Мы не можем представить себе человека без какого-либо тела, равно как и универсального Бога без универсальной природы. Сама сущность, составляющая «человека», – это воля и разум, проявляющиеся в человеческой форме. Бог начинает существовать как сущность только тогда, когда Он проявляет Себя в природе. От вечности Бог таким образом открывает Себя Самому Себе; и причина этого самооткровения лежит прежде всего в воле Божьей в Троице и в стремлении вечной мудрости.
«О вечности мы не можем говорить иначе, как о духе, ибо всё в начале было духом; но и она от вечности развила себя в бытие». (Menschwerdung, i. 2.).
«То, что безмятежно и не имеет бытия, покоясь в себе, не содержит тьмы, но является спокойным, ясным, светлым счастьем. Это и есть вечность, не имеющая ничего другого, и означает прежде всего Бога. Но поскольку Бог не может быть без бытия, Он зарождает в Себе волю, и эта воля есть любовь». (Тройная жизнь, ii. 75.)
«Всё Божественное Существо находится в состоянии непрерывного и вечного порождения, сравнимого с разумом человека, но неизменного. Из ума человека постоянно рождаются мысли, из них возникают желание и воля. Из желания и воли возникает действие, и руки делают свою работу, чтобы сделать её предметной… Так и с вечной эволюцией». (Три принципа, ix. 3 5.)
«Вначале воля тонка, как ничто, и потому она желает и жаждет стать чем-то и проявиться. Это небытие приводит волю в состояние желания, и это желание есть воображение. Воля, созерцая себя в зеркале мудрости, заставляет свой образ появиться в небытии, и таким образом она создаёт основание в своем воображении». (Menschwerdung, ii. 1.)
«Премудрость, вечная дева, играющая с Богом к Его чести и радости, полна желания созерцать чудеса Божьи, которые заключены в ней самой. Благодаря этому желанию божественные сущности внутри неё становятся активными и привлекают святую силу, и таким образом она переходит в состояние постоянного бытия. При этом она ничего не замышляет в себе; её склонность покоится в Святом Духе. Она просто движется перед Богом с целью раскрытия Божьих чудес9». (Три принципа, xiv. 87.)
Возможность такого «внешнего» или телесного откровения Бога заложена в божественной магической силе, которая существует в самой божественной жизни. Это сила магической воли, способная произвести то, чего она желает.
«Волшебная сила – это Дух, желающий бытия. По сути, это не что иное, как воля, но она вступает в существование. Это величайшая тайна; она выше природы и заставляет природу принимать формы в соответствии с формой её воли. Она вводит основание в бездну беспочвенности и превращает ничто в нечто. Она – мать вечности и сущности всех существ. В ней заключены все формы последних. Она не есть интеллект, но действует по воле интеллекта. Это не величие, не сила, но желание, входящее в тёмную природу (материю) и действующее посредством этой тёмной природы в огонь, а через огонь – в свет. Через эту магическую силу чудеса числа Три раскрываются через природу». (Шесть мистических пунктов, т. 1—11.)
«Телесность Бога проистекает из Его сущности. Эта сущность не есть дух, но она выглядит как бессилие, если сравнивать её с силой, в которой пребывает Тройка. Эта сущность – элемент Бога, в котором есть жизнь, но нет разума». (Тройная жизнь, т. 53.)
Тезис предполагает антитезис. В Едином не существует никаких отношений. Сознание не проявляется в отсутствие того, что можно осознать, и без того, что можно осознать. Без природы не может быть свободы природы; без положительного не может быть отрицательного; без тёмной основы огня не может быть света.
«„Единое“ не имеет в себе ничего, чего оно могло бы желать, и такое единство не может ощущать свою самость. Это возможно только в состоянии дуальности». (Вопросы теософии, iii. 3).
«Если бы всё было только одним, это одно не могло бы проявиться в себе. Если бы не было страдания, радость не могла бы быть познана». (Mysterium, iv. 22.)
«Бог вводит Свою волю в природу для того, чтобы явить Свою силу в свете и величии, чтобы создать царство радости. Если бы не было природы, возникающей в вечном единстве, то не было бы ничего другого, кроме вечного спокойствия. Когда природа приходит в состояние боли, спокойствие сменяется движением, а силы становятся слышимыми, как слово» (Благодать, ii. 16). (Благодать, ii. 16.)
«Единое, „Да“, есть чистая сила, жизнь и истина Бога, или Сам Бог; но Бог был бы непознаваем для Себя, и в Нём не было бы ни радости, ни восприятия, если бы не присутствие „Нет“. Последнее есть антитеза или противоположность позитивному или истинному; оно заставляет последнее раскрыться, и это возможно только благодаря тому, что оно противоположно ему, и в нём вечная любовь может стать активной и ощутимой». (Вопросы теософии, iii. 2.)
«Чтобы был свет, должен быть огонь. Огонь порождает свет, а свет делает огонь явным; он получает природу огня в себе и пребывает в огне». (Mysterium, xl. 2.)
«Радость входит в состояние желания для того, чтобы произвести огненную любовь, царство счастья, которое не могло бы существовать в спокойствии». (Подпись, vi. 2.)
«Величие Бога не могло бы проявиться в силе, радости и великолепии, если бы не влечение, вызванное желанием. Точно так же не могло бы быть света, если бы желание не проникало и не омрачало его, создавая тем самым состояние тьмы, которая растёт до тех пор, пока не произойдёт воспламенение огня». (Благодать, ii. 14.)
Относительное добро не может существовать без относительного зла, а зло не может существовать без добра. Огонь не может существовать без света, как и свет без огня. Никакая множественность невозможна без единства. Каждое из них требует и, следовательно, желает другого.
«Свет и тьма противоположны друг другу, но между ними существует связь, так что ни одна из них не может существовать без другой». (Тройная жизнь, ii. 86.)
«В Боге есть два состояния, вечные и бесконечные, а именно: вечный свет и вечная тьма. Свет – это Бог, и во тьме не было бы боли, если бы не присутствие света. Свет заставляет тьму тосковать по свету и страдать от этого». (Три принципа, ix. 30.)
«Воля, выйдя из состояния единства (заняв позицию, так сказать, против единства в желании собственной самости), входит в состояние желания, и это желание является магнетическим, то есть неудержимым; но единство как таковое является источающим; оно стремится выйти вовне, чтобы стать явленным. Воля, возникнув из состояния единства, желает войти внутрь себя, чтобы достичь ощущения в единстве, и чтобы таким образом единство могло достичь ощущения в воле». (Вопросы теософии, iii. 9.)
«Жизнь света имеет своё движение и импульс, так же, как и жизнь огня; но последняя порождает первую, а первая является владыкой второй. Если бы не было огня, не было бы ни света, ни духа; и, если бы не было духа, который дышал бы на огонь, последний был бы погашен, и воцарилась бы тьма. Каждое из них не было бы ничем без другого; оба они взаимно зависят друг от друга». (Сорок вопросов, i. 62.)
Однако между этой двойственностью нет равенства, ибо единство превосходит множественность, свобода – природу, свет – огонь; высшее всегда управляет низшим.
«Воля как таковая – это неощутимая жизнь, но она находит желание, и, желая желать, превращает себя в существо. Воля превосходит желание, ибо, хотя желание является возбуждающей причиной для воли, воля – это жизнь без причины, и она также является интеллектом. Поэтому она является владыкой желания. Она управляет жизнью желания и использует её по своему усмотрению. Эту вечную волю-дух мы знаем как Бога, но активная жизнь желания – это вечная природа». (Внутренняя тайна, i. 1; iii. 2.)
«Бог от вечности есть Сила и Свет, и потому называется Богом в соответствии с этим, но не в соответствии с огненным духом. Что касается последнего, то мы говорим о нём не как о Боге, а как о „гневе Божьем“ и поглощающей части Его силы. Свет Божий также обладает качеством огня, но в нём гнев сменяется любовью, ненависть и горькая боль – мягким благодеянием и сладким желанием или удовлетворением». (Menschwerdung, i. 5—16.)
«Источник любви – это зажатие и удержание сурового гнева, и его преодоление, потому что кротость отнимает власть у едкой и жёсткой силы огня. Свет миролюбия держит тьму в заточении и пребывает во тьме. Суровая сила желает лишь гнева и заточения в смерти; кротость же, подобно сладкому росту, расцветает и побеждает смерть, даруя вечную жизнь». (Тройная жизнь, ii. 92.)
«Когда любовь раскрывается в свете посредством огня, она струится над природой и пронизывает её, как солнечный свет проникает в траву или огонь проникает сквозь железо». (Clavis, viii. 36.)
