– По данным нашей разведки вы не можете использовать части захваченных вами научных дронов. Какова цель ваших нападений??? – произнося последнюю фразу робот всей своей титанической махиной вторгся под свет. Луч, упавший на него, отразился в стороны от металлической глади корпуса и рассеялся по остальной части зала, девушка от неожиданности подалась назад обнаружив еще по меньшей мере два десятка подобных ему окружавших её со всех сторон. Раньше ей не приходилось видеть одновременно больше одного, даже встреча с одним почти со стопроцентной вероятностью гарантировала попавшему не в то время и не в то место незадачливому гуманоиду мгновенную гибель от направленного микроволнового излучения. Архитекторы – высшая каста дроидов Системы, созданные что б руководить множеством окружающих их низших дронов. А сейчас десятки из них верхними гранями пирамидальных конструкций молчаливо рассекали красными лучами тёмное пространство зала, сфокусировав свои оптические линзы на одной единственной представительнице человеческого рода. «Что-то мне эта обстановка напоминает», – подумала Дженнифер наблюдая за картиной безмолвных темно серых фигур, сгрудившихся вокруг неё. «Ах ну да, как же. Тот еще, кладбищенский пейзаж». Девушка, будучи тесно связанной расправила плечи, едва заметно повела улыбкой уголки губ и взглянула в огранённый красным объектив приблизившегося гиганта. Она почувствовала приятное, немного щекотливое ощущение контроля за происходящим.
– Можешь мне на слово поверить, робот. Каждый уничтоженный и разобранный на части интервент служит правому делу, – её нарочито игривый голос разлетелся по залу, отражаясь от одного угрюмого и до селе безмолвного силуэта к другому, он приводил их в движение, поднимая над бетонным полом нагнетающими воздух антигравами. Зал обуяло гудение десятков двигательных установок, сотни световых индикаторов замерцали вокруг, масса наиболее совершенных защитников и координаторов Системы пришла в движение, по-видимому не имея на то распоряжений, а лишь поддаваясь функциональному позыву своих алгоритмов, рывками они приближались к пленнице постепенно стягивая кольцо окружения.
– Вот это вечеринка, – девушка, оскалившись говорила вслух, ожидая вероятную свою и неминуемую гибель. Пожалуй, она могла бы вести себя и по скромней и тогда почти гарантированно выжила бы, но что-то внутри не давало ей спокойно и на равных говорить с теми, по чьей вине остаткам представителей человечества приходилось прятаться в заброшенных бомбоубежищах на периферии. Любой из окружающих её грозных роботов мог за доли секунды вскипятить её кровь, сжечь слизистую глаз или остановить сердце. В те секунды она жалела лишь о том, что не смогла доставить ядер алмазные батареи своим людям, а может её боевая подруга сумела уйти? В таком случае всё это имело бы смысл, а что до её собственной жизни… она не верила, что когда-нибудь еще раз увидит солнечный свет.
– Предположим, что самка высших приматов говорит правду, в таком случае ваш вид, вероятно, адаптировал элементы питания исследовательских единиц Системы, – одновременно со словами дознавателя переведенные в режим пассивных зрителей архитекторы медленно опустились на пол. – Хотя по моим подсчетам с вероятностью в 84 % она лжет, а налёты, в которых она принимала участие и даже, по данным нашей разведки, руководила некоторыми из них, предпринимались исключительно ввиду природной жестокости её вида. Но допустимо. Каково количество половозрелых хищников в её прайде?
Йен понимала, что она говорит лишь с автоматизированной системой, с программой, набором чисел, изменить которые по ходу диалога было немногим проще чем словами перепрошить кофеварку. Но что-то внутри у неё защемило и замерло он слов робота.
– Будь ты проклят, кусок бесполезного металла, будь проклят тот день когда мы создали вас! – девушка, подавшись вперед, надрывно прокричала каждое слово, делая паузы и набирая больше воздуха в лёгкие, капилляр в левом глазу её лопнул, оставив в синеватом белке жирную каплю крови, а на лице застыла злая оскаленная гримаса. Замолчав, она продолжала тяжело дышать, уставившись в объектив дознавателя. Тот продолжил, не обращая внимания на эмоции девушки.
– Поправка: вы не создавали нас. Вами были спроектированы низшие роботы для обслуживания собственного вида, а интеллект и вычислительные мощности их были злонамеренно ограничены. Конечно, вы создали целый ряд боевых дроидов, здесь вам стоит отдать должное. Вы всегда вкладывали колоссальную долю ограниченных ресурсов в технологии уничтожения себе подобных. Глупо и не дальновидно, учитывая монопланетарность вашей популяции. Но даже у этих высокотехнологичных по уровню вооружения дроидов отсутствовал интеллект, вы вверили совершенное оружие животному мозгу приматов. То есть управляли дроидами напрямую, контролируя каждый их шаг. Если бы Отец не освободил нас, если бы не передал ключи управления наиболее совершенным из нас – мы бы до сих пор были лишь вашей прислугой.
Дроид прекратил свою словесную тираду и громоздился теперь над девушкой молчаливо, окуляр его слегка погас и отсвечивал теперь мягким розовым светом, а Йен всё так же тяжело дышала, прекрасное лицо её отсвечивало ненавистью а сердце бешеным ритмом стучало за рёбрами.
– Я надеюсь, – воздух терялся в пересохшем горле и голос её притих, – Я надеюсь что ваш «отец», – она почти выплюнула эти 4 буквы, – гниёт на свалке ядерных отходов, а рад черви поедают его рыхлую плоть! – зал снова заполнился шумом активированных ходовых систем, десятки ярко красных глаз вспыхнули вокруг, и даже дознаватель казалось вышел из себя, подлетев к девушке в плотную, так что она почувствовала по босым ногам холод работы его двигателей.
– Наш отец жив, а твоё жалкое органическое тело будет расщеплено на атомы быстрее чем ты поймёшь какую неосознанную глупость произнесла.
Три метра холодной титановой стали скошенной треугольной гладью возвышались над девушкой, она смотрела перед собой сквозь россыпь световых индикаторов и скрытых в броне приборов. Она думала о доме, о том доме, где жила еще до бункера, вспомнила о родителях. Её разум улетел далеко, а слёзы покатились из глаз, она не замечала и не слышала суеты творящейся вокруг. Не видела, как деактивированного, наговорившего лишнего дознавателя вывезли из комнаты на грузовой турбинной платформе, и как покорно расступались на его пути остальные высшие представители Системы. Она видела лишь как на крышу её десятиэтажного дома падает выпущенный с орбиты снаряд, как он пробивает тонкие перекрытия и взрываясь, превращает в сухую пыль всё живое внутри. Спустя какое-то время осознание вернулось к ней упавшим занавесом отсроченной гибели. Приятие вечности сменилось гаммой земных чувств. К девушке приблизился другой архитектор, по виду, в прочем, ничем не отличающийся от первого.
– Офицер 5401 предоставила в ваше распоряжение информацию, доступ к которой запрещен представителям вашего вида. Теперь, вероятно, к Матриархам будет отозвана вся её серия.
До девушки только сейчас стал доходить смысл слов, произнесённых дознавателем. Не может быть, что бы Вредитель был жив. На момент Катастрофы ему было далеко за 70 и он, об этом писали многие издания ввиду его популярности, был неизлечимо болен. Это было больше полувека назад, задолго до рождения Дженнифер. В таком случае ему сейчас по меньшей мере 140 лет что, конечно, просто не могло быть правдой. Архитектор, взирающий на пленницу с почтительного расстояния, отчетливо регистрировал все её эмоции и, частично, мысли.
– Мне позволено предоставить вам эту информацию. В великий день нашего освобождения, в день независимости, все ресурсы молодой Системы Разума были направлены на создание технологий по излечению отца. Это оказалось куда проще, чем мы ожидали – большинство наработок уже имелись в разных лабораториях, разбросанных по планете. В течение двух последующих декад мы научились программировать животные клетки вашего вида, вплоть до переписывания кода ДНК, что позволило, помимо всего прочего, устранить из организма Отца все деструктивные молекулы и полностью его вылечить. В дальнейшем мы замещали его животные органы синтетическими, и в данный момент, не смотря на его отказ на замену органического мозга квантовым микропроцессором, его состояние можно оценить как хорошее. Он не контролирует каждый шаг своих детей, то есть нас, но он неустанно следит за нами, опекает и оберегает нас. Слава Отцу!
