— Я тебя понимаю, — Райн протянул руку и коснулся руки эльфа, желая поддержать его в столь нелегкой исповеди. — Мне тоже не хотелось воевать или же кого-то убивать просто так. Потому что какому-то королю или лорду моча ударила в голову.

— Здесь такого нет. Наверное, я не зря умер, раз оказался здесь, — Сарт довольно потянулся и стиснул руку демона тонкими, но крепкими пальцами. — Ты не представляешь, как замечательно проснуться в чистой постели, спокойно поесть свежую и, главное, горячую еду, выпить чистой воды или заварить чай. Наслаждаться вкусом того, что ты сам вырастил… И никуда не спешить. Мне кажется, если бы я не умер тогда, то умер бы здесь от счастья. После сырых грибов, после воды из луж, после многих дней тяжелых побегов — даже не переходов, после суток лежания в грязи для маскировки в ожидании вражеского отряда… это все кажется волшебным сном. И я готов терпеть такие праздники плодородия хоть каждый месяц, лишь бы больше никогда не было войн. Мне нравятся тихие мирные люди, смешные шиммиты, суровые демоны, далекие ангелы, такие странные нэко и оборотни. Я ничего не имею против даже некоторых орков, хотя их здесь мало. Здесь они спокойны и не воинственны, хотя у них бывают замашки, как у тебя.

— Они с тебя тоже сдирали рубашку? — смущенно спросил демон.

— Нет, они… такие же громкие, шумные и вспыльчивые, — рассмеялся Сарт. — Так что, как видишь, этот мир хоть и чужд нам обоим, но в нем есть то, чего не хватало в прошлой жизни — покой.

— Иногда мне кажется, что мы умерли и просто видим длинный посмертный глюк, — вздохнул Райн, боясь признавать свой страх.

— Райн, мы умерли на самом деле. Мы мертвее мертвого. И вот это все — наше посмертие, — Сарт обвел рукой кухню. — Мы заслужили, выпросили, вымолили себе такое посмертие. Как думаешь, почему все местные боги даже не указывают, а требуют жить здесь и сейчас? Почему ни один бог не обещает загробной жизни, рая, ада, каких-то священных лесов или божественных лугов, как обещали боги в других мирах?

— Потому что это все уже есть?

— Потому что мы и так в священных лесах, — эльф печально вздохнул. — Мы уже мертвые. Мы получили один-единственный шанс. Больше перерождений у нас не будет. Как только мы здесь умрем, наши души исчезнут.

— А как же боги? Разве они не… могут что-то с этим сделать? — подобные перспективы слегка испугали Райна. Одно дело поверить в то, что для него все только началось, и совсем другое — знать, что после всего этого уже ничего не будет. Совсем ничего. Тьма. Пустота. Небытие.

— Они могут гарантировать посмертие только нашим детям, а точнее, перерождение в кого-то другого. Души тех, кто был здесь рожден, смогут получить новое воплощение. Мы — нет. Мы его уже воплотили. Поэтому нам стоит жить здесь и сейчас, послушаться совета тех, кто знает больше нас.

Райн смотрел на все так же держащего его за руку эльфа и удивлялся переменам, происходящем в этом странном парне. То он волнуется, как юнец, то говорит, как старик.

— Сколько тебе лет? — наконец выдавил демон, пытаясь не смотреть в удивительные пронзительные сиреневые глаза. Ему казалось, что этот взгляд ныряет ему в самый дальний уголок души и видит там нечто такое, что доступно увидеть только эльфам — дивному народу.

— Мне еще нет ста, Райн, — вздохнул Сартэниэль и чуть прикрыл глаза, позволяя себе отдохнуть от изматывающей связи.

— Тогда ты младше меня…

— По меркам некоторых иномирных эльфийских общин я еще даже не совершеннолетний, но по меркам нашей общины я взрослый и давно доказавший свою доблесть мужчина. Вот и считай сам.

— Здесь странно считают совершеннолетие у магических рас, — демон поморщился. — Возраст считают годами, а вот совершеннолетие признают по состоянию сознания. Перед обучением меня заставили пройти некий тест на ситуации, по результатам которого я взрослый. Другие же этот тест не сдали, их сочли детьми и определили в какое-то учебное заведение.

— Я тоже проходил этот тест и тоже считаюсь взрослым, несмотря на количество прожитых лет. Да и наша община считала меня взрослым, раз допустила в серьезные битвы.

— Война — не показатель, Сарт. На войне могут сражаться и старики, и дети, и юноши. В случае особой ситуации и женщины, хотя их берегут сугубо из меркантильных соображений — без женщин не будет потомства. Мужчин много, они и должны друг друга вырезать, чтобы не было лишних ртов, лишних претендентов на престол, на земли, скот, замки, поля, луга и все такое. А женщин всегда берегли для разведения, если мужики поубивают друг друга. По-моему, это должны были делать и вы со своими эльфийками.

— И что прикажешь, запереть их в каком-то дворце и раз в год приходить проверять, не готова ли какая-нибудь дама к продолжению рода? Это уже попахивает рабством, — отмахнулся эльф.

— Ну запереть не запереть, но хотя бы охранять хорошо. Приставлять стражу, беречь от нападений…

— Это ты бы сказал моей матери, которая, будучи беременной, как могла помогала армии. Перевозила продукты, шила одежду, делала стрелы, воровала у людей оружие… Она рисковала не меньше всех прочих воинов на вылазках…

— Я бы ее запер где-нибудь, — честно ответил демон.

— Она взломала бы замок и избила бы тебя до кровоподтеков, — усмехнулся Сарт. — Такой же была и супруга моего старшего брата. Все эльфийки боевые, ты не сможешь их удержать взаперти.

— Хвала богам, что мне досталась забитая человечка. Она сама себя держит взаперти. Кстати, надо ее проведать, а то она забыла свой амулет, — демон хлопнул себя по груди.

— Сходим, пусть успокоится там. Ты не чувствуешь ее тревогу?

— Что-то такое есть, но она всегда тревожится, — Райн пожал плечами. — Не удивительно, что Астари нервничает из-за праздника.

— А разве вы своих женщин держите взаперти? — поинтересовался эльф.

— Удержишь их, — Райн поежился. — И смотря каких женщин. Есть специальные подразделения воительниц, и к ним лучше не попадаться… Эти бабы хуже гарпий воюют. Если мужики еще могут там грабить или кого изнасиловать, — он скривился, вспомнив невеселые сны, — то эти монстры просто убивают все, что попадается на их пути. Есть аристократия… там тоже мегеры, но они действуют тоньше. Ножик там под ребра сунут, яду подсыпят, заклинанием каким приложат или болезнь нашлют. В основном вся эта братия живет во дворцах у лордов, так что от них можно держаться подальше. Есть простые женщины, сугубо для семьи, так сказать. Но они тоже могут устроить взбучку в случае чего. Ну и есть низшие демоницы, хотя там поди разбери, демон оно или демоница, когда это просто сгусток силы. Еще есть такая штука… в общем, наши дамы по силе почти не отличаются от мужчин. Даже демоница ниже меня ростом может меня отделать. А здесь я вообще поражаюсь — ходит пигалица мне по плечо, а резерв как не у всякого лорда. Про дамочек побольше я молчу.

— Я тебе тоже по плечо, — хмыкнул Сарт, прикидывая разницу в росте. Райн пожал плечами, поскольку рост его волновал меньше всего.

— Это без разницы. Вон гномы мне по бедро и что? Они тоже воины. Кстати, жену Ревезиса помнишь? Вот такую тоже никто дома не удержит.

— Теперь я понимаю, почему все подобные заблуждения вроде «женщина ниже животного» придумывают в основном люди. У них женщины самые слабые.

— Начали, блин, за здравие… а закончили опять про баб! — Райн посмотрел в окно — на улице стали появляться первые робкие граждане, выглядывающие из своих домов и пытающиеся понять, где они оказались.

— Ну ты же сам хотел побольше узнать об эльфийских общинах…

— И однополых связях, — закончил за эльфа Райн.