Поль вытащила из рюкзака большую ржавую бритву. Француз вздрогнул.

– Змейка, давай просто пристрелим ее? – прошептал он, но Поль покачала головой, приблизилась к Майер и медленно начала срезать ее волосы. Они падали на пол, на ноги Поль и она вспоминала, как эта женщина брила когда-то голову ей, Кэтрин и Сюин. Неаккуратно, ожесточенно, оставляя глубокие царапины, которые потом превратились в уродливые шрамы.

Кэтти тогда здорово вывела Майер из себя своей дерзостью и невозмутимостью, ее капитан оставила еще и без бровей и ресниц. Она тогда откуда-то принесла зеркало и сказала насмешливо «Ну, кто тебя теперь захочет, американская кукла?». А арестантка плюнула ей в лицо и впервые попала в карцер. Вернее в тот маленький душный чулан, который исполнял эту роль, пока лагерь еще не был толком обустроен для полноценного функционирования.

Поль увлеченно брила голову женщины и вдруг заметила, что помимо волос на пол капают еще и слезы. Девушка остановилась, коснулось своей щеки, и только тогда поняла, что плачет. Выглядела она сейчас, наверное, крайне безумно – с маниакальным усердием на лице, жуткой кривой ухмылкой и влажными полными слез глазами. Француз неловко тронул ее за плечо, но Поль замахнулась на него рукой с бритвой.

– Найди зеркало, – приказала она мужчине, хотя на самом деле хотела, чтобы он оставил ее наедине с жертвой и не видел всего, что она творила и только еще собиралась сотворить. Пока Паскаль искал зеркало, Поль успела закончить с головой Майер и собиралась также избавить ее от бровей и ресниц. «Это за Кэтти» – оправдывала себя бывшая жертва. Она поставила зеркало перед немкой и кивнула на ее отражение.

– Хороша?! – усмехнулась она, – как ты сказала тогда? Кто тебя теперь захочет, куколка?

Майер даже не смотрела в зеркало, по-прежнему оставаясь совершенно невозмутимой. Однако, услышав это, она подняла глаза на Поль и ее губы слегка скривились в насмешливой улыбке.

– Так ты приперлась за океан, чтобы разделаться со мной только за то, что я трахнула твоего мишлинге? – снисходительным тоном поинтересовалась немка, – может хочешь напоследок послушать подробности?

Зря.

Поль сделала аккуратный надрез, как в тех учебниках анатомии, которые когда-то штрудировала в Париже, и резким движением дернула кожу на голове.

– Полли! – Паскаль схватил девушку за руку, – остановись.

Поль отступила в сторону к окну, прижалась спиной к стене и сползла по ней, беззвучно рыдая. Она спрятала лицо в перемазанных в крови руках.

Француз не стал лезть к ней в этот момент, он сделал то, что должен был, потому что по-прежнему был ее другом. Теперь, единственным другом. Он вскинул пистолет и выстрелил.

– Тише, змейка, – прошептал он и все-таки попытался прижать бьющуюся в истерике девушку к себе, но она отскочила от него в сторону и вытаращила обезумившие, блестящие от слез глаза.

– Не трогай меня, – рявкнула она и разочарованно посмотрела на мертвую женщину в кресле, – ты подарил ей слишком легкую смерть. Она этого не заслужила.

– Я просто не мог смотреть, как ты становишься такой же, как они, – признался старый друг упавшим голосом и стал собирать вещи обратно в рюкзак, не в силах выдерживать взгляд девушки полный осуждения.

Поздно, – подумала Поль, – я уже стала такой же, как они. И даже хуже.

Глава седьмая.

Аквитания, сентябрь 1941г.

Через несколько дней очередь дошла и до Кэтрин.

Поль в очередной раз успела испытать всю гремучую смесь эмоций, которую у нее вызывала подруга: раздражение на ее безрассудную вспыльчивость и в тоже время восхищение поразительно сильным и гордым нравом. Криво обритая девушка в уродливой серой пижаме шествовала с таким достоинствам, словно прогуливалась по Лонг-Айленду или набережной в Ницце, а сама была как минимум принцессой Монако. Глаза ее насмешливо горели, и на осунувшемся от голода лице нельзя было прочитать и тени страха. Именно из-за того, какой язвительной и вздорной была Кэт, Поль беспокоилась особенно сильно, догадываясь, что монстру в маске вряд ли понравится своенравное поведение заключенной на допросе. Ее привычка хамить и ерничать.

Поль нашла глазами Сюин, с которой в цеху их разделяло приличное расстояние, и тщетно попыталась поймать взгляд китаянки. Увы, способа предупредить девушку о том, что, скорее всего, она станет следующей не было. Если взялись за их старую компанию....

Сюин словно почувствовала взгляд подруги, подняла голову и бросила Поль свою фирменную мягкую, одобряющую улыбку. Поль попыталась улыбнуться в ответ, но получилась скорее жуткая гримаса злого клоуна из детских страшилок, о которых рассказывала Кэтрин. Поль, которая, до приезда в Париж, вообще толком не знала, кто такие клоуны, очень удивилась, когда узнала, что в Америке эти довольно невинные персонажи часто являются героями поистине леденящих душу историй. Этот мир за океаном вообще казался совершенно другим, завораживающим и странным, и потому Поль особенно сильно мечтала однажды там побывать.

Много где мечтала побывать. Но с каждым днем в Гюрсе, все сильнее сомневалась в том, что, когда-то сможет открыть для себя мир, находящийся за пределами маленького клочка земли, окруженного колючей проволокой. В день в лагере умирало примерно по пять-семь человек, от холода и голода, изнуряющей тяжелой работы и царившей в лагере антисанитарии. Иногда ночами Поль боялась сомкнуть глаза, даже теряя сознание от накопленной за день усталости, остерегаясь, что хозяйничавшие в бараках крысы попросту обглодают ей лицо или руки. Кэтти над этим посмеивалась, говорила, что крысы ей внушают куда больше симпатии, чем белобрысые нацисты. И если уж есть выбор, то лучше быть съеденной грызунами, чем замученной до смерти той же самой садисткой Майер.

Кэтрин вернулась глубокой ночью. Поль ждала ее, лежа в темноте и тщательно прислушиваясь к каждому звуку снаружи, едва различимому сквозь монотонный храп и хрипы арестантов. Подруга плюхнулась рядом прямо на холодную землю и только тогда позволила себе пискнуть от боли. Она сжимала одну руку другой, а пальцы ее были перемазаны в крови.

– Кэтти? – Поль неловко тронула девушку за плечо, – это Монстр сделал?

Американка нервно и злобно хохотнула.

– Нет, – буркнула она, – гребаная Майер. Я сказала ей, что с ее физиономией ей тоже не мешало бы обзавестись маской. А эта сука выдрала мне ноготь на мизинце. Черт, как же больно…

– А Монстр? – не могла сдержать своего любопытства Поль.

Кэтрин присела и огляделась – надзиратели уже ушли, ночь они предпочитали проводить в другом месте, не в силах выносить омерзительную вонь пота и гниения, царившую в бараках. Впрочем, выбирая между ледяным душем и противно пахнущим телом, Поль благоразумно остановилась на втором. Хотя все равно мечтала искупаться в реке, которую видела в долине, по дороге к фабрике. Вода всегда притягивала ее.

Кэтрин поманила Поль рукой и стала пробираться через спящих на полу людей. В конце барака были отогнуты несколько досок, и можно было выбраться наружу. Исхудавшие девушки без труда выбрались через тесное отверстие наружу. Далеко ходить не стоило, потому что по двору блуждали полосы фонаря с надзорной вышки. Бегство было бессмысленным: автоматная очередь с удовольствием пожирала любого, кто имел глупость попасться голодному кругу света.

Поль стала копошиться в траве, в поисках подорожника. Нужно хоть как-то обработать рану подруги, чтобы не дай бог, не началось заражение. Все-таки многие умирали здесь от банальной инфекции, попадавшей в полученные на допросах или производстве раны.

Кэт привалилась спиной к стене барака и вдохнула полной грудью свежий, холодный ночной воздух.

– Зачем ты опять выводишь ее из себя, – ворчала Поль, знатно перемазавшись в земле, но все-таки отыскав искомое растение, – она же чокнутая.

– Все они чокнутые, – отмахнулась американка, – а это даже весело. Надо посоветовать ей потрахаться, может станет чуть добрее…