Токио, отель Tokyo Prince

7 декабря, время 20:30.

Мы достигли финишной прямой. Через неделю «Tokyo Dome», ещё неделю подбираем хвосты и домой. Дождаться не могу конца турне.

Коронки возбуждённо обсуждают результаты продаж. Рейтинг альбомов Oricon, если точно. В общих чертах, не заглядывая туда ни одним глазком, мог бы сказать, что три-четыре наших композиции в числе рекордсменов. Успех «Sayonara» и «Bunnystyle» почти повторила песня «Цветочный рай», на данный момент число продаж пересекло рубеж полмиллиона. Вообще по абсолютному значению нынче мы уступаем прошлым рекордам, но в отличие от предыдущего промоушена вершину чарта и его окрестности оккупировала не пара хитов, а целая обойма. За «Цветочным раем» неотступно следует «Лимон», штурмующий полумиллионный рубеж. По четыреста с лишним у «Капля любви» и «Побудь со мной» (БоРам). Их немного обгоняет «Tokyo by night» (ХёМин). Нет ни одной композиции, не пересекшей стотысячный рубеж, кроме «Sayonara» и «Bunnystyle». Семьдесят и восемьдесят тысяч соответственно. Всё правильно, эффекта новизны нет, как ни старайся с аранжировкой. Сильно отстают англоязычные песни. Тоже понятно, они если выстрелят, то не в Азии. Пусть «Sony Music» их на Западе продвигает.

Я живу и работаю последнее время только на морально-волевых. Никакого другого горючего у меня больше нет. Отмахиваюсь от разгорячённых коронок, сующих мне в лицо экраны планшетов и смартфонов. Отстаньте, дуры! Приедем домой, тогда и будете меня на руках носить. Хотя… бабла мы срубили не меряно. По примерным прикидкам мы получим раза в полтора больше, чем в прошлый раз. А могли бы в три, если бы не алчные акционеры и пророк их ЮСон.

Мой аппарат вдруг вибрирует, картинка от чарта Oricon исчезает, вместо неё возникает мужественный профиль, который украшают концентрические круги, имитирующие мишень, и надпись поверх – «Глупый оппа». Надо сменить ему псевдоним, этот надоел. Цепляю аппарат и чапаю в номер, навострённые ушки коронок стали раздражать безмерно.

– Мульча! За мной! – вслед топот мягких лап. Мульча обгоняет меня, задрав хвост.

На ходу включаюсь, закрываю двери, с размаху плюхаюсь на кровать. Мульча с размаху плюхается на меня.

– Аньён, ЮнМи, – и без паузы, – это я, сразу предупреждаю…

– Аньён, ЧжуВон-оппа, – голос мой вял, и нет никакого желания троллить.

– Признайся, в прошлый раз ты меня разыграла? Прекрасно ты меня узнала, – готовит почву для обвинений и претензий, а что ещё это может быть?

Тонус у меня немного поднимается. Я всё равно в минусовой зоне, но хоть что-то.

– Только такой глупый пацак, как ты, не мог догадаться об этом сразу, – не дожидаюсь его атаки, наношу контрудар заранее. Превентивно. Ибо нефиг.

– Я сразу догадался, – бурчит ЧжуВон, – а что значит «пацак»?

– Лучше тебе не знать, спокойнее спать будешь.

– Это оскорбление? – напрягается «пацак». Обожаю его в такие моменты!

– Не совсем. По смыслу словечко пренебрежительное, но в среде своих теряет первоначальный смысл. В частных разговорах следует ориентироваться на интонацию.

– И какая у тебя интонация? – подозрение из его голоса никак не хочет уходить.

– А я откуда знаю? – удивляюсь я, – Тебе со стороны виднее. Дружеская… наверное.

– Хорошо, чусан-пурида, пока оставим это. Когда приедешь, тогда и побью тебя, – принимает волевое решение ЧжуВон.

– Меня нельзя бить, – вяло возражаю я.

– Я в переносном смысле…

– Знаю я твои смыслы. Один раз уже избивал меня, – безжалостно разоблачаю жалкие потуги.

– Это когда?

– Проехали. При случае напомню все проявления твоей зверской жестокости, – вяло, но видно по-другому никак не могу. Полуживой, но всё равно, на автопилоте его троллю.

– Напомни, напомни… у тебя там всё хорошо? Ты какая-то скучная сегодня, – молодец, хорошо пробил, моя школа! Я уже истыкал его подколками, как подушечку для иголок, а он сетует, что нынче я не в форме. И то правда. Чего я по мелочам его извожу? Масштабнее надо работать. К тому же… мне действительно плохо.

– Внешне всё хорошо… – без энтузиазма начинаю я, – Но чувствую, что до конца турне дотяну с трудом. Что-то мне не очень… вернее, очень не.

– И что с тобой? Переутомление?

– Оно тоже. Какое-то гнусное чувство, что мне скоро конец. Знаешь, на что похоже? Будто ходит вокруг тебя киллер, и всё время пытается взять на прицел. И шансов нет, рано или поздно у него получится.

– Про киллера ты серьёзно? – тон ЧжуВона стал настороженным, – Есть основания так думать?

– Нет, не серьёзно. И никаких оснований нет. Просто глупое ощущение… хотя знаешь, что? Ты не можешь проверить нашу общую подругу ЮЧжин? Вдруг она натурально ко мне киллера подослала? – вот такая неожиданная и глупая мысль приходит мне в голову. Так сказать, в порядке бреда.

– Что за бред? – откликается на мои мысли оппа, – Сама в это веришь?

– Нет, – отвечаю честно, – Но почему нет? Ты же сам мне как-то говорил, что я в её лице заработала могущественного врага. И мне потом будет больно. Забыл?

– Чересчур даже для неё, – однако в голосе ощущается неуверенность.

– Забудь, – я решаю признаться. Наверное, из эгоистических побуждений. А почему мне одному должно быть плохо?

– На самом деле проблемы во мне…

– Всегда это знал, – охотно подтверждает пацак. Не обращаю внимания, просто ставлю ему плюсик, зачётный выстрел.

– Есть вероятность, только вероятность, сразу говорю, что живой и здоровой я в Корею не вернусь, – А вот теперь посмейся, пацак, пошути, вместе повеселимся. Давай, ты же такой мужественный и остроумный!

– Это почему? – напрягся ЧжуВон, напрягся…

– Или с ума сойду или умру, – всё-таки делаю я убойный выстрел.

Дальше начинается сю-сю му-сю, от которого у меня скулы сводит. Типа, держись, милая, я с тобой. Объясняю пацаку, что знание в совершенстве восьми языков, плюс ненормально высокая производительность в выдаче хитов мирового уровня и прочие таланты не могут обойтись даром. Не должны. Расплата неизбежна.

– Всё, ЧжуВон-оппа, до свидания. Мне спать пора…

– Подожди!

– Забыл, что у меня переутомление? До смерти меня заговорить хочешь? Я устала! – нервозная истерика в голосе прорезается сама собой. Пацак моментально пугается.

– Хорошо-хорошо, до свидания. Звони если что…

Токио, «Tokyo Dome»

14 декабря, время 19:00.

По улицам вокруг известной всему миру арены кружит «Ники». На это раз на «кавасаки». Эта девушка меняет мотоциклы, как перчатки. Ездит спокойно, никуда не торопится. Время от времени посматривает на часы.

Внутри «Tokyo Dome».

У нас аншлаг. Свободных мест нет, спекулянты до начала концерта толкали билеты с пятикратной накруткой. Мне вот интересно, таких, которым не жалко на нас пару тысяч долларов выбросить, много? Не, один билет с рук – одна тысяча, но по одному никто не ходит, минимум, парой.

Третий звонок и гаснут свечи…

Концерт начинается с визитки «Too me». Длинный вариант начинается примерно так же, как и короткий. Шесть длинноногих красоток идут по помосту. Сцена в «Tokyo Dome» похожа на плоскую амёбу, выпустившую в разные стороны свои ложноножки. Мы идём по самой длинной, просто шагом, пока не включилась музыка. Поехали! Шаг резко становится танцевальным, медленно к нам подходит БоРам с микрофоном, вступление идёт без вокала.

Работаем с огоньком, нас несёт само. Мелкие сложные движения сильно разбавлены синхронными парными махами ногами. Длинные движения не могут попасть в быстрый ритм, но я нашёл выход. Махи от каждой пары (я с ИнЧжон) идут друг за другом, один такт разделяет мах одной пары до маха другой. Я просматривал запись репетиций, сногсшибательное впечатление! Будто волна по кругу идёт.

Ага, на японцев тоже действует. Мы пока не видим, потом смотрели запись с объективов, которые зацепили зрителей. Глаза горят, кто-то непроизвольно дёргает плечами в такт музыке.

Зритель у нас в кармане с первой минуты. Потом выпускаем знакомую песню, «Сайонара». Я ни на что не рассчитываю, это в качестве напоминания, кто к ним приехал. Своего рода тоже визитка.