Зал тоже ждал. Косые взгляды Арбаса себе за спину не остались без внимания. А значит, что-то всё же намечалось... Разговоры за столами сменялись приглушёнными шёпотами, и всё об одном и том же. Теперь уже и Мария не скрывала волнения. Теребила край фартука, закусив губу, - она, как и прочие, не знала подробностей случившейся днём стычки, но ничего хорошего от визита своего прежнего "ухажёра" не ждала. Некоторые благоразумные всё же предпочли покинуть зал. Нашлись и такие, кто встал у самых дверей, не выходя наружу, но готовый, если вдруг что, мигом выскочить. И не подпирали косяк у входа крепкие амбалы, способные выпроводить нежеланных посетителей. Такие сами кого хочешь выпроводят.

   Подзаборник, про которого все забыли, вздрогнул.

   Старик грешным делом задремал, улёгшись на столешницу. Ему снилось что-то приятное, давно у него не было таких снов. Во сне же он понял одну важную вещь. И вот, проснувшись, решил выбираться на улицу. Освежиться, да и до ветру сходить требовалось. К тому же его ждала дальняя дорога, в которую он отправится, едва займётся рассвет. Он не знал, хватит ли ему сил достичь её конца, но он попробует.

   Старик встал из-за стола. Бродяга поддержал его под локоть. Подзаборник хотел поклониться, но Георг не дал.

   - Иди с миром, - сказал бродяга.

   Нищий что-то промычал в ответ и двинулся к выходу.

   Путь старика лежал мимо стола, за которым устроился Арбас с компанией. И надо такому случиться, что Подзаборника качнуло именно в тот момент, когда он проходил возле него. Бывший стражник как раз подносил выпивку ко рту. Старик задел его локоть. Арбас стукнулся зубами о край кружки и захлебнулся. Большая часть пива оказалась не в его горле, а на его куртке с нашитыми на неё бляхами.

   Подзаборник того и не заметил, продолжив свой нетвёрдый ход к дверям.

   Арбас не мог снести подобного неуважения. Да и случай отвести душу пришёлся, как нельзя кстати.

   Прокашлявшись, он с рёвом вскочил со скамьи:

   - СМОТРИ КУДА ПРЁШЬ, СТАРЫЙ ХЕР!

   Разговоры в зале стихли, как отрезало. Упал и разбился оброненный кем-то кувшин - тут же поднялся густой пивной запах. Мария до крови прикусила губу. Брин вжал голову в плечи и прильнул к самой стене. Бродяга тяжко вздохнул.

   Тишина была столь резкой и полной, что стало слышно, как во дворе таверны зовут некоего Мишлака, чтобы тот вернулся, паскуда, и проводил до дому, а то у него (у зовущего) ноги обмякли, и сам он идти не может. В этой тишине отзвук обращённого к нему возгласа дошёл даже до замутнённого сознания Подзаборника.

   Старик остановился. Большая голова его приподнялась с груди. Отрешённый взгляд уставился на Арбаса. Все в таверне, считая и самого заводилу, показным движением стряхивающего с лица капли пива, ждали, что за этим последует.

   - Бе-нова алеку обид-т кааадый монет, - громко прогнусавил нищий. Или так показалось в сгустившемся напряжении. После паузы старик добавил, совершенно чётко и теперь уже точно повысив голос: - Сам ты вонючий хер.

   Он даже плюнул в Арбаса. Вернее попытался, но всё, что выдавил из себя, повисло на его же всклокоченной бороде.

   Дзыннннннннннннннннннь.

   Находящиеся в таверне буквально услышали, как лопнула простёршаяся через весь зал незримая струна, что до того всё натягивалась и натягивалась, тонко звеня, и наконец не выдержала.

   - Ты покойник старик!

   В миг налившись кровью, Арбас двинулся на замершего пьянчугу.

   Зал жадно глазел.

   Во взгляде Подзаборника отразился страх - похоже, он начал осознавать, что совершил. Цепляясь за столы и спотыкаясь, старик попятился от надвигающейся на него красномордой смерти.

   Может, Арбас и дал бы ему сбежать, а потом вместе с дружками посмеялся над этим ничтожеством, но какой-то добряк захотел посмотреть на более увлекательное развитие событий. Подзаборник запнулся об выставленную ногу и грохнулся на пол.

   Арбас подошёл и навис над сжавшимся стариком. Не придумав ничего лучше, он двинул его под рёбра носком сапога, так что нищий взвыл от боли.

   - Я ведь предупреждал тебя, урод, чтоб не попадался мне на глаза?!

   Буян занёс ногу для повторного пинка.

   Его дружки орали: "Задай горяченького!", "Пропиши вшивому козлу!". В зале также раздалось несколько задорных выкриков. Арбас собирался последовать им, но тут со своего места поднялся Георг.

   - Ты для этого пришёл сюда, бывший стражник? Поизмываешься над калекой, которому другой, столь же великодушный господин, поставил детскую подножку.

   "Великодушный господин" выпятил челюсть, без страха, даже с вызовом глядя на бродягу. Этот не чувствовал для себя опасности - большинство в таверне было на его стороне. Вернее, не пожелало бы пойти против Арбаса и пришедших с ним, поддержав незнакомца, что, в общем-то, одно и тоже.

   Бывший стражник медленно повернулся к бродяге с довольной ухмылкой на лице. Ну, теперь ты мой, - читалось в ней. Теперь пойдёт потеха.

   В зале вновь повисло молчание. И эти двое находились в его центре.

   - Ты тоже покойник, проходимец. Ты только что подписал свой приговор.

   Бродягу его слова не впечатлили. Он запустил руку за пазуху и достал пищащего мыша. Передал зверька Брину, вернее вложил в его безвольную ладонь. Во взгляде мальчишка читалась обречённость. Он, похоже, не поставил бы на своего знакомого, начнись между ним и стражниками более тесное выяснение отношений. К чему всё и шло. Но мыша Брин принял и тоже убрал под рубаху - самое безопасное место для альбиноса в нынешних обстоятельствах.

   От показного пренебрежения чужака новая порция крови прильнула к щекам и бычьей шее Арбас, окрасив их в тёмно-бордовый. Перед мысленным взором мелькнула картина недавнего унижения в паршивой конюшне. Впрочем, когда рядом встали приятели, причём столь резво, что пороняли лавки, он задышал ровнее.