Шварц отошел подальше от нее и привалился спиной к стене. Поль даже показалось, что в какой-то степени он ее боится и предпочитает держаться на расстоянии. Но зачем тогда оставил свободной?

– Кто ты такая? – спросил мужчина из своего темного угла, словно пытаясь чернотой своей одежды слиться с царящим там мягким полумраком.

– Я никто, – беззаботно пожала плечами Поль, – сирота, брошенная родителями в далекой французской колонии. Ты это хотел услышать?

– Нет, – буркнул монстр и стал стягивать свою маску. Поль и сама не знала почему, но испытала сильное облегчение. Все-таки не так тревожно было разговаривать с обычным человеком, а не с мифическим демоном из страшных сказок. Тем более у палача было настолько открытое и эмоциональное лицо, что она даже забывала, что присутствует на допросе. На дружескую беседу это, конечно, тоже мало походило, но все-таки он был почти мальчишкой. Ребенком, случайно попавшим на войну. Как и она.

Он отложил шлем в сторону, на всякий случай запер дверь изнутри, вероятно, остерегаясь, что кто-нибудь войдет во время их беседы и увидит его настоящую внешность.

Мужчина присел перед Поль на корточки и ей стало некомфортно от вторжения в личное пространство. Но она тут же напомнила себе, что о такой роскоши, как границы в общении, в лагере мечтать не стоит.

Теперь монстр не выглядел испуганным, скорее заинтересованным. Его темные большие глаза пристально и проницательно вглядывались в лицо девушки.

– Ты такая же, как я, – после долгой паузы заговорил он и выдал слегка смущенно, – я не встречал больше… других.

«Вот и ответ на вопросы Кэтрин» мрачно отметила Поль и подумала, что в чем-то подруга была права. Определенно, стоило воспользоваться возможностью и разведать о странных суперсолдатах, бывших на службе у нацистов, чтобы оценить масштабы угрозы, которую они представляют. И Поль решила не упускать представившегося шанса. Вроде бы пока ее жизни ничего не угрожало, а палач был настроен к ней достаточно миролюбиво.

– Откуда мне знать, что ты мне не врешь? – откликнулась она слегка насмешливо. Эти слова задели мужчину, он как-то по-детски обиженно надул губы.

– Я не враг тебе, – сказал он, быстро выпрямился во весь свой исполинский рост, отошел к стене и легонько ударил ее кулаком, – попытайся понять.

Поль кивнула, демонстрируя свою заинтересованность и готовность слушать.

– Древние люди называли нас по-разному, – начал Шварц и девушка устало подумала, что рассчитывала на что угодно, но не лекцию по истории в стенах концлагеря, – жрецы, провидцы, маги. Брахманы. В средневековье нас сжигали на кострах, а в новое время… – он помрачнел, – запирали в сумасшедших домах. Нас почитали, боялись и ненавидели. Потому что мы не такие, как обычные люди. У нас есть… сила. Могущество… Я чувствую это в тебе.

– Что-то я уже такое слышала, – оборвала его раздраженно Поль, – у вашего любимого Ницше. Но ты для сверхчеловека… физиономией не вышел, – она хотела сказать мордой, но вовремя напомнила себе о том, как Кэтрин обычно расплачивалась за свой острый язык, сильно раздражавший тюремщиков. Лучше не увлекаться. Доверительная беседа в любой момент может обернуться очередной пыткой и не стоит рисковать, пока возможности этого человека не до конца изучены.

Монстр болезненно скривился и, словно позабыв о присутствии девушки, провел рукой по своему лицу с явным отвращением. Вроде как он совсем не гордится своим происхождением, отметила она про себя.

Она уже начала размышлять о том, как можно использовать это в своих целях, когда мужчина снова решился заговорить.

– У тебя огромный потенциал, – Шварц снова вернулся к ней и присел на корточки, – я могу научить тебя. Тебе больше не нужно будет гнить здесь. Ты сможешь помочь своим друзьям…

Значит, друзья.

Это напомнило Поль о том, что совершенно недавно он выпотрошил все воспоминания Кэтрин и, вероятно, уже успел добраться и до Сюин. К несчастью, связаться с ней было очень сложно, тюремщики не давали жителям соседних бараков взаимодействовать между собой. Поль вообще повезло, что они оказались вместе с Кэтрин и могли хотя бы не сходить с ума от одиночества и беспокойства друг за друга.

– А что взамен? – без особого энтузиазма откликнулась Поль, – прислуживать сумасшедшим садистам?

– Какая разница, на чьей стороне воевать? – огорошил ее Шварц, – они хотя бы понимают ценность таких, как мы. Ты наивно веришь, что на войне все делятся на хороших и плохих? Ваши парни, определенно, ангелы, а немцы – исчадия ада. Ты жила в Германии после войны? Ты видела голод, бедность, ветеранов, потравленных газом, на которых всем плевать?

Его бурная речь произвела мало впечатления на Поль, потому что во всех подобных суждениях она видела всего лишь плохо завуалированную вербовку. Они в Париже тоже занимались чем-то подобным, чтобы пополнить ряды партизан и привлечь на свою сторону людей, которые прятались от войны за плотно закрытыми ставнями.

Шварц тяжело вздохнул, считав ярко написанный на ее лице скептицизм. Затем, он опять выкинул что-то очень странное: стянул зубами перчатку, и цепко ухватив руку Поль длинными пальцами, поднес к своему виску. Именно тогда девушка впервые увидела тот самый проклятый перстень с гербом. Он был так близко от ее лица, что она даже смогла разглядеть детали орнаментики на изделии. Герб показался ей смутно знакомым, словно она когда-то давно его уже видела. Хотя едва ли разбиралась в геральдике.

– Не веришь мне, загляни в мои мысли, – проникновенно шепнул Монстр. Поль качнула головой, попыталась вырвать свою руки, но тщетно. Ее охватило странное волнение от этого момента, близкого ощущения рядом могучего тела мужчины, его щекочущих пальцы волос на виске, тепла прикосновения и странного выражения, с которым он смотрел на нее в эту минуту. Без злости, без презрения. Было что-то в этом взгляде…

Просьба?

Поль зажмурилась, пытаясь представить себе, как читает его мысли, но ничего не происходило. Она хмурилась и кусала губы в бесконечных тщетных попытках, пока…

Пока не почувствовала чужие эмоции, ясно, как в прошлый раз. Ее захлестнуло волной одиночества, тревоги, злости и… надежды? Она мельком увидела несколько разрозненных картинок и задержала внимание лишь на нескольких, особенно жутких – белые стены какой-то больницы, решетка на окне, пригоршни пилюль, уколы. Стул, погружаемый в ледяную воду, электрические разряды, сотрясающие тело.

Страх, ненависть и… боль. Очень много чужой боли. Но страшные видения резко сменились их картинкой их предыдущей встречи в допросной. Тогда он испытывал… восторг. Потому что она не боялась его. Потому что решилась и смогла дать отпор.

Поль отдернула руку, воспользовавшись минутным замешательством своего палача. Они оба тяжело дышали, глаза у мужчины стали влажными, как будто от слез и как-то жутко блестели. Он слегка поморщился, видимо испытав укол головной боли, которую неминуемо влекло за собой вторжение в разум.

– У тебя получилось, – вдохновлено прошептал Шварц, – ты даже не представляешь, сколькому еще ты можешь научиться…

Поль было страшно, только сейчас она запоздало поняла, какой ценной внезапно оказалась для своих врагов. Теперь ей точно не позволят спокойно отбывать срок в лагере. Ее всеми силами будут пытаться склонить на свою сторону.

Как защитить Сюин и Кэтрин?

Лучше бы этот человек никогда не появлялся в Гюрсе и не открывал в обычной девушке каких-то удивительных мистических талантов.

– Нет, – твердо сказала Поль и даже без всякого вторжения в голову Монстра, ее окатило волной разочарования и тупой мучительной боли, – я не буду в этом участвовать.

– Глупая девчонка! – крикнул Шварц. Он вскочил с места и с силой пнул попавшийся ему под ноги шлем, который с грохотом откатился в темный угол допросной. Тогда Поль впервые узнала о том, каким эмоциональным бурям подвержен ее тюремщик.

Он тяжело дышал, как после быстрого бега, растрепавшиеся волосы упали ему на лицо. С трудом совладав с собой, он нагнулся, отряхнул маску и нацепил ее на место.