Литмир - Электронная Библиотека

Важно еще одно: как поведут себя в отсутствие шефа люди из высшего руководства «Сибстали»? Какой будет реакция крупных пайщиков, директоров уральских и сибирских заводов?

С менеджментом верхнего звена Абросимов уже успел провести три совещания. Никто не оспаривал его унаследованные права, не пытался гнуть свою линию или образовывать скороспелые коалиции.

Конечно, никто не скрывает своей обеспокоенности будущим – судьбой шефа, курсом акций «Сибстали», возможными поворотами в бизнесе. Но все без исключения настроены «сплотить ряды», работать еще лучше.

Возможно, внутренний враг слишком опытен, чтобы проявить себя сразу…

* * *

Абросимов-старший пребывал в полной уверенности, что их троих постоянно видят и слышат. Надо изобрести способ незаметно обсуждать важные вещи.

Можно разговаривать беззвучно, следя за движениями губ друг друга. Можно рисовать буквы пальцем одну за другой. Получится очень медленно, но времени и так слишком много. После первых выстрелов оно совершило стремительный рывок, а теперь резко замедлилось. Пустые секунды, заполненные только ожиданием неизвестности. Ждали скорее плохого, чем хорошего.

Но похитители тоже не лыком шиты: могут заметить, что заложники ведут переговоры. И пока не обнаружишь скрытые камеры, не сможешь выбрать укромное место.

Ужасно чувствовать себя под недобрыми взглядами. Хотя… не исключено, что преступникам плевать на перешептывания пленников. Они твердо знают, что из комнаты нельзя ни убежать, ни подать весточку. Остальное безразлично, и они не утруждают себя постоянным контролем.

Заложники – как игральный автомат. От него ждут крупного выигрыша с трелью звонка и дождем золотых монет. Если выиграть не удастся, по автомату могут стукнуть кулаком.

Обо всем этом Абросимов думал, но вслух ничего не говорил. Жена и дочь тоже молчали. Даша взяла было в руки глянцевый журнальчик с фотографиями поп-звезд и их апартаментов. Тут же скривилась и швырнула на пол:

– Отстой.

Никита хотел было сделать дочери замечание. Напомнить, что их обязали следить за порядком и чистотой в комнате. Но не время сейчас воспитывать, нервы у всех натянуты. Хотел обнять Дашу, приласкать. Только она давным-давно не дается, ощетинивается колючками.

– Собирайтесь на выход, Никита Анатольевич, – послышался голос за стенкой.

Бизнесмен с готовностью встал и сразу вспомнил, что еще не наведался в ванную. Утром он, конечно, совершил все положенные процедуры – принял контрастный душ, побрился, причесался. Но с тех пор прошла целая вечность. Надо взглянуть в зеркало, убедиться, что внешне спокоен, чтобы не являться на разговор затравленным.

Зрелище в зеркале неприятно его поразило. Когда он успел так осунуться? Можно исправить взгляд, прилепить на лицо фальшиво-спокойную улыбку, но что делать с невесть откуда взявшимися двумя глубокими морщинами от крыльев носа к уголкам рта, с ввалившимися глазами?

– Попроси, чтобы разрешили тебе связь, – попробовала внушить жена из комнаты. – Ты должен сам предупредить, чтобы нас никто не пытался освобождать. Выполнить условия этих людей – больше ничего не требуется.

Абросимов-старший раздраженно скривился, и морщин от этого только прибавилось. При своих сорока пяти он выглядел сейчас лет на десять старше. Морда старой обиженной псины – а он ведь не сломался, чувствует себя не так уж плохо для заложника. Срочно умыться холодной водой, взбодриться.

Олигарх не успел взглянуть в зеркало еще раз, щелчок дверного замка застал его с полотенцем в руках. За ним явился один из тех, кто уже посещал комнату. Молча накинул на голову мешок, из тех, в какие пакуют картошку, вывел в коридор.

Сам не зная зачем, Никита Анатольевич взялся вести счет шагам. Долго считать не пришлось, набралось всего двадцать пять. Он никуда еще не сворачивал, но понял, что переступил порог другой комнаты. Сильно пахло табачным дымом.

Чужая рука легла на плечо и придавила книзу. Никита Анатольевич послушно, но с осторожностью стал сгибать ноги в коленях. Что за сиденье ему предлагают, какой оно высоты? А может быть, ни стула, ни кресла нет и в помине и он сейчас неуклюже свалится под общий хохот.

Абросимов-старший добросовестно заботился о своем здоровье и телесной крепости. Не курил, не предавался излишествам в еде, регулярно плавал в бассейне, накручивал на велотренажере виртуальные километры. Однако тело предало его первым. Душа еще держалась, в то время как тело потеряло крепость, размякло. Абросимов ощущал себя ощипанной курицей – неуклюжей, голой, но еще живой, способной испытывать боль от простого прикосновения.

Руки оставались свободными, он нащупал ими сиденье и опустился на этой площадке для приземления в темном, неопределенном, как космос, пространстве.

– Извините, что водим вас в мешке, вынужденная мера предосторожности, – прозвучал новый голос, тоже вполне вежливый. – Как самочувствие? Понятное дело, далеко от идеального, но вы пришли в себя?

Олигарх кивнул.

– Замечательно. Нужно представить на Большую землю доказательства, что вы действительно у нас в руках. Записать пять минут видео.

– Что я должен сказать?

Вопрос прозвучал торопливо и резко, как будто Никита Анатольевич хотел свести общение к минимуму. На самом деле он желал поддержать и упрочить дружеский тон. В сути требований это ничего не изменит, но бытовые трудности поможет облегчить.

– Готового текста у нас нет. Говорите сами от себя. Лишнее мы вырежем, остальное передадим по назначению.

– Я должен попросить, чтобы требования были выполнены?

Собеседник хмыкнул. Никита Анатольевич готов был поклясться, что при этом он пожал плечами.

– На ваше усмотрение. Может, вам давно все надоело: бизнес, семья, ежедневная ответственность без права на ошибку? Может, вы давно лелеяли мечту окунуться в темноту, погрузиться в небытие?

– На денек не отказался бы, но не больше, – усилием воли Абросимов-старший заставил себя говорить чуточку свободнее.

– И я так подумал.

– Мне хотелось бы знать ваши требования, прежде чем призывать их выполнить.

– Они вполне разумные. Мы не требуем счастья для всего человечества или свержения в государстве законной власти. Всего лишь денежный эквивалент свободы вашей семьи.

Сердце у бизнесмена тоскливо заныло. Животный ужас миновал давно, едва только стало ясно, что убивать их никто не намерен. Но как много придется отстегнуть, какой урон понесет «Сибсталь»?

– Во сколько же вы ее оценили?

– От подробностей мы вас избавим, чтобы не вгонять в депрессию. Платить выкуп всегда накладно. Изымать из бизнеса миллионы как резать по живому.

– Спасибо за сочувствие.

– Мы ведь не садисты, – голос немного потеплел. – Мы не получаем удовольствия от чужих страданий. Просто заработок у нас специфический. Хотя тоже считаем затраты, следим за окупаемостью, подбираем кадры. Сумму пока оставим за скобками. В операционной не делают зеркальный потолок: зачем пациенту знать и видеть лишнее?

«Хорошее сравнение, – подумал бизнесмен. – Их вообще пока не в чем упрекнуть. Отличная организация, все продумано, никаких эмоций».

– Мы хотим знать вашу принципиальную позицию: платить или нет. Сроки и все остальное мы сами уточним.

– Могу я немного обдумать свое заявление?

– Думайте на здоровье. Здесь вас никто не будет отвлекать. Когда надумаете, громко скажете: «Я готов».

Абросимов-старший услышал, как собеседник встает с места.

Глава четвертая

За две недели до нападения на федеральной трассе «Балтия» в салоне серебристо-серого «пежо» раздалась трель мобильника – довольно редкие в Москве позывные, торжественный и мрачноватый мотив.

Высветившийся номер телефона ничего не подсказал хозяину сотового. Поворачивая правой рукой руль, левой он поднес мобильник к уху – гладкая и крупная ладонь казалась сделанной из гипса.

– Есть интересная идея. Сам выбирай, где и как передать тебе суть.

5
{"b":"752815","o":1}