Возле него Арбас поигрывал кинжалом с вычурной, украшенной серебряными вставками рукоятью. Тоже вооружённый, хотя до последнего не собиравшийся этого демонстрировать.

   - Бей висельника! - подал голос и он. - Покажем, как соваться, куда не просят! Разгромим эту дыру, раз тут привечают подобную мразь!

   С кинжалом или без, сам Арбас в первые ряды не спешил.

   - Кто тут истинная мразь - так это ты! - не осталась в долгу Мария. Её не радовало в одночасье лишиться своего пусть захудалого, но приносящего стабильный доход заведения. - Арбас, всю жизнь ты прикрывался другими и сейчас стоишь позади всех. Слизняк паршивый! Люди, да что вы его слушаете?!

   - Заткнёт эту бабу кто-нибудь или нет? - вопросил обиженный. Кулаки сжаты, желваки вздулись на перекошенной роже. Но с места он не двинулся, ведь между ним и горластой стервой стоял здоровяк со шрамами на щеке. Стоял и смотрел прямо на него... Ничего, сейчас ему зенки повышибают! - Дави их! Чего ждём!

   - Ах ты, свинья! - Тритор отпихнул мать и замахнулся подаренным ножом на урода, маячившего за наступающей, вооружённой чем попало толпой.

   Народ почувствовал, что запахло жареным, и поумерил пыл. Кто был на линии между парнем и бывшим стражником живо раздвинулись, так что образовался свободный коридор.

   - Ты что удумал? - голос подвёл Арбаса. Он вскинул руку, прикрываясь ею. Подался назад и упёрся задом в опорный столб, поддерживающий балки крыши. - Убить меня хочешь? А кишка ни тонка?.. Смотри, сгниёшь на каторге. Знаешь, как там таких сосунков в оборот пускают!

   - Опусти нож парень, - приказал Карл весь мокрый и раскрасневшийся. Дёрнул его нечистый ввязаться в это дело. Двоих ребят уже покалечило, а если ещё до убийства дойдёт, непросто ему будет отмазаться. Послушал дурака... - Дошутишься у меня - мигом в кандалы!

   Для Тритора его угрозы опоздали. Он отвёл руку с ножом для броска.

   Толпа расступилась ещё дальше. Арбас дёрнулся было бежать, но сообразил, что тогда точно словит острую сталь меж лопаток. Дабы не искушать судьбу, крепче вжался в опору. Он так и прикрывал лицо одной рукой, вторая сжимала ничем не способный помочь ему сейчас кинжал.

   - Чёртов сосунок... чёртова семейка...

   Мария попыталась выхватить у сына нож, тот не позволил.

   - Нет, Трит! Не надо!

   - Покажу ему. Получит своё! - Парень сверлил Арбаса ненавидящим взглядом. Вязкая капля свесилась с его распухшего багрового носа и упала на без того вымазанную рубаху.

   К ним подошёл Георг. Этот не стал хватать за руки:

   - Не глупи. Не ломай из-за него свою жизнь.

   - Уж позволь мне самому решать! - огрызнулся парень.

   Широко улыбнувшись окровавленными зубами, Тритор выбросил вперёд кисть. Нож блеснул в воздухе смазанным росчерком.

   - Ааайййй... - выдавил Арбас, медленно сползая вдоль столба.

   Нож дрожал над самой его макушкой, глубоко уйдя в толщу дерева.

   - Я не собираюсь марать солому в нашей таверне кровью этой сволочи, - сказал парень. - Больно надо.

   Под напускным спокойствием его сердце колотилось бешено, как никогда. Но само сердце полнила твёрдость. Тритор знал, что нож вонзится в столб точно в то место, куда он метил. Ни на полпальца выше или ниже.

   Рыдающая Мария принялась целовать сына в щёки, тот вяло отстранялся. Были бы у него силы, он запинал бы это ничтожество ногами как собаку.

   - Смотрите! Смотрите! Ах!!! - раздались рядом возгласы.

   Упивающаяся бесплатным зрелищем толпа всколыхнулась.

   Арбас поднимался после своего унижения. Пыхтящий, с выпученными от ярости бельмами. На его штанах расплывалось мокрое пятно - все это видели, и он знал, что все видят. Арбас схватился за рукоять торчащего в столбе ножа. Им он и вспорет брюхо гадёнышу. Дальше будь что будет, но он никому не позволит... никому... Мышцы на подзаплывшей жиром, но до сих пор гнувшей подковы руке вздулись буграми. Пальцы на рукояти с набалдашником из блестящего камня побелели от натуги. Арбас закряхтел и дёрнул. Ладонь соскользнула пустой, лишь ободрав кожу.

   Нож как был, так и остался торчать в столбе. Он не сумел его даже пошевелить. И повторно пытаться сделать это было бесполезно. Очередной позор.

   Арбас зарычал.

   Карл, в какой уже раз, пришёл на помощь незадачливому приятелю.

   - Что опять встали? - обратился он к толпе, разглядывающей ухаря в обмоченных штанах. - Ждёте, когда висельник и его дружёк дадут дёру? Три золотых за их поимку! Кто первый - тот и получит всё золото! Остальные останутся ни с чем!

   Толпа встрепенулась, как после короткой дрёмы. Поднялись опущенные до того лавки, бутылки, а кое у кого и короткие ножики, что предпочитали носить с собой на всякий случай. В глаза вернулся хищный блеск. В самом деле, чего это они?

   Наступление возобновилось.

   - Что вы, озверели? - вопрошала Мария серую, потерявшую человеческий облик массу. - Вы же все столько лет сидели в этой таверне и теперь стали...

   - Стадом. - Бродяга положил руку на плечо в отчаяние озирающейся женщине. - Стадом овец. Посмотрим, не убоитесь ли вы волка.

   Окружение сжималось. Чужак и еже с ним у стены, бежать некуда. Самые охочие до поживы, работая локтями, проталкивались вперёд. Но и прочие наседали, веря, что и им перепадёт от щедрот лорда. Даже трусы, что держались поближе к дверям, пихали в спины впереди стоящих. Нечленораздельный гул. Сдавленный, душный. Перегарное дыхание прямо в рожу. Хриплые бормотания, различимы лишь обрывки: "Давай!", "Навались, навались!", "Посторонись, ничего не видать!".