Тишина вернулась в конюшню ненадолго. Стоило одному крикуну оставить их, как объявился другой. Его приход удивился Брина даже больше. Но тут страхом и не пахло - тут пахло ненавистью!

   - Ты!

   Вошедший, вернее вбежавший, Тритор не обратил на попытавшегося заступить ему дорогу мальца никакого внимания, устремившись прямо к Георгу. В руках он нёс вещи бродяги. Брин заметил мешок - вор, он так и знал! - но странное поведение брата не дало ему немедленно обрушиться на похитителя с кулаками.

   Тритор двигался спешно, но как-то неуклюже, ссутулившись, и голова повёрнута набок, будто он всё пытался что-то разглядеть у себя на плече. Мальчик молча следил за тем, что брат собирался делать дальше. Не просто же так он сюда пришёл, тем более с ворованным.

   - Убери, ради бога! - взвизгнул Тритор, едва не хватая Георга за руки.

   - Это всего лишь маленькая мышка, - сказал бродяга. - Ты боишься мышей?

   - Убери от меня свою тварь! - Тритор всё выворачивал шею набок, но даже не пытался смахнуть то, что ему там мешало.

   Только тут Брин разглядел мыша.

   Альбинос восседал на плече брата, щеря мелкие зубки. Крики и почти что слёзы ворюги его нисколько не заботили.

   - Снимиии... - взмолился Тритор. - Я всё принёс обратно!

   Георг медлил, желая его ещё "помучить". Затем протянул ладонь. Мышь сразу перебрался на неё, и, цепляясь коготками, заполз на плечо.

   Тритор мигом отскочил подальше. Остановился, сообразив, что чужое имущество всё ещё у него. Поджав губы, приблизился и положил мешок у сапог бродяги. Тот по этому поводу и бровью не повёл в отличие от Брина, который смотрел на брата во все глаза. Георг оказался прав! Но как у ворюги очутился мышь?

   Тритор хотел сказать что-то ещё. Все слова в данной ситуации звучали бы никчёмно, но он выдавил из себя:

   - Извини.

   И направился обратно на улицу.

   Георг окликнул его, когда тот был уже у ворот.

   - Подожди, парень. Вернись. Я бы хотел тебе кое-что дать... на память. Чтоб сгладить эту маленькую неприятность. Если ты не против, конечно?

   Тритор замешкался. Потом всё же подошёл. Лицо напряжено. Он ждал подвоха. Кто знает этого шрамника? Ещё с кулаками набросится... Георг ссадил мыша на перегородку стойла. Сам склонился к мешку, отстранил морду подошедшего обнюхать незнакомый предмет пса, развязал тесёмки и стал что-то искать внутри.

   Проверяет, всё ли на месте, - мелькнуло у Тритора. Но он предпочёл придержать свои мысли при себе. Не справился с какой-то мышью, пусть и... белой, что теперь языком трепать.

   Пересчитывал ли бродяга свои вещи - неизвестно. Но вот он нашёл, что хотел. Выпрямился и протянул глядящему на него исподлобья парню старые и высохшие от долгого ношения на солнце кожаные ножны.

   В ножнах лежал широкий слегка выгнутый нож, рукоять которого заканчивалась крупным тёмно-зелёным камнем.

   - Что это? - Тритор не спешил принимать протягиваемый ему предмет.

   - Подарок. Мой тебе. От чистого сердца. Чтобы от нашей встречи сохранились хорошие воспоминания. И как напоминания о некоторых жизненных уроках... Но в основном - просто подарок. Мне он без надобности, а тебе, глядишь, пригодится. Ты ведь собираешься попутешествовать. Бери. Металл превосходный. Ножны, правда, поистрепались, захочешь новые - подберёшь сам.

   Тритор медлил. Казалось абсурдным, что после всего бродяга разговаривает с ним, как старый приятель, да ещё вздумал подарки дарить. С чего бы такая щедрость? Совсем даже не с чего.

   Камень, заменявший набалдашник, тускло поблескивал - лучик света падал на него из дыры в крыше. В изумрудной глубине плавала искра, будто внутри камень заполняла вода. Стальную перекладину рукояти украшали причудливые завитки.

   Георг держал нож в вытянутой руке. Взгляд Тритора становился всё более отстранённым. Наконец парень протянул ладонь. Сжал показавшуюся ему шершавой и тёплой кожу ножен. Ещё раз посмотрел на бродягу. И нож перешёл в его владение.

   - Почему? - Раскаявшийся не по своей воле вор осторожно вертел подарок. На ножнах имелась застёжка, позволявшая крепить их к ремню на поясе. - Я... тебе, вроде как, не за что быть со мной столь щедрым и любезным.

   - Может и так, - не спорил бродяга. - Все мы порой совершаем совсем не то, что следовало бы. А порой наоборот. Тут главное вовремя разобраться, что к чему.

   Тритор не знал, что ответить.

   Георг, видимо, решил, что в данном вопросе они разобрались. Отнеся свой мешок в угол, бродяга вернулся к вилам.

   - Достань. Чего тянуть-то? - сказал он парню.

   Тиртор всё пытался понять доводы этого странного человека. Получалось плохо... Но не возвращать же подарок. Да и чувствовалось, что назад его не примут.

   - Ну, - подошедший Брин, разом утративший свою боевитость, не обременял себя столь долгими раздумьями. - Давай, покажи!

   Аккуратно, словно величайшую ценность, Тритор отстегнул ремешок, крепящий нож в ножнах, и потянул его наружу. Лезвие вышло с чуть слышным шелестом. Ребристая деревянная рукоять тоже была потёрта, и именно от того очень удобно легла в ладонь. Матово блестящая сталь с желобком посередине - первосортная, даже неопытный в подобных вопросах взгляд сразу понимал это. Закалка, прошедшая испытание временем. Остроту заточки лучше было не проверять, если не желаешь порезаться. Вдоль желоба тянулась надпись из причудливых витиеватых символов. Или это переплетались ростков какого-то растения?

   Подобный клинок сделал бы честь и лорду.