Его хозяйке нужна забота, внимание и тепло. Киборг внимательно проследил за тем, чтобы Эмма выпила таблетку, и забрал у нее пустую кружку.

— Но сейчас нужно успокоиться и поспать, — он поставил кружку на пол и снова подхватил хозяйку на руки. Носить ее было почти приятно — не брыкается, не выделывается и не издевается. Спокойно сдается в руки тому, кто в данный момент сохраняет хладнокровие.

Глядя на все еще шмыгающую носом хозяйку, Амир думал о странностях жизни и судьбы. О том, что никогда не предугадаешь, чем все может обернуться завтра. Еще утром он думал о ремонте и всем таком. А теперь… теперь он просто уложил ее рядом с собой в своей комнате и легонько гладил жестковатые волосы. Мысли почему-то сбились на то, что следует подобрать ей шампунь получше и хороший крем для лица, и…

Амир одернул себя, понимая, что старается не думать о произошедшем. Пытается заботиться обо всяких мелочах в то время, когда стоит подумать, что они смогут сказать завтра Стэну. И стоит ли вообще что-то говорить человеку, потерявшему жену.

Ему никогда прежде не доводилось видеть, как умирает человек. Амир знал, что люди умирают, но ведь люди живут намного дольше киборгов. И вот оказывается, что человек человеку рознь. Есть просто люди, а есть те, кто издевается над другими людьми. И над киборгами. Ведь почему-то Эмме ни разу в голову не приходило ударить его, хотя плитку свою она пинала исправно, пока он не починил заедающую дверцу. И другие люди тоже умудрялись как-то нормально обходиться с киборгами. Пусть не баловали, но и не убивали.

Сегодня же он впервые увидел насильственную смерть. Ее грязь, кровавость, уродство и мерзость. Именно ту смерть, которой боятся, которая страшит большинство людей. Не страшно умирать, когда знаешь, что тебе нечего терять. Не страшно расставаться с жизнью, если жизнь сплошное мучение и издевательство. Не страшно умирать в кругу родственников и друзей, зная, что ты прожил долгую и, возможно, не такую уж плохую жизнь. Страшно умирать игрушкой в руках того, кто возомнил себя выше других людей. Страшно осознавать, что в этот ад может попасть абсолютно любой человек из всех тех миллиардов, расселившихся по всей галактике. Страшно знать, что помощь придет тогда, когда будет уже поздно.

========== Глава 25 ==========

К Стэну они пошли лишь на следующий день после работы. С утра Эмма посчитала бестактным ломиться к возможно спящему человеку, а днем ее бы никто не отпустил. Впрочем, особой работы не было, большинство граждан отложили посещение людных мест до лучших времен, как и советовали полицейские в новостях. Отчего-то никто не сомневался, что террористы объявятся снова и нанесут очередной удар. Вопрос только в том, где и когда это произойдет.

Она сама не знала, зачем купила конфеты. Просто потому, что посчитала приходить к человеку в дом с пустыми руками неприличным.

Дом Стэна оказался в чуть более приличном районе, в подъезде имелись видеокамеры, на входной двери наличествовал автоматический замок со считывателем отпечатков ладоней, а у самого подъезда дежурил полицейский. Что-то здесь тоже было неладно.

— Вы к кому? — полицейский пристально смотрел на них, будто бы думал, что в коробке или сумке была спрятана бомба.

— К полицейскому Стэну. Простите, я… забыла его фамилию, — Эмма растерянно стиснула коробку, отчего послышался подозрительный треск.

— Одну минуту, — полицейский набрал код и приложил свою ладонь, попутно прижимая к уху видеофон. — Стэн, к тебе женщина… ваше имя?

— Эмма Оттон и мой киборг Амир, — пробормотала она, чувствуя себя так, будто посещает тюрьму строгого режима, а не чужой дом.

— Эмма Оттон и ее киборг, — повторил в трубку полицейский и кивнул: — Проходите, но будьте осторожны и не задерживайтесь.

Женщина кивнула и проскользнула в приоткрытую дверь. Амир шагнул следом и заинтересованно завертел головой, сканируя новое помещение. Ничего необычного, самый типичный подъезд, только поновее и намного чище, чем у них. Зато у самой двери квартиры Стэна он замер, чувствуя странный, несколько позабытый за время жизни у Эммы запах. Запах крепкого алкоголя. Стэн пил и пил серьезно.

Дверь открылась раньше, чем Эмма успела нажать на звонок.

— Чем обязан? — глухо спросил полицейский, глядя на нежданных гостей. В данный момент он меньше всего на свете хотел видеть посторонних.

— Извините… Я вчера узнала о случившемся и… хотела бы выразить вам наши соболезнования, — Эмма слабо кивнула и протянула коробку с конфетами. — Я понимаю, это глупо… сама не знаю, зачем и почему пришла. Я знаю, как вам тяжело и как вы всех ненавидите теперь…

— Не всех, — его усталое помятое лицо с опухшими веками немного разгладилось. Нет, полицейский не улыбался, лишь придал своему лицу выражение, более подобающее разговору, нежели хмурый издерганный вид. — Как видите, я не могу заниматься этим делом. Меня караулят, чтобы я не убежал. Смешно, правда? — он хмыкнул, смешок не получился бы при всем желании. — Спасибо, что пришли проведать, Эмма. Извините, в дом не приглашаю. Похороны послезавтра, в субботу, в полдень на Южном кладбище. Я просил ее кремировать… Приходите… Она тепло говорила о вас…

Эмма еще несколько секунд тупо смотрела на закрывшуюся дверь. Она сама не знала, чего хотела добиться этим разговором. И что именно толкнуло ее прийти сюда. Только внутри что-то подсказывало ей, что поступала она правильно и верно. И сейчас все прошло правильно. Вздохнув, женщина потащилась к лифту, цепляясь за поданную Амиром руку.

Только выйдя наружу, она сообразила, что купила те самые конфеты, как и прошлый раз. И вломилась к человеку в дом, нагло напомнив о своем существовании. Это казалось ей постыдным, и сейчас ее щеки пылали от стыда. Она напросилась на похороны. Кто она этим людям? Никто и звать ее никак. В сущности, чужая, бесполезная, глупая тетка. Думающая, что ее слова и мнение кому-то нужны, кроме нее.

Амир подал хозяйке салфетки и отступил на пару шагов, давая ей возможность привести себя в порядок. Люди такие странные и загадочные существа… Он никогда подумать не мог, что хозяева, эти злобные монстры, умеют чувствовать. Быть может, он стал иначе относиться к хозяевам? Или конкретно к этой хозяйке?

У других хозяев ему бы в голову не пришло делать хоть что-то, что выходило бы за рамки программ и заданных сценариев. Что-то самостоятельное. А сейчас… Эмма не просто позволяла ему принимать решения, она надеялась, что он их примет. Irien мог бы поклясться, что сейчас она бредет не глядя на дорогу, не видит прохожих, флайеры, столбы, деревья… Залитое слезами лицо подтверждало его догадки. Он держал ее и вел сам. Не домой, нет.

Этот вечер был слишком грустным, чтобы сидеть дома. Кто-то другой, возможно, напивался бы, как Стэн, но Эмме не стоило пить. Ее психика и так расшатана глупой работой, чокнутой семейкой и множеством неурядиц. Ей стоит гулять, дышать воздухом и не думать. Вообще не думать о происходящем.

Но ноги сами несли их куда-то вдаль. Амир стал понимать, что ведет хозяйку как раз-таки к бывшему центру ОЗК. И навигатор ясно подсказывал, что именно это место является целью их похода. Случайно ли процессор выбрал этот путь? Или же он столько думал о проклятом центре, что процессор счел это командой и проложил путь к нему?

Шли не спеша. Воздух постепенно свежел, как и всегда ночью. Прохожих практически не было, только мелькающие в вышине флайеры со светящимися огоньками фар. Редкие прохожие обходили их стороной, как и они обходили чужих людей, не желая сталкиваться и порождать конфликты.