

– Я думал, ты знаешь. Близнецы уехали вместе со мной, но в аэропорту наши пути разошлись. Как они? – рассказывает Тикки.

– А ты как думаешь? – усмехается Аллен. – Бодры, веселы и жаждут деятельности. Тоже не ожидали меня увидеть.

– Надо бы нам всем вместе встретиться, – мечтательно тянет Тикки. – Лави им понравится. А они – ему.

– Лави всем нравится, – смеется Аллен.

– А то, – довольно соглашается тот и спохватывается. – Ты меня сбил, Аллен. Итак, «Акума». Граф расстроится, если узнает, что ты в это влез.

– Граф не узнает. До поры, до времени. А потом поймет, – отвечает Аллен. – В конце концов, это обычное дело для меня.

– Для тебя. А он может посчитать это предательством, – сомневается Тикки.

– Ты так говоришь, будто «Акума» – его детище, – возражает тот. – Он всего лишь спонсирует их иногда. Группа образовалась уже очень давно, и без его участия. К тому же такая чисто грубая сила ему не интересна. Он – фанат интеллектуальной игры. Так что все в порядке.

– Что ж, если ты так думаешь, – соглашается наконец Тикки. – И все равно, будь осторожен.