Я рассказала о своих идеях Кирту, и он одобрил их, не выказав почти никакого удивления. Несколько ночей сидела и выписывала все идеи по благоустройству, которые могла вспомнить из своего техногенного мира. За прототип для местных рабских бараков я брала наши общежития. Получилось, на мой вкус, неплохо, а главное практично.
Оставалась другая проблема: кто это станет воплощать в жизнь? Услуги строителей были дороги. И тут совершенно неожиданно вызвался помочь один из моих новоприобретенных рабов. Он сообщил, что муж его прошлой госпожи был инженером и архитектором, а сам парень многому научился от него, так как тот таскал его всюду с собой, нещадно эксплуатируя. Я дала парню возможность проявить себя, и уже на следующий день он предоставил мне очень толковый план по строительству со списком всего необходимого и примерной сметой, а также перечнем имен рабов, которые способны были помочь при строительстве.
Приободренная идеей, я стала методично и дотошно выяснять обо всех умениях и талантах своих новых сожителей. Таким образом мы поставили на поток все, что могла вспомнить, торгуя с другими родами новыми видами одежды (от джинсов и толстовок до бальных платьев), новыми блюдами и рецептами, которые могла вспомнить и принцип готовки которых могла объяснить. Боже, я даже некоторые виды посуды изобрела в Елее! Все, что хоть немного умели мои рабочие, сопоставляла со своим прошлым миром и привносила в новый «гениальные» идеи, такие, как, например, обычный водопровод с банальной душевой. Сначала мы тестировали мои нововведения на территории усадьбы. Если жители были довольны, я поставляла новинки на продажу.
За четыре года я обзавелась немалым капиталом, но без Кирта ничего бы не получилось. Он был моими руками, сам со всеми договаривался, торговал, заключал выгодные сделки. Кирт был поистине гениален! Действуя от моего лица, он меня озолотил. Все воплощалось в жизнь под его чутким руководством. Я же только нещадно плагиатила изобретения моего мира. Чувствовала себя не в своей тарелке, видя, как меня чуть ли не превозносят до лика святых за простые, но необходимые вещи, и ощущала себя обманщицей.
Но я не могла отказать себе в маленьких капризах. Например, любила изредка баловать детей. Банальные игрушки делали их невероятно счастливыми, отчего у меня замирало сердце. Однажды после очередного посещения торгов в моей жизни появился маленький мальчик, с которым судьба обошлась очень жестоко. У него уже была хозяйка, которая его не пощадила и выбросила на торги, как сломанную игрушку. Она его действительно сломала, так как паренек боялся уснуть, опасаясь, что в любой момент, стоит ему отвлечься, кто-нибудь обязательно сделает больно. Тогда я впервые столкнулась с подобной ситуацией и была в тупике. Не знала, как ему помочь и как его излечить. Психология – вообще не моя стезя. Не придумав ничего лучше, я приходила каждый вечер и рассказывала детям сказки из своего детства, чувствуя себя воспитательницей группы, как в детдоме. Дети пришли в восторг, а мальчик очень медленно стал проявлять интерес, потихоньку оттаивая. Только через месяц он доверился своим соседям и мне настолько, что погрузился в сон первый, не дожидаясь, когда уснет последний ребенок, и не прячась под кровать.
Затем я с ужасом выяснила, что все дети безграмотны. Совершенно. Но еще большим открытием стало то, что и рабы не были обучены элементарным вещам и считать умели только до десяти. Пришлось спешно решать вопрос и с образованием.
Не планировала содержать их вечно, тем более что, по задумке Айне, все в скором времени должно было измениться. Я хотела подготовить их к свободной жизни, а после отпустить, не переживая, что обрекаю ребят на новые мучения. Таким образом, обучала детей начальной математике и письму, как и всех желающих взрослых, коих оказалось не мало. Также организовала кружки и практику, где все ученики, невзирая на возраст, обязаны были появляться, помогая трудоустроенным взрослым, обучаясь и определяясь с профессией для будущего.
С работающими взрослыми все было проще. Откладывала на имя каждого раба, которых упорно называла работниками, процент от прибыли, полученной с их помощью. Это было некое подобие зарплаты, которую я копила к моменту «вольной», чтобы, оказавшись свободным, у каждого был стартовый капитал.
С поддержкой Кирта все казалось легким и безоблачным. И жить бы мне в свое удовольствие, но с каждым днем, неделей, месяцем и годом меня воротило от этого мира все больше и больше. То, что я видела, что при этом чувствовала…
Да, совсем забыла сказать: с местными аристократками я тоже познакомилась. После первых таких посиделок два часа блевала и заливалась горючими слезами жалости к тем, кому не смела помочь.
Я не могла раскрыться, не подвергнув себя опасности. Любая необоснованная нестыковка или странность в поведении Салтычихи – появились бы вопросы, на которые не смогла бы ответить. Поэтому я старательно поддерживала репутацию маньячки и любительницы детей. Да, знала, какие слухи про меня ходят, и старательно подогревала сплетни новыми, грязными подробностями, чтобы не только опасались свои, но и не совались чужие. Пока что это отлично получалось. Подозреваю, Кирт приложил свою гениальную ручку и к этому вопросу.
Вот и сегодня я вернулась с очередной встречи с благородными дамами. Уже не блевала, как было в первый раз, но на душе было просто омерзительно. Почему Айне до сих пор молчит? Уже четыре года прошло! Сколько можно?! И где обещанный подарок Айне? Где, я спрашиваю, неземная любовь, которая спасет меня от одиночества? Если она имела в виду то, что любить меня будут дети, а одиночество компенсируется возрастающим в геометрической прогрессии числом рабов, то Айне – просто аферистка!
Так я и оказалась в моем любимом месте. Как бы глупо это ни звучало, но самой одинокой девушке хотелось одиночества. Какая ирония.
Пару раз мой досуг скрашивал Кирт. Мы даже устраивали попойку однажды. Он слушал о всех моих мыслях и переживаниях, но я видела его напряжение, а также отголоски тех чувств, что отразились в его глазах, когда мы впервые встретились. Ему все еще было больно… И он не простил меня. Не знаю, почему Кирт остался со мной, из-за какого болезненного чувства преданности, но с тех пор я старалась больше не позволять себе злоупотреблять его обществом. Очень хотела бы назвать Кирта другом. Возможно, единственным. Но, как оказалось, "дружбой" наши отношения не назовешь. Он все еще видел во мне хозяйку, ту, что измывалась над ним и изуродовала. А я хотела искренних чувств и симпатии. Мне не нужна была показательная, та, с которой рабы «искренне» заверяют своего хозяина, что он самый замечательный на земле. Не хочу…
Так я вновь осталась одна. Под кустом. С бутылкой.
Когда появился новичок с упрямым желанием сбежать, я немного опешила. Но после меня стала забавлять ситуация. Вероятно, половина бутылки крепкого вина дала о себе знать.
Зачем я завела разговор? Сбежал бы, да и черт с ним. Не хочет жить нормально, пусть живет так, как удобно. Судя по его характеристике, побеги у темного в привычке. Может, мазохист? Или ему нравится на торгах бывать в качестве лота? Это идея. Синдром «раба». А что?! Звучит!
– Вы так ничего и не предпримите? – помолчав, словно колеблясь, спросил дроу.
– А чего ты от меня ждешь? – фыркнула я, глотнув и охнув от того, как горло обожгло алкоголем. Так и до пьянства недалеко. Надо завязывать с этими «девчачьими посиделками». Сошлюсь на то, что у меня дома младенцы не топлены. Думаю, они и в это поверят. – Подсаживать не стану. Лестницу тоже не принесу. Сам спустишься, – безразлично отозвалась я.
– Вы не вызовете стражу, чтобы меня остановить?
– Вот еще, – с пренебрежением откликнулась я. – Ты время видел? Они спят наверняка, а дозорные на своих постах. Ты себя слишком переоцениваешь, раз считаешь, что я побеспокою парней из-за твоего побега.
Разговор стал утомлять. Он долго там еще сбегать будет? Одна побыть хочу!
