У Надежды слегка расширились глаза, и она в недоумении покачала головой.

– Я себе это как-то скорее наоборот представляла, – сказала она с легкой улыбкой.

– Понимаю, но есть определенная привычка, ритуал, если можно так выразиться. И во время него я лежу.

– Да без проблем, главное, чтобы это сработало, – спокойно ответила женщина.

– Сработает, – глухо ответила Гуля. Она зажгла ароматическую лампу, а затем принялась зажигать свечи. Потом задернула шторы и погасила свет.

Гульнара снова села на диван и какое-то время сидела молча, низко склонив голову, затем легла, опершись на высокие подушки с причудливыми вышитыми узорами, и протянула Наде руку. Та машинально сжала ее в ладони. Гуля закрыла глаза и что-то тихонечко загудела. Женщина рассматривала ее лицо, зыбкое в неровном пламени свечей. Сначала ей даже было скучно, но постепенно вдруг на нее навалилась дрема, и тяжелые веки сомкнулись, как она ни сопротивлялась. Она не спала, но не могла открыть глаза, и только слышала, как Гульнара тянула одну низкую ноту.

Надежда очнулась от того, что Гуля очень сильно сжала ее ладонь. Она встряхнулась и вначале даже не могла понять, где она. Гадалка медленно поднялась и села, облокотившись на спинку дивана. Она слегка улыбалась, и на лице было успокоение.

– Садитесь теперь поудобнее, если хотите. – Она предложила ей пересесть на диван. На стуле действительно было жестко и неудобно, и Надя с радостью пересела и, развернувшись в пол-оборота, полная ожидания во все глаза смотрела на Гулю.

– Ну что? – нетерпеливо спросила она. – Правильно я сделала тогда? Или нет?

– Я расскажу вам, что я видела, – уклончиво ответила Гульнара, – а вы уж сами определите, правильный ли был ваш выбор.

– Но вы просто скажите, да или нет?! – вдруг воскликнула женщина. Видно, она так долго прятала свои сомнения в себе, что не могла больше сдерживаться.

– Надя, я не могу решить за вас, хорошо это или плохо, – устало сказала гадалка. – И обычно я беспристрастно доношу информацию. Таковы мои правила. Но одно все же могу сказать: думаю, вас не расстроят мои слова.

Женщина молчала и глазами, полными надежды, смотрела на Гулю.

– Я видела следующее, – начала Гульнара. – Когда вы выбрали Андрея, сначала все пошло очень хорошо. Более чем. – Надежда от этих слов вся собралась и замерла, как кошка, готовящаяся к прыжку. – Он помогал вам с работой, вы тоже стали хорошо зарабатывать, ни в чем себе не отказывали. При этом вы постоянно мыслями возвращались к Юре и очень тосковали. Андрей это быстро почувствовал и между вами пролегла тень недоверия. Затем неожиданно его дело вдруг прогорело, он сделал неудачное вложение и оказался на мели. Запил. Вы со своими запросами и потребностями стали его раздражать, причем по юношеской недальновидности вы еще его и попрекали, что ради него расстались с любимым. В общем, он очень скоро вас попросту выгнал. Вы даже не были женаты. Юра вас обратно не принял, а сам вскоре женился.

В вашей жизни не случалось ничего плохого, вы жили ровно и скромно. Никаких высот не достигли, но и никаких потерь или потрясений тоже не пережили. Замуж не вышли. Я не знаю, чем вы сейчас живете, но не думаю, что жизнь с тем выбором была бы хоть сколько-то лучше.

Гуля замолчала. Надежда тоже приумолкла, раздумывая. Тишина длилась довольно долго. Наконец, гостья ее нарушила глубоким вздохом. Гульнаре показалось, что то был вздох облегчения.

– Ну, как вы? Все нормально? – тихонько спросила она.

– Да, спасибо вам большое, – ответила Надя. – Вы извините, что я сижу и тупо молчу, даже не поблагодарила сразу. Я просто никак в себя не могу прийти.

– Но ведь ничего плохого вы не услышали? – участливо спросила Гуля.

– Ой, что вы! Все хорошо. Правда, теперь понимаю, как это глупо было. И сейчас, и вообще всю жизнь свою думать над этим, так ли я сделала! А тому ли я дала! – Она горько засмеялась. – Измучила себя, извела буквально. А уж когда про вас узнала, то совсем крышу снесло, так накрутила себя, думала, что приду к вам и услышу, что если бы выбрала Андрея, то сейчас бы была в шоколаде, вилла на море, квартира шестикомнатная в центре Москвы… Даже не представляю, что бы я тогда сделала.

– Ну, вы все теперь знаете. Вы все сделали правильно, – успокаивала Гульнара.

– Да! А это точно? Вы правда это видели?

– Да, это точно. Хотя я доказать вам не смогу. Вы же не сможете видеть моими глазами.

Надежда рассеянно покивала головой. Видно, она настолько была готова услышать ужасные новости, что теперь не могла поверить в их отсутствие.

Надежда ушла. Гуля снова легла на диван. Раскалывалась голова. Отблагодарила Надежда достойно, не поскупилась. Силы только жизненные Гуле никто не возместит. Она лежала и думала, насколько незначительные запросы ей приносят посетители со своими мелочными страстями и переживаниями. Они делают выбор, стараясь не прогадать, а потом всю жизнь мучаются, опасаясь, что все-таки прогадали. Приходят к ней, буквально трясясь от страха, что оправдаются их самые худшие опасения, и вся их жизнь оказывается насмарку, но при этом лелеют надежду, что сейчас услышат успокоительное: «Да что вы, могло бы быть намного хуже!» За этими словами они и идут к гадалке, высасывая из нее все соки. Спрашивают о какой-то низменной ерунде, которая не дает им жить.

Каким бы серьезным не было шагом это гадание, вопросы в основной массе своей были по большей части следующими:

«Что бы сейчас со мной было, если бы я не женился тогда в юности по залету?» «Как бы я сейчас жила, если бы сделала аборт от бывшего?» «Где бы я сейчас была, если бы не послушалась родителей и поступила в другой вуз?»

И это вопросы, которые мешают людям жить! И узнав, что могли бы жить лучше, чем сейчас, они уходят от Гульнары с видом, что жизнь кончена. Им не нужна теперь эта жизнь, такая, неправильная. Ведь судьба для них придерживала другую, просто они не взяли.

«А вот возьму, да посмотрю свое настоящее, – зло вдруг подумала Гуля. – Кто-то из нас умрет в этом году. А вдруг это буду я? И даже не узнаю, как могла бы прожить эту жизнь, сложись все по-другому? Вот наплевала бы я на семейные традиции, не стала бы использовать этот дар… Что бы со мной было?..»

– Ну, что сказать, Ксюш, – сказала Марина, поднимаясь с дивана, – у меня для тебя, как принято говорить, две новости: хорошая и плохая.

В этот раз она все-таки пригласила Ксению к себе домой. Уже в первую встречу она прониклась к новой знакомой доверием.

– Еще иногда говорят, плохая и очень плохая, – пробормотала Ксения. Она осталась сидеть и смотрела на Марину с большой тревогой. Марина ободряюще улыбнулась.

– В нашей ситуации, я бы сказала, относительно хорошая и относительно плохая. В общем, первая новость в том, что у тебя действительно есть способности. И я думаю, это можно отнести к хорошим новостям, потому что такой дар открывает для тебя новые возможности.

– Вот уж не знаю, – покачала головой Ксения, – насчет хорошести… А плохая тогда какая?

Марина помолчала, медленно прохаживаясь по комнате и собираясь с мыслями.

– Вторая новость заключается в том, что теперь нельзя точно быть уверенными, что ты не виновата в том, что случилось с мальчиком.

Ксеня шумно и прерывисто вздохнула, и у нее задрожали губы. Вроде бы и верить в это не хотелось, но почему-то верилось. Она уже прямо сейчас готова была заплакать и крепилась изо всех сил. Ребенка было жалко до ужаса. Каково маленькому подвижному мальчишке лежать со сломанной ногой! Больно, тоскливо, одиноко…

– Тихо, тихо! – Марина снова села рядом и приобняла девушку за вздрагивающие плечи. – Ну, что ты… Это может быть и совпадением, я уже говорила тебе, дети падают. Даже взрослые падают! И не обязательно, что рядом при этом находится ведьма.

– Марин, а можно как-то узнать наверняка?

Марина задумалась. Ей нужно было видеть мальчика, тогда стало бы ясно, случайность ли это, или травма случилась в результате неосторожного магического воздействия. Можно было бы, конечно, побывать в квартире Ксении и поискать магический след. Но ведь вполне вероятно, что она и раньше, сама того не осознавая, оставляла подобные следы, так что это ничего не даст.