Тритор отвернулся. Старика это ничуть не смутило. Остальных он словно вовсе не замечал. Может, так оно и было.

   - Дааай стаааму алеке медашку... а? Гоооло гаит... сил нет.

   - Сказал же - иди отсюда! - уже резче бросил парень. - Нет у меня денег! И были б, не дал.

   - Ааалка стаааму алеке... а? - прошепелявил старик. Пошатнулся. Его повело в сторону, он с трудом выровнял положение. Хотя в его состоянии грохнуться наземь было бы не худшим исходом.

   - Иди, поищи богачей в другом месте. Здесь таких отродясь не водилось.

   Старик взирал на Тритора, покачиваясь камышом на ветру. Куда-либо уходить он не собирался. Некие сложные процессы происходили в его выжженном алкоголем разуме, и для их завершения требовалось время.

   - Это Подзаборник, - шепнул Брин Георгу. - Он... ну, мать говорит, что он просто пьянь, а другие говорят, что он юродивый. Ты знаешь, кто такой юродивый?

   Бродяга утвердительно кивнул.

   - Он спит, где попало, и постоянно пьёт, а сам еле ходит, - продолжил быстро тараторить мальчик, довольный, что ему нашлось, что рассказать. - Никого у него нет, и никто не знает, откуда он тут взялся. Говорят, он всегда был попрошайкой. Трит как-то пожалел его и дал медяк на опохмел. Так он запомнил и теперь, когда увидит, просит ещё. Уж мы его и гоняли, и... А он всё равно является.

   - Бе-нова алеку не ааалка, - очнулся старик. - Умёт беееный алека, нико не вспооомит... а? Умёёёт...

   - Скорей бы, - процедил Тритор.

   Брин разглядывал старика и думал: неужели и он когда-нибудь станет таким же морщинистым, беззубым и горбатым? Таким же вонючим. Отвратительным. Нет - такого не могло быть.

   А вот Георг зачем-то поднялся с лавки. Пошарил в карманах и извлёк горсть медяков, словно того и дожидавшихся, чтобы их отдали какому-то забулдыге.

   - Возьми, бедный человек, - он протянул деньги Подзаборнику. - Поешь, как следует. И выпей, если без этого тебе никак.

   Нищий уставился на Георга, будто бродяга только что возник перед ним, словно из-под земли. Медленно протянулись трясущиеся ладони, сложившись лодочкой. Бродяга пересыпал в них мелочь. Старик сжал деньги в кулаках. Должно быть, он уже и не помнил, когда ещё был настолько богат.

   - Зачем тебе это? - подивился Тритор. - Он всё равно пропьёт их. А потом будет влачиться за тобой целый год и просить ещё.

   Бродяга вернулся на своё место.

   - Дооообый аспо-ин.

   Подзаборник принялся кланяться, кое-как сохраняя устойчивое положение. Подступил ближе, собираясь то ли пожать бродяге руку - что само по себе было сомнительным удовольствием, то ли поклониться ему прямо в ноги. Брина замутило от усилившейся вони, и он отстранился.

   Старик долго, почти в упор рассматривал бродягу. У мальчика даже мелькнула мысль, не уснул ли тот стоя. Тритор же понадеялся, что у "вонючки" прихватило сердце, и он сейчас отдаст концы. Но тогда придётся возиться с телом - опять заботы.

   Подзаборник заговорил. Каким-то иным голосом. Тягучим. Проникновенным. Пьяных мычаний в нём и тех почти перестало слышаться.

   - Это ты... я узнааал тя. Той шааам... Ты венуся! Ты... ты спас меа... тода... давно... Ты пишёл за мооой, доообый аспо-ин?

   Братья переглянулись. Это что за новые бредни? А старик говорил с жаром, задыхаясь, но не останавливаясь. Он даже пустил слезу.

   - Моя семья... я был ааа-астлив... Потом все умёёёли... я один... Но ты пишёл. Я здааал теба... так долго... доообый аспо-ин. Ты венёшь их, как тода?.. Умояю!

   - Ты меня с кем-то путаешь, бедный человек, - покачал головой бродяга.

   - Нееет... Умояю! - Старик утирал глаза кулаками с зажатыми в них монетами.

   - Пойдём, я тебя провожу. Думаю, сегодня в этом заведении ты будешь желанным гостем. - Георг вновь поднялся, без всякой брезгливости взял нищего под локоть. Тот не сопротивлялся и позволил увести себя.

   На ходу Подзаборник всё пытался что-то сказать бродяге, проникновенно заглядывая ему в глаза. Седая борода тряслась. Георг кивал в ответ, но со спины выражение его лица было не узнать.

   - Он точно колдун, - заключил Тритор. - Причём какой-то ненормальный.

   - Если боишься его, зачем взял нож?

   - Слишком умный? Давно по шее не получал? Так я быстро...

   Попрепираться братьям не дали. Бродяга возвращался. Присев на корточки, он поднял мыша, который появился неведомо откуда, хотя его белый мех хорошо выделялся на тёмной земле. Брин, уже зная, что не получит никаких объяснений, всё же хотел начать расспросы.

   - Мать зовёт, - опередил его Тритор. - Пошли ужинать.

   Действительно, Мария махала им с крыльца, умудряясь одновременно с этим зажигать висящий над входом фонарь и распекать толпящихся здесь же зевак, что сами не шли в таверну и другим проход загораживали.

   В животе после дневных трудов урчало, подкрепиться было самое время. Встрепенувшийся Дик придерживался того же мнения, о чём хрипло гавкнул. Брин обещал заглянуть на кухню и сказать Мами, чтобы не забыла покормить его. Георг заикнулся о том, чтобы поесть в конюшне, где поспокойнее и никто не пихается, но Брин после долгой болезни хотел послушать, что нового обсуждается в таверне.

   - Сборище пьяных мужчин и гулящих женщин - не лучшая компания для мальца как ты, - сказал бродяга.

   - Ну, пойдём! Пойдём, пойдём! - упрашивал Брин.

   - Пошли, в зале поприличнее будет, чем с лошадьми сидеть, - поддержал его брат.