Мнительность усугубилась. Маленький недочёт может надолго испортить настроение. Сегодня Тигр обратил внимание, что у меня разные стрелки. И захихикал, так ехидно, будто бессмертный. А часом позже в ресторане принесли суши с каким-то мерзким соусом, что добило меня окончательно. Сожгла взглядом официанта. До вечера ходила мрачнее тучи.

Инстаграм постоянно выдаёт в рекомендованных всяких беременяшек. Я рассматриваю их необъятные, жуткие животы и не могу поверить, что у меня тоже такой будет. Ну, разве кожа может растянуться до такой степени? Разве реально разрастись до габаритов подводной лодки, а потом вернуться в прежнее тело, как ни в чём не бывало? Самое убийственное – никому из них не страшно. Такие блаженные, улыбчивые: эти пузачи едва втискиваются в селфи и никому не рассказывают, что чувствуют на самом деле. На контрасте с моими эмоциями их счастье уж совсем рафинированное.

В детстве я любила восьмое марта за: а) выходной, б) подарки, в) «Унесенные ветром» по телевизору. Сегодня ощущаю этот день особенно важным, ведь он посвящен самому прекрасному, что есть на белом свете – женщине. И пока гипертрофированному феминизму не удалось лишить обычных женщин этой почести, я буду наслаждаться и праздновать свою феминность.

Разумеется, утро не обошлось без фирменного Тигриного завтрака. По выходным Тигр всегда готовит что-то умопомрачительно вкусное. Это наша традиция. Но сегодня он превзошёл сам себя и усилил вкус авокадо-тостов бриллиантовыми серёжками. Я восхищалась ним и ими весь оставшийся день. Мужчине чрезвычайно важно гордиться собой в момент, когда он дарит своей женщине бриллианты. Для неё – это дорогой и красивый язык любви, для него – ощущение собственной значимости.

В салоне, пока я сидела на укладке, всем дамам предлагали шампанское. Я с сожалением отказалась. Еврейская половинка меня ужасно не любит упускать дармовые возможности. Вечером праздновали с Аней и Соней в ресторане. Мои лучшие подруги, мои клуши. Пришлось даже заблаговременно бронировать столик, ажиотаж был бешеный – ответственные мужья ринулись выводить супруг в свет. Аня заехала за мной на своём гигантском Субару. Клуша Соня опаздывала.

Критикос встретил ламповой музыкой и приглушенным светом. Официанты в кремовых жилетках улыбались особенно доброжелательно. Спустя пятнадцать минут в зал ворвалась Соня – накрученная на брашинг и в чёрном слип-дрессе. Настоящая примадонна… – Ой, девочки, у меня стресс. Сейчас расскажу… Берем бутылочку? – подмигнула Соня.

У нее всегда стресс. Мы с Аней заговорщицки переглянулись. Она уже всё знала. – Да я что-то не очень… – протянула Аня, но тут перед ней на белоснежную скатерть опустился бокал просекко.

– Комплимент всем дамам, – галантно объяснил официант.

Соня, обрадованная тем, что подоспела идеальная алкогольная доза и не придется тратиться на бутылку, ловко передвинула Анин бокал к себе.

– Ты же за рулем?! А мы с Дашей накатим.

Весь вечер я прикладывала бокал к губам, делая вид, что пью. Очень хотелось рассказать, но пока рано. Да и хранить секрет весьма сладко, он будто щекочет меня изнутри.

Гости быстро заполняли каждый уголок ресторана. Много воркующих голубков и ещё больше женских компаний. Атмосфера праздника сгущала воздух, глубокий голос вокалистки выводил «You’re my heart» под живой аккомпанемент, девушки пили игристое и искрились смехом, проводя вечер в свое удовольствие.

Но за одним из соседних столиков сидела семья: мама, папа и маленькая дочка. Муж откровенно скучал. Его мысли витали где-то между любовницами, рабочими вопросами и пивом с мужиками. Он явно отбывал повинность. А жена явно не наслаждалась ужином. Это было ужасно. На контрасте с забитым рестораном хохочущих гостей, её грусть выглядела еще пронзительнее: сидит без настроения, отвыкшая в декрете от светских выходов, ёжится, оглядывается по сторонам и, как может, развлекает ребенка. А малышка наверняка всё чувствует…

Я выругалась про себя. Нахрен нужен такой ужин? Печальная ситуация, когда мужчина ведет тебя на праздник не из любви, а в одолжение. Получается: «Спасибо большое, мой господин, что уделил нам с дочерью драгоценные крупицы своего времени и повёл нас развеяться из под палки. Ты – якобы выполнил свой долг и у нас нет повода тебя упрекнуть». Не хочу превращаться в такую семью. Никогда.

Сегодня посвятила Соню в нашу тайну. После работы мы с клушами встретились в Шо. Я, как всегда, приехала первой. Дежурное бордовое платье с заниженной талией, как нарочно, только подчёркивало тяжело вздутый живот. Программа на айфоне настойчиво твердит, что на двухмесячном сроке ещё нет и не может быть видно признаков беременности… Что они понимают!

Когда Аня, такая же красная и злая с мороза, потому что добиралась на метро, а не на гигантском Субару, плюхнулась на стул напротив, я уже доедала свою порцию вареников с картошкой. Живот надулся еще больше.

– Привет! Ну что, как ты? Готова? – на её лице читалось явное облегчение. Ещё бы, они с Соней неразлучны как те попугаи, и хранить секреты друг от друга никак не вписывалось в их порядок. – Мне, пожалуйста, чай… Ммм… Зеленый. Нет, ромашковый. Есть я не буду, – сказала Аня, возвращая официанту меню. И когда тот уже развернулся, она спохватилась. – Нет-нет, все-таки зеленый, пожалуйста.

Аня – Близнецы. С асцендентом во Льве. Что тут скажешь. За спиной раздалось томное: – Здравствуйте, девушки.

Примадонна чмокнула меня в щеку и рецепторы обоняния окутала холодная свежесть её духов. Быстро пробежав глазами меню, она откинулась на спинку стула с характерным вздохом, означающим: «Ой, девочки, как я устала жить эту жизнь». – Соня, у нас есть для тебя новость, – осторожно начала я. – Ну? – Мы долго хотели тебе сказать, все искали слова… – Что случилось? – Новость хорошая! – Новость отличная, – поддакнула Аня. – Новость у нас с Тигром… – ТЫ БЕРЕМЕННАЯ? – глаза Сони округлились до размеров бильярдных шаров. На ее возглас обернулось несколько соседних столиков. – Кхм… Да. – Даша-а-а-а! – на мгновение она опустила лицо в ладони. – Скажи ещё, какой срок, – ухмыльнулась Аня. – Завтра девять недель. – Даша-а-а-а! – снова промычала примадонна, не спуская с меня ошарашенного взгляда. – Мы думали, ты будешь плакать, – разочарованно протянула я.

До конца вечера я была красочным рассказчиком. Выложить всё до малейших деталей – вот, что от меня требовалось, и я с радостью исполнила свою обязанность. Мы обсуждали меня, мою беременность, мой живот, моё самочувствие и теперь уже наши общие планы на будущее. Ведь всё изменится. Как нам дружить, ужинать, пенять на мужиков и судачить про инстаграмных эскортниц дальше?

Знала бы я в тот счастливый сентябрьский день, когда совершала набег на H&M в Будапеште, что на девятой неделе беременности эти брючки в клетку будут единственными, не прижимающими мне живот. Именно Тигр тогда настоял на 36-ом размере, хотя я гордо втиснула филейную часть и в 34-й.

Ковид расползается по миру, как сбежавшее молоко по плите. Я ушла на карантин. Беременный инстинкт самосохранения взял верх. Ну его, к чёрту, этот офис. Ради чего? Сводки новостей только и делают, что нагоняют панику. Столько-то заболевших, столько-то умерших. Вирус распространяется буквально по воздуху, и как прикажите защищать себя в недрах офиса, где на кухне размером с кабинку общественного туалета обедает одновременно двенадцать человек?

Целое утро дергалась – не знала, как сообщить Лизе, что хочешь-не хочешь – переводи меня на удалёнку. Я и так в последнее время зачастила с отпрашиваниями, отгулами, больничными, чем только ещё шире раздула свой синдром самозванца.