– Американская литература. Но я бросила колледж после того, как ушла из дома.

– Блеск! У тебя даже паршивого диплома об образовании нет! Хотя с американской литературой нынче все равно не разгуляешься.

– Ну извини! Меня готовили замуж за богатого старика, а у них спрос на жен с научными степенями, неважно какими. Вот я и выбрала ту, где париться не надо. Читай себе книжки и критикуй героинь.

– А то я не знаю! Ты хоть понимаешь, что без образования, без опыта работы и в таком виде тебе ничего приличного не светит?

– Ну, а если не очень приличное?..

– А тебе оно надо, чтобы весь город судачил, что дочка Розенбергов с голой жопой разносит пиво в обоссанном баре? Уж лучше сразу к родителям на поклон.

– Это исключено!

В этот самый момент в магазин зашла Диана со свертком пышного голубого платья в руках.

– Привет! Я деньги принесла. Мама сказала мне сдать эту одежду обратно, но она мне очень нравится. Поэтому я переоделась в подъезде.

– Тортик принесла? – накинулась на нее Моника.

– Да, – Диана показала ей сумку с неудавшимся тортом матери.

– Сынок адвокатов, делай кофе!

Итан тяжко вздохнул.

– Ну вот, дождался. Связался с плохой компанией, и моя жизнь стремительно пошла под откос, как я и мечтал в 15 лет.

– Гитара? – спросила Диана, покосившись на инструмент Моники, брошенный на прилавок.

– Да, мы тут с Итаном обсуждали, как создадим нашу эмо-панк-гранж-металл-группу. Есть уже ритм-гитара, главный вокалист, виолончелист и, соответственно, бэк-вокалист. Осталось всего-то ударника найти, басиста, клавишника и соло-гитариста. И заставить их петь, конечно же.

– О, я в младших классах играла на цимбалах в маршевом оркестре.

– Вот видишь, как все удачно складывается? У нас уже ударник есть!

– Ты сумасшедшая, – пробормотал Итан, разливая кофе.

И в этот момент в магазин зашел Айзек. Его узнали не сразу, потому что он был в рыжей куртке, зеленых штанах и зеленой шапке-ушанке.

– Кайл Брофловски, ты ли это?! – обалдел Итан.

– Да, это я. Мне сегодня не в синагогу, поэтому я в повседневном.

– Тебя в рай-то пустят за такой прикид? – спросила Моника.

– Если честно, я не знаю. Но, по крайней мере, дети на улице не кричат: «Смотри, еврей!» Они кричат: «Смотри, Кайл Брофловски!»

– Тебе идет!

– Спасибо. А ты, если дергаться начнешь, будешь на Твика похожа *(Персонаж из «Южного парка», страдающий психозом).

– Скоро начну, не переживай.

– А я похожа на Эрика Картмана (*Персонаж из «Южного парка», отличающийся лишним весом и жестоким характером), только я, наверное, не такая злобная, – хихикнула Диана.

– Боже мой, здесь все смотрят «Южный парк»! – засмеялся Итан.

– А то! – вскричала Моника. – Может, так нашу группу и назовем? Будем одеваться, как они, и над прикидом париться не надо!

– Ага, а когда нас посадят за использование чужой интеллектуальной собственности, у нас вообще будет шикарная и очень узнаваемая униформа!

– Вот че ты начинаешь?! Сам же сказал, что ты больше не будущий адвокат!

– Погодите. Вы создаете группу? – спросил Айзек, подсаживаясь к тортику.

– Да, – ответила Моника. – Есть гитарист, главный вокалист, виолончелист, бэк-вокалист, ударник и бэк-вокалистка.

– А я на пианино хорошо играю.

– Значит, у нас есть клавишник и еще один бэк-вокалист! Пора бары обзванивать и расписание выступлений составлять!

– Что играть-то будем? – засмеялся Айзек. – «Хава нагила» (*Популярная еврейская песня)?

– Да хоть «Хава нагила», потому что дальше этих стен мы все равно нигде играть не будем, – сказал Итан.

– Че это? – фыркнула Моника.

– Ну, виолончелисты в рок-группах обычно не играют, поэтому наш творческий союз отправят в три шеи.

– Цимбалистов в рок-группах я тоже не видела, – надулась Диана.

– А что? Получилось бы очень интересно, – сказал Айзек. – Я могу свой синтезатор принести, но только завтра. Если я покажусь дома так рано, мне нечем будет объясниться, почему я опять не купил тете Розе чизкейк.

– Я могла бы сходить за цимбалами, – сказала Диана. – Я недалеко живу, и мама сейчас на работе. Но только возвращаться домой мне приходится через автомойку, а там парни обзываются, поэтому я стараюсь не ходить там лишний раз.

– Да как они смеют?! – вскричала Моника. – А ну, пошли за цимбалами! Разберемся с этими уродами! Это, поди, ссыкливые бородатые мачо-хипстеры типа моего бывшего и его друзяшек!

– Мона, а тебе не кажется, что ты и так уже порядком глупостей наделала? – нахмурился Итан.

– А что мне терять? Я и так истеричная тварь и старая курящая корова, которая жрет сладкое и ведет себя, как ребенок!

– Это тебе так бывший сказал?

– Да!

– Это, конечно, он зря.

– Я пойду с вами, – сказал Айзек. – Позвоню в девять-один-один, если начнется кровопролитие.

– Осторожней там! – напутствовал Итан.

4

Когда троица оказалась в поле зрения автомойщиков, один из них попытался пошутить:

– Ой, наша свинка друзей из цирка ведет…

Моника подхватила с тротуара первую попавшуюся стеклянную бутылку, разбила ее за горлышко и рванула к обидчикам. Те даже не успели ничего сообразить.

– Что, обезьяны, нравится беззащитную девчонку обижать, а?! Она-то похудеет, а у вас, уродов бородатых, мозгов никогда не прибавится! У нее вся жизнь впереди, а вы тут подохнете на своей мойке и горевать о вас будут только ваши бородовые вши!

– Эй, малышка, полегче! – шарахнулся один из мойщиков.

– Ты, сучка, попутала?! – взревел второй.

– Ну давайте, обезьяны мордоволосые! Я быстро в девять-один-один позвоню и скажу, что вы пытались меня изнасиловать!

– Ты дура?! Ты сама на нас с бутылкой налетела!

– А кому, вы думаете, они поверят? Слабой беззащитной девушке или двум волосатым амбалам с криминальными рожами?

– Нифига себе «слабой беззащитной»! Это нам в девять-один-один звонить надо!

Айзек неслышно подкрался сбоку и заставил всех участников потасовки взвизгнуть от неожиданности.

– Джентльмены, грубость по отношению к дамам противоречит заповедям Господа.

– А это еще что за очкастый хрен?!

– Прошу без оскорблений. Вы хоть знаете, чей я сын?

– И чей же ты, мать его, сын?!

– Божий, конечно же. Хотите листовку с молитвами?

– Черт, да это психи какие-то! Пошли, Джей, нечего с ними связываться!

Мойщики ушли, а Диана, Айзек и Моника продолжили свой путь с тем же чувством, что испытывает герой боевика, плывущий в замедленной съемке на фоне взорванного здания.

– Ребята, вы лучшие! – пропищала Диана.

– Я чуть не описалась от страха, – пробубнила Моника.

– Я тоже, – сказал Айзек.

Захламленная квартирка Дианы и ее матери располагалась на третьем этаже старого обшарпанного кондоминиума и была такой крошечной, что у Моники невольно вырвалось:

– Ди, бедная, как ты тут помещаешься?

– От маминой кондитерской немного дохода, мы не можем позволить себе жилье попросторнее, – проблеяла Диана, раскрасневшись.

Моника прямой наводкой прошествовала на кухню и открыла хозяйский холодильник.

– Ого, сколько тут жратвы! Я когда с предками жила, у нас и то такого не было! Ди, я себе бутер сделаю, окей? С вас все равно не убудет.

– Окей… – пробурчала Диана, краснея с ног до головы.

Моника принялась шуршать и брякать контейнерами.

– Блин, заставили все тортами, хрен до ветчины доберешься! Проще сразу торт сожрать! Вот как тут не разжиреешь?

Диана почувствовала, что сейчас вспылит, и поспешила в свою комнату.

– Пойду цимбалы поищу.

Ее комната была просто забита свечами, стеклянными черепами, мистическими книгами, игрушками персонажей Тима Бертона и фигурками анимешных лолит. Над письменным столом висел постер с готами из «Южного парка».

– Ого, так ты фанатеешь по всяким готическим штучкам! – сказал Айзек.

– Угу, – кивнула Диана стеснительно.