Я дождался, когда окончательно стемнеет. На территории складов царила светомаскировка, я видел следы бомбёжек. С наступлением темноты тихо двинул дальше. Жаль, языка не взял, знающего, где и что хранится, пришлось наугад изучать содержимое складов. Оказалось, проникнуть внутрь, несмотря на часовых и патрули, которые ходили по складским улицам, для меня не проблема. Нет, я сквозь стены ходить не умею, и ключей к замкам на воротах у меня нет. Всё куда проще. Я убирал в хранилище часть стены в виде овала, а потом, проникая внутрь склада, доставал обратно.

Начал с того склада, где припарковал, а потом убрал в хранилище машину. Проник внутрь, осветил фонариком штабеля и тут же опознал содержимое. Нет, это не продовольствие – мины. Тут были мины для миномётов. Вот это странно, обычно такой груз выгружают с вагонов и отвозят подальше, на территории артиллерийских складов. Походив вокруг штабелей, нашёл и для 120-миллиметровых. Прибрал двести мин, причём без укупорок, сами мины. Потратил время, но снарядил все. Всё равно потрачу скоро, если не в эту ночь, то в ближайшее время точно.

Следующим был склад амуниции, потом – формы, инженерного имущества, патронный. Вот в последнем я задержался. Взял четыре ящика патронов для пулемётов, один с трассирующими пулями, машинки у меня прожорливые. Забрал три ящика с патронами для МП, долго искал патроны для штурмовых винтовок, с трудом нашёл всего пять ящиков. Мало завезли, да и эти в уголке были скрыты.

Следующим был склад с медикаментами. На тонну набрал, прежде всего перевязочные и антисептики, потом разные лекарства. Пять сумок санитарных подобрал, набив их до полного хирургическими инструментами, шовным материалом, шприцами, перевязочными, то есть всем необходимым для полевой операции и перевязки.

Ну и наконец он – продовольственный. Там часовой маячил, я его снял. Брал в основном консервы, их тут было неожиданно много, французские, итальянские, даже из Штатов. Кроме консервов взял двадцать мешков пшеничной муки и пять мешков ржаной, двадцать мешков с рисом, пятнадцать с гречкой, пятнадцать с горохом, пятнадцать с сечкой, десять с бобами, пять с фасолью и десять с пшеном.

Из овощей взял сорок мешков с картошкой, причём она была свежая, недавно выкопана, помыта и расфасована в бумажные мешки по двадцать кило. Судя по надписям, из Италии. Ну, это может быть. Я потому и стал искать мешки из Италии, что там свежий урожай. Кроме того, прибрал десять мешков с морковью, пятнадцать с луком, двадцать с капустой, пять с баклажанами, один со свёклой: я её как-то не особо люблю, для борща разве что.

Видимо, овощи недавно завезли, сутки назад. Вообще, этот склад – не самое удачное место для хранения, нужно подземное овощехранилище. Я одно такое приметил в стороне и хотел его навестить, потому и оставил пару тонн свободного места.

Ладно, продолжу. На этом же складе я взял шесть десятилитровых канистр с подсолнечным маслом и пять с оливковым. Ещё шесть мешков с солью и десять с сахаром кубиками. Восемь коробок с чёрным чаем и три мешка с кофейными зёрнами. Нашёл коробки с банками какао, взял десять коробок. Увидел итальянские спагетти и макароны и забрал всё, что было, сорок две коробки с макаронами и пятнадцать со спагетти (это, видимо, для офицеров), они лёгкие. Были банки с эрзац-кофе, не хотел брать, но шесть банок взял, угощу кого-нибудь.

Остальное были консервы: сладкие, с фруктами, с кашами. У немцев были даже консервы в саморазогревающихся банках, я взял немало коробок. Была консервированная томатная паста от итальянцев, шесть коробок забрал на соусы и подливы. Вот так двести тонн с продовольственного склада и вымел. Сам в шоке.

Покинув склад, я пробежался до того хранилища, что было под землей. Снял часового и, вскрыв дверь, спустился. Это оказался ледник, тут хранились разные колбасы, ветчина, сосиски. Набрал две тонны: одних сосисок тонна, а ещё окорока, колбасы, три крупных куска сливочного масла, бидон свежей сметаны. В общем, всё, хранилище моё полное. Можно уходить.

Но не выдержала душа поэта. Поднявшись наверх, я достал французский полноприводный грузовик и, освободив таким образом место, снова спустился и забрал всё оставшееся на леднике. Стоит отметить, что здесь же я нашёл две коробки с пенициллином (видимо, ему холод нужен), забрал и его. В хранилище осталось полтонны свободного места.

Покинув ледник, рванул к складу с минами. У егерей я взял тротиловые шашки с бикфордовыми шнурами, и вот сейчас снарядил несколько мин, поставил шашки и поджёг, после чего рванул прочь. Добежал до ворот, а там как раз смена часовых была. Когда произошёл взрыв, нас чуть не сдуло, хорошо, я под стеной спрятался. На территории складов начались множественные пожары.

Пользуясь возникшей суматохой, я, пока по городу звучала тревога, покинул территорию складов, помогая одному контуженному, после чего сунул нож ему в бок и побежал прочь. Из-за пожаров на складах было светло почти как днём. Я смог уйти в город и по огородам, по окраине перебрался на другую сторону Новгорода, где располагался немецкий аэродром. У наших до войны здесь находилась гражданская авиация, а у немцев сейчас – транспортная.

Сейчас мне для работы по аэродрому и станции надо бы миномёт использовать, чтобы освободить хранилище от мин, а потом увести у немцев какой-нибудь легковой автомобиль взамен грузовика, павшего смертью героя на территории складов. Часть припасов из хранилища уйдёт на хутор, и тогда освободится место для личных запасов. Ну, там, тёплая одежда и остальное, для зимы много что нужно.

Поднявшись на плоскую крышу немецкого госпиталя, я сначала осмотрел позицию и подготовился. В бинокль изучил аэродром, а затем, повернувшись к нему спиной, и железнодорожную станцию, которую отлично освещали пожары на складах. После этого достал миномёт и стал готовить мины. Те, что были в ящиках, оттирал от консервационной смазки, а потом уже снаряжал запалами. Подготовил сто мин: сорок в ящиках и остальные со склада. На мой взгляд, хватит.

Ну и не мешкая открыл огонь, а то рассветёт скоро. Начал со станции. Поначалу корректировал огонь, а потом просто пихал мину за миной: пять мин пущу, поверну штурвальчик, ещё пять мин, снова поверну и ещё три выпущу. Так я накрыл всю область станции, там раздавались многочисленные взрывы и вовсю полыхали пожары. Судя по тому, как ярко горел эшелон, он был топливным.

Закончив со станцией, я развернул трубу и открыл огонь по аэродрому – по быстровозводимым ангарам и стоянке самолётов. Три мины, корректировка, и снова пуск. Как меня крыша выдержала, не знаю, тряслась, качалась, трещины появились, но не обвалилась.

Услышав, как сработала растяжка у выхода на крышу, я понял, что немцы уже тут. Выпустив последние три мины из подготовленной сотни (все ушли), я убрал миномёт, кинул в квадратный проём люка две ручные гранаты и подбежал к краю крыши. Накинул блок на кабель, тянувшийся к соседнему, ниже по высоте зданию, и на скорости заскользил вниз. Раздались крики, выстрелы, но я уже был на крыше соседнего здания, оттуда спрыгнул на козырёк крыльца, а потом и на землю.

Я достал Т-40 и, забравшись под броню, сразу срезал почти взвод немцев, толпой выбежавших из-за угла. Бил из ДШК, подчищал из ДТ. Не больше пяти немцев смогли уйти обратно за угол. Запустив движок, я рванул прочь, под постоянный звон брони – по мне вели огонь из стрелкового оружия. Затерявшись в улочках, убрал танк и, влившись в толпу солдат, присоединился к группе поиска. А что? Я ничем не отличался от солдат вермахта. Сначала мне встретились испанцы (тут, оказывается, стояла испанская «Голубая дивизия»), а потом вот эта рота.

Легковые автомобили мне попадались, но всё было не то. А потом я обнаружил новенький «кюбельваген». Вообще, так назывались все армейские машины открытого типа, но это был именно «Фольксваген», задне приводный, новая машина – то что нужно. Место для неё было, даже больше скажу: и для парочки таких хватило бы. Поэтому я забрал эту машину, а найдя чуть позже ещё одну такую же модель, тоже заднеприводную и новую, но с поднятой брезентовой крышей, прихватил и её. Всего три килограмма свободного места осталось.