И мужское начало торжествовало в нем. Сейчас в это мгновение женщина принадлежала ему не только телом, но и душой. Что может быть прекрасней?

Михен не целовал, он пил Гелину страсть, наслаждаясь ей.

Оторвавшись на мгновение, он обошел стол, и обхватив плечи девушки притянул ее к себе, развернул спиной к столу и чуть придавил своим телом.

Геля уперлась обеими ладонями в столешницу и под давлением мужчины слегка откинулась назад, открывая шею для его поцелуев.

Руки Михена залезли к ней под футболку. Его пальцы нащупали ноющие соски и начали их слегка крутить и сжимать. Между ног все горело. Трусики намокли. Во рту все пересохло.

Михен целовал ее шею, добрался до ключиц и, наткнувшись на футболку, еле сдержал рычание. В итоге быстро отодвинув Гелю от стола, сдернул с нее футболку. Она безропотно подчинилась, подняв, руки вверх.

И не давая Геле опомниться, слегка подхватил ее под попку и посадил на стол, раздвигая широко ее бедра, и вклиниваясь между ними. Что-то звякнуло и полетело вниз, но им обоим было все равно. Они не слышали этих звуков.

Геля горела от возбуждения. Михен окутывал ее своим терпким парфюмом слегка смешанным с его собственным запахом. Его нежные губы дарили невероятные ощущения, казалось, он не пропустил ни одного миллиметра на ее шее, ключицах и груди. Геле опять пришлось упереться ладонями в стол. Так как Михен всем телом давил на нее.

Одна его рука легла на ее мокрые трусики, и Геля вздрогнула от острого ощущения.

– Ах, какая же ты мокрая,… – возбужденно прохрипел блондин, – сейчас, сейчас…

Геля услышала, как он, продолжая ласкать губами ее грудь, расстегивает ремень на своих джинсах, а следом и пуговицы.

Она попыталась взглянуть на его член, но Михен еще сильнее навалился на нее, стараясь полностью уложить на стол. Геля подчинилась не в силах сопротивляться его нежному, но в то же время такому властному напору.

В голове царила блаженная пустота. Гормоны полностью завладели ее сознанием. Где-то на периферии своего сознания Геля вспомнила слова ее гинеколога: «Нельзя, нельзя, нельзя делать большие перерывы между половыми актами. Женщина должна заниматься сексом с мужчиной минимум три раза в неделю. Особенно после тридцати. Иначе это будет плохо сказываться на здоровье, на умственной деятельности. Да на всем!»

Но все эти мысли исчезли, потонули в нежных ласках наглого блондина.

«Потом… все потом, потом,… я обязательно об этом подумаю», – сама себе мысленно сказала Геля.

А Михен тем временем, начал снимать с нее трусики. Одной рукой он приподнял ее поясницу, а второй сдернул нижнее белье.

Геле пришлось практически полностью лечь на кухонный стол, она уперлась локтями. Ей было безумно неудобно, но блондин не давал ей возможности, хоть как-то изменить свое положение.

Стоило ему отбросить в сторону последнюю преграду, в виде трусиков, как его пальцы сразу же ворвались внутрь нее.

Геля тоненько всхлипнула и задрожала.

Слишком остро, слишком невероятно, слишком… Все тело стягивало в тугую пружину. Геля обхватила талию блондина ногами, и потянула его на себя, желая, чтобы его плоть, как можно быстрее наполнила ее.

Михен убедившись пальцами, что дополнительная смазка не понадобиться, Геля и так была вся мокрая, вытащил презерватив из заднего кармана, одним слаженным движением разорвал золотинку зубами, дунул, сдавил кончик, выпустив воздух, приставил к члену и раскатал по всей длине.

Все это он сделал буквально секунд за пять, если не меньше.

Геля успела слегка прийти в себя, она все же увидела достоинство своего партнера. И уже хотела ахнуть, от таких размеров, но Михен не дал ей додумать мысль. Он ворвался в нее одним слитным движением, глубоко до самого конца, почувствовав яичками ее нежную попку. И полностью навалился, уложив на стол.

Геля задохнулась от ощущений. Но Михен опять не дал ей времени, чтобы хоть как-то понять, что случилось. Еще не хватало, чтобы она остановила его, вот он и торопился. Рукой он обхватил ее затылок, притянул к себе, и поймал ее губы своими, затягивая в жаркий поцелуй. Второй же рукой, он взял ее за предплечье и придавил его к столу.

Дав немного привыкнуть к своим размерам, блондин начал двигаться. Сначала медленно, но постепенно увеличивая темп.

Он чувствовал, что Геля уже почти на пике, поэтому и сам торопился быстрее догнать ее.

Геле показалось, что он сейчас вобьет ее в стол, вдавит в него, а ее разорвет изнутри. Какой же большой он был по сравнению с ней. Но из-за дикого возбуждения она совсем не чувствовала боли, ни в спине ни внутри себя, хотя и подозревала, что последствия такого секса будут не очень приятны для ее организма. Но это же будет потом не сейчас? Сейчас она улетала. Плавилась от его яростных толчков, и безумно нежных поцелуев. Жаркий огонь и нежный ласковый бриз, еще сильнее возводили ее на вершину блаженства.

Кто бы мог подумать, что такая грубость, такой напор, и нереальная наглость Михена так быстро заведут ее?

Эту мысль она даже додумать, как следует, не успела, тугая пружина внутри нее лопнула. Геля зашипела, а, затем, не выдержав, и вовсе застонала от эмоций, обрушившихся на нее.

Михен продолжал вбивать ее в стол.

– Бл*ть, ну какая же ты быстрая и ненасытная, не могла меня подождать, – зашептал он ей на ухо, обдавая горячим дыханием, и продлевая оргазм Гели еще на несколько мгновений.

Уткнувшись в Гелину шею, блондин застонал и сделал несколько последних, но в то же время нереально глубоких толчков.

А затем затих, придавив ее всем своим не маленьким весом.

Туман вожделения рассеялся, напряжение ушло. Мозги прочистились. Окситоцино-вазоприсивный всплеск подавлен, как бы сказал отец Гели, совершенно не признающий чувства и эмоции и считающий их лишь физическими и химическими процессами, протекающими в человеческом организме.

Наступило горькое послевкусие. Те самые не очень приятные ощущения, о которых тут же сообщил организм Гели – боль в спине и сильное жжение между ног. Все же член у Михена был, мягко говоря, не маленький, но в пылу страсти она даже этого не заметила. Зато сейчас четко ощутила все прелести слишком большого органа. А заодно и тяжелый вес блондина.

Она осторожно пошевелилась, намекнув Михену, что пора бы уже и освобождать ее, но от этого движения низ ее живота пронзило настолько сильным болевым спазмом, что на ее глазах непроизвольно навернулись слезы, а изо рта вырвался приглушенный стон.

Михен мгновенно встрепенулся и, выйдя из нее, отошел на шаг назад. Геля схватилась одной рукой за живот, а второй начала вытирать слезы.

Увидев эту картину, Михен побледнел.

– Геля, что случилось? Я сделал тебе больно?

Голос изменил ему, и последние слова он почти прошептал.

Боль постепенно прошла и Геля открыла глаза. Она медленно поднялась и огляделась. Картина что предстала перед ней, удручала.

Она абсолютно голая сидит на кухонном столе, перед одетым мужчиной. Он уже успел сдернуть презерватив, застегнуть джинсы и ремень. На полу валялись две кружки, чай из них пролился, коробка с пирожными приземлилась на один из стульев и даже умудрилась не пострадать.

«Господи, до чего я докатилась? – горько подумала она, – на собственной кухне дать какому-то богатенькому козлу? Который, скорее всего, виновен в исчезновении ее подруги? Ну, или, по крайней мере, знает, где она находится, да еще и скрывает это?»

Ей стало так гадко и мерзко от своего поступка, что она обхватила себя руками и съежилась от неприятных чувств. Ощутила себя похотливой течной сучкой, бросившейся на первого попавшегося кобеля, и предавшей единственную подругу.

– Геля, ты как? – осторожно спросил Михен, и хотел уже сделать шаг вперед.

Руки зачесались, так сильно захотелось обнять ее прижать к себе, постараться успокоить. Какой-то потерянной и несчастной она казалась. Неужели он сделал ей больно? Но как? Когда? Он же чувствовал, что ей хорошо… тогда что случилось?