Появление Кирилла вызвало бурную реакцию. Министр обороны, протягивая руку, в очередной раз заметил:

– Добрый день, Кирилл Анатольевич. Я по-прежнему считаю, что вы могли бы не опаздывать на заявленные за три месяца планерки.

Замдиректора только виновато улыбался. Но чего стоила эта улыбка! Она одна должна была убедить окружающих в искренности намерений, в желании исправиться, в преданности и верности. Однако черные глаза в этот момент откровенно смеялись: «Все вы без меня никто: ни вы, ни ваша современная наука и техника». О том, что в свободное время Кирилл не брезговал продавать свои разработки за границу, знали многие, но поймать за руку пока не удалось никому.

Поприветствовав всех, Кирилл занял свое место за столом рядом с ассистентом, который во время выступления замдиректора должен был показывать высокопоставленной публике слайды. На каждом из них были отражены те или иные моменты, требующие особого внимания. До появления шефа молодой человек на глазах всех присутствующих рубился в какую-то стрелялку и тихо ругался.

– Тебя тут уже выматерили, на чем свет стоит, – шепнул парень, присевшему рядом с ним Безерному.

– Без меня один хрен не начнут! – усмехнулся Кирилл, да так, чтобы услышала половина зала.

– Доиграешься когда-нибудь, – невесело заметил ассистент. – Ладно, давай заводи свою шарманку, а то все заждались, когда же господин Безмерный расскажет в двадцать пятый раз о необходимости данного оборудования.

Нельзя сказать, что Кирилл и молодой человек близко дружили. Иногда выпивали вместе пиво и ходили на пляж в обеденный перерыв. В общем, шпильку в свой адрес замдиректора пропустил мимо ушей. Ну да, господин Безмерный, ну да, шарманка, потому как эти встречи только время у всех отнимали.

Кирилл невесело усмехнулся. Николай Матвеевич взбирался на сцену, чтобы сказать вступительную речь, а затем передать слово своему заместителю.

– Я очень рад…

Как только президент, выдающийся ученый своего времени (Николаю Матвеевичу Тапонику исполнилось 72 года), открыл рот, чтобы прочесть приветственную речь, Кирилл погрузился в собственные мысли. Последние несколько дней он не касался новых или старых разработок, он думал лишь о предстоящем несанкционированном пуске, который сделает его не просто еще одним гением известным лишь в узком кругу ученых, но знаменитым на весь мир. Первый раз в жизни он был абсолютно уверен в успехе.

Вскоре фантазия понесла его в мир грез. Он видел, как вывозит чертежи за границу, продает их, как ему предлагают эмигрировать и обзавестись собственным научным институтом. Все эти мечты превратить в реальность было легко – еще одна проверка и пуск!

Однако Галла серьезно мешала исполнению всех его желаний. Она никогда не поощряла «незаконных увлечений» мужа и совершенно не стремилась уехать из России, объясняя это тем, что, кроме нее, у престарелых родителей никого нет. Понять чувства супруги Кирилл был неспособен. Отца мужчина не знал: он бросил мать беременной; а мать умерла, когда мальчишке исполнилось четырнадцать.

Путь к науке и признанию оказался тяжел, тернист и опасен. Он шел молча, спотыкаясь, падая и поднимаясь. Кирилл не любил вспоминать те годы, когда приходилось спать по три часа, подрабатывать на стройках и московских вокзалах. Высшее образование, как все сироты, он получил бесплатно, стипендию тратил исключительно на книги, учебники и научную литературу. На третьем курсе юноше удалось устроиться на подработку в лабораторию на должность «принеси, подай».

На зимних и летних каникулах он фактически жил на работе – изучал наработки старших коллег. Однажды, совершенно не заметно для себя, он так увлекся, что ручкой исправил ошибки в согласованном проекте. При этом на полях Кирилл оставлял замечания, к чему приведут допущенные неточности. Разумеется, проектировщик был в ярости. В курилке он сделал студенту строгий выговор и обещал поспособствовать его увольнению, а вот заказчик работу студента оценил и показал директору компании. В тот же день Кирилла взяли проектировщиком на полную ставку, а разработчика выгнали.

Здесь Безмерный проработал около пяти лет. Он учился и работал, потом писал диссертацию, преподавал и занимался новейшими разработками. В двадцать четыре – заместитель директора. В двадцать шесть – собственная маленькая квартирка недалеко от центра Москвы, молодая супруга – дочь директора лаборатории. В двадцать семь – долгожданный сын и новая должность уже не в частной лаборатории, а в РАН. Однако новейшие разработки, постоянные командировки и стажировки в ведущих мировых НИИ, докторская диссертация и преподавание в МГУ отнимали 147 часов в неделю – жену и ребенка Кирилл Безмерный не видел.

В тот год события его жизни разворачивались стремительно. Рождение Егора и резкий скачок по карьерной лестнице не стали завершением всех жизненных перипетий. В двадцать семь Кирилл впервые влюбился. Выбор сердца пал на приехавшую из глубинки Галю Викторову, способную первокурсницу. Она была единственной девочкой на курсе. Была откровенно некрасива, но при этом притягивала открытым взглядом и стеснительной улыбкой. Галя всегда казалась немного потерянной, но, когда открывала рот и начинала рассказывать о том, что ее на самом деле интересует, становилась обворожительной, легкой и убедительной. Эта трансформация завораживала и в такие моменты Кирилл любил ее слушать.

Первые месяцы ему казалось, что жизнь кончилась – он ушел от жены и сына, оставив им все нажитое. Ни Анжелу, ни Егора с того дня Кирилл не видел. Позднее общие знакомые рассказывали, что через полгода женщина вышла замуж за другого перспективного подчиненного отца. Ее второй брак оказался удачным, а Егору так и не сказали, что его биологический отец – ученый Кирилл Анатольевич Безмерный, ныне первый зам президента ДВО РАН. Несмотря на это, Кирилл исправно перечислял на счет бывшей жены 25 процентов от всех своих заработков в качестве алиментов.

Девчонка-студентка видела в нем лишь преподавателя, самого молодого доктора наук в университете, интересного собеседника. Они съехались – ей девятнадцать, ему тридцать один. Нет, это было не ее решение, не ответное чувство. Галя просто пошла на поводу у друзей и родителей. А их мнение заключалось в том, что Кирилл Анатольевич – партия выгодная, да и где она, страшненькая провинциалочка, еще такого найдет, да и в столице закрепиться очень неплохо…

Тогда Кирилл был счастлив… Теперь же, замечая огонек презрения в ее темных глазах, мужчина глубоко сожалел, что все так вышло, однако в редкие минуты ловил себя на мысли, что безгранично рад тому, что обладает умнейшей и красивейшей женщиной на планете. К двадцати двум Галла неожиданно расцвела. Из гадкого утенка она превратилась в прекрасного черного лебедя.

– Кирилл Анатольевич, судя по графику, пробный пуск состоится не позднее середины июня. Вы говорите, что первым должна пройти процедуру ваша помощница – доктор физико-математических наук Галина Викторова. Как вы считаете, безопасно подвергать этой процедуре перспективного сотрудника? Я уже не говорю о том, что Викторова ваша супруга! Мать ваших детей…

– У нас нет детей, – автоматически ответил Кирилл. Он всегда хотел, чтобы она родила ему дочь, такую же черноволосую, кареглазую и белокожую, но Галла думала только о работе и собаке. Порой даже казалось, что о собаке она размышляла чаще, чем о работе.

Вопрос про семью спустил Безмерного на землю. Нет, конечно, он не сидел те два часа на своем месте. Следом за коротким выступлением Николая Матвеевича замдиректора вышел на сцену. Он оживленно показывал бизнес-проект, рассказывал о проведенных в конце апреля первичных испытаниях, вступал в полемику с другими учеными, на примере графиков доказывал свою правоту, но именно разговор о детях и жене вывел его из глубокой задумчивости. Как показал их последний разговор, она тоже сомневалась… в нем.

– Я готов отвечать за ее безопасность головой. Как вы правильно заметили, Галина Дмитриевна моя супруга…