Светлана быстро достала с нижней полки столика коробку с салфетками и пододвинула ко мне. Я выудила одну салфетку.

* * *

Я лежала в постели и тщетно пыталась заснуть. Сна не было ни в одном глазу. Я находилась в смешанных чувствах. С одной стороны, очень радовалась, что отважилась в конце концов на поход к психологу. Одновременно с этим мне казалось, что меня заваливает со всех сторон лавинами песка, и из него невозможно выбраться.

Дело в том, что я, хотя и вкратце, но рассказала обо всем, что меня мучило и беспокоило, и наконец сама осознала, под каким гнетом я живу. Мне даже показалось, что Светлана Николаевна сама была слегка шокирована, хотя, я уж думаю, она за время своей работы психологом повидала немало. Но когда я все написала в анкете, а потом озвучила и дополнила, то мне безумно стало жалко саму себя. Я была такой несчастной!

Про предательство подруг я тоже поведала, разумеется, не вдаваясь в подробности. Рассказывая о всех своих злоключениях я почему-то вдруг вспомнила первого кадавра из повести Стругацких, который назывался «модель человека, полностью неудовлетворенного». Прямо про меня. Он там, кстати, почти сразу издох. Вспомнив кадавра, я прямо на сеансе посреди своего же рассказа начала смеяться взахлеб, а потом залилась слезами. Светлана принесла воды и терпеливо пережидала мою истерику.

Так прошла первая часть нашей встречи. Затем, когда я немного успокоилась, мы продолжили. От Светланы я узнала, что существует такое понятие как «запрос». Это то, с чем мы будем работать. И на каждом сеансе он у нас будет один. Поэтому из всех своих бед и проблем мне надо выбрать ту, которую я хочу разобрать первым делом, с которой хочу справиться в первую очередь. Это и будет мой запрос. И когда мы проработаем его, мы перейдем к следующему.

Надо сказать, что это меня не то что бы ошарашило, но расстроило. Я все-таки надеялась, что есть быстрое решение, что психолог успокоит меня, скажет, что делать и куда двигаться, как справиться с тоской, как перестать мучиться из-за Антона, и сделает что-то, после чего мне не потребуется справляться с горем с помощью вина.

На деле все оказалось намного сложней. От меня, оказывается, тоже требовалось немало усилий, вплоть до выполнения каких-то домашних заданий, что мне показалось совершенно абсурдным. Но эта женщина мне нравилась, я ощущала необъяснимую приязнь к ней и доверие. При этом я видела, что сама она сомневается в моих словах, не полностью верит им, чувствует, что я хожу вокруг да около. Тем не менее она не давила на меня, и я решила, что попробую. Всегда ведь можно отказаться.

С запросом в этот раз я определиться не смогла, и Светлана предложила мне поразмышлять дома, что для меня сейчас является самым важным, и с чем я больше всего хотела бы справиться.

Под конец она достала карты. В первый момент я чуть не подскочила, потому что мне показалось, что выстроенный между нами мост понимания и доверия сейчас рухнет, как карточный дом, и плевать, что получился каламбур. Но она, увидев возмущение в моих глазах, поспешила успокоить, сказав, что это никоим образом не относится к гаданиям, и эти карты вовсе не мистификация, а разговор с подсознанием.

– Нина, не волнуйтесь, это просто ассоциативные картинки. Иногда вы не можете что-то рассказать, и даже не потому, что скрываете, а потому что сами об этом не знаете. Но когда посмотрите на картинку, у вас возникнет ассоциация. И это может оказаться тем, что вы прячете даже от самой себя. Не я буду говорить, глядя на карты, что вас ждет. А вы сами будете говорить то, что видите тут. И это совершенно не имеет отношения к магии. Это просто очень хороший инструмент для работы психолога.

Она перевернула карты и раскрыла их веером, показывая мне изображения. В них не было ничего общего ни с таро, ни с гадальными картами. Действительно, просто какие-то странные рисунки, без символов и подписей.

– Я хочу попробовать эти карты, чтобы понять, сможем ли мы использовать их дальше в работе, – пояснила Светлана Николаевна. – Есть люди, которые не могут с ними работать. Например, если совсем нет воображения. Они видят только то, что изображено на картинке, и воспринимают это совершенно буквально. Если там нарисован мальчик в лохмотьях, идущий с вязанкой хвороста, то для них это мальчик с вязанкой хвороста. Понимаете?

Я нерешительно кивнула.

– Попробуем?

Я пожала плечами и снова кивнула. Светлана показала одну из самых простых методик по трем картам. Так как пока я не знала, с каким запросом хочу работать, она предложила просто посмотреть на линию времени: прошлое – настоящее – будущее. Я вытянула наугад три карты и положила их рядом. Первая должна была показать мне мое прошлое, вторая – настоящее, третья, соответственно, будущее. Но не как гадание, а как мое понимание: как я видела события прошлого. Как я ощущаю себя в настоящем. Как представляю себе будущее. Это было безумно похоже на простейшее гадание на Таро, я часто так раньше делала. Но там предсказание строилось на символах и смыслах, заложенных в самой карте. Тут мне предстояло посмотрев на какой-то схематичный размытый рисунок рассказать о своих ощущениях.

Я перевернула карты рубашками вниз, и передо мной легли три картинки. На первой были изображены несколько детских лиц, они вроде бы улыбались или что-то весело кричали, но рисунок был настолько неприятным, что эти лица вызывали скорее ужас и отторжение. Я еще не успела посмотреть на вторую картинку, как в голову мне ударилось: «Ведьмы!» Мое прошлое – ведьмы, виновницы происходящего со мной настоящего.

Я почувствовала внимательный взгляд Светланы. Похоже, она поняла, что я у меня сразу возникла ассоциация. Она просила, чтобы я делилась тем, что чувствую, глядя на эти рисунки, но я не могла ей сказать про ведьм. Я буркнула, что-то про предательниц-подруг, которые принесли мне много горя, и похоже, ее этот ответ удовлетворил. Но она просила, чтобы я не держала все в себе. Я должна была все ей рассказывать, и это было неимоверно трудно.

Вторая картинка изображала огонь, и мне напомнило это мою нынешнюю жизнь. Все сгорело, разрушилось. Все, что было дорого мне, что было необходимо. Я поразилась, как мне удалось вытащить именно эти карты, которые буквально кричали о том, что происходило и происходит со мной. И при всем при том это не гадание!

На третьей карте были изображено сплетение двух тел, но это не было похоже на любовные объятия. Мне показалось, что между этими людьми происходит борьба. Я поделилась со Светланой наблюдениями, и она объяснила, что это вижу именно я. А другой человек увидит здесь совершенно другой смысл, другие действия. Потому что это идет из подсознания. Поэтому психолог сам не может сказать, что означает та или иная картинка. Только мы сами должны понять ее значение. Это было очень интересно и ново.

– Что за борьба предстоит вам в будущем, как вы думаете? – спросила психолог. Я покачала головой.

– Даже не представляю… Может быть, это борьба со своими страхами, плохими мыслями, зависимостью? Такое может быть?

– Конечно, может. Главное то, о чем вы подумали. Эта картинка вызывает у вас именно такие чувства и мысли. Возможно, вы сами уже готовы к борьбе со своим состоянием, хотите выйти из него, справиться. Я не могу трактовать ваши мысли, но сами вы сможете ответить себе.

Мне понравился ее ответ. Слова о том, что я готова к борьбе. Ведь это было правдой, иначе бы меня не было в том кабинете!

Через неделю я снова приеду к Светлане, подготовившись и решив, какой запрос для меня сейчас самый важный и первостепенный. И с которого я начну свою внутреннюю борьбу.

– Ну, рассказывайте, что вас ко мне привело? – привычно спросила Гульнара у Надежды, клиентки, сидевшей за столом напротив. Для предварительной беседы они расположились в маленькой Гулиной кухне. – Что бы вы хотели узнать, в каком решении вы сомневаетесь?