Город бомбили пятые сутки подряд. После небольшой передышки, когда воздушную тревогу отменили и жители вернулись в свои квартиры, с орбиты, адским бонусом, на столицу спикировали три эскадрильи межорбитальных бомбардировщиков и нашпиговали постепенно остывающие пепелище городских кварталов тоннами вакуумных газовых нано-бомб.

Прошло пятьсот лет. И археологическая экспедиция, состоящая из нескольких отрядов, проводила раскопки древней столицы некогда могущественного государства, занимавшего большую часть материка. Роботы под руководством учёных бережно, слой за слоем, снимали пласты бурого, насыщенного глиной грунта, пока одна из роботизированных групп не наткнулась на почти нетронутое пятиэтажное здание.

– Говорю тебе, мы нашли два отлично сохранившихся человеческих тела, – сказал человек с красным обветренным суровым лицом полярного охотника. Он стоял посреди светло-зелёном шатра и обращался к изображению висевшему между двух планок связи. Его собеседник, точнее голограмма собеседника, усатый, одутловатый мужчина с молодыми искрящимися глазами сидел в сером кресле за столом. Кресло казалось соткано из теней и тумана – сплошные отверстия и невесомые перепонки.

– Не может, Гоба. Откуда они там взялись-то? Сам подумай!

– Не знаю. Я тебе запись переслал, сам посмотришь. Роботы вчера обнаружили целый квартал города. Практически все здания оказались разрушены, предположительно, мощным обстрелом или бомбардировкой. Кроме одного. С него мы и начали раскопки.

В это время его собеседник негромко сказал какую-то фразу в сторону, и сбоку от него засветилась окно воспроизведения объёмной записи, снятой роботом, ведущим раскопки. В то же самое время открылось окошко поменьше в правом углу изображения сидящего в кресле усатого критика, дублирующее ту же самую запись. Теперь Гоба мог одновременно со своим оппонентом смотреть запись.

Раскаленный полдень властно навалился на место бурных раскопок. В основном копали различные механизмы, а люди суетились на границе их работ, придирчиво контролируя и фиксируя. Два робота расчищали поверхность бетонных плит струями сжатого воздуха. Закончив с косметическими процедурами, роботы приступили к вскрытию – увеличив плотность воздушных струй, словно скальпелем, зачистили швы стыков плит от раствора. Быстро закончив, роботы, выпустив из своих сферических чуть приплюснутых корпусов манипуляторы, окончания которых походили на широкие поверхности эластичных лопат, покрытых короткими подрагивающими отростками, просунули их в щели между плитами. С виду твёрдые плоскости манипуляторов размягчились, истончились и затекли в щели. Там внутри, снова затвердев, приняв изогнутую форму силовых рычагов, руки-лопаты накачивались энергией прикладываемого ими и всё возрастающего усилия.

Верхняя плита как прилипла, и никак не хотела двигаться с места, что было странно, учитывая чудовищную силу биокомпозитных конечностей роботов. Плиту словно специально удерживали изнутри. Но вот искусственно созданные предметы технического прогресса взяли вверх над неизученным явлением природы и с сосущим звуком сожаления от поражения плита взмыла вверх. В образовавшуюся дыру под действием загадочной силы стремительно потянулись струи песка, поскакали мелкие камешки и покатились крошки серого грунта. Через секунду всякое движение прекратилось и оттуда, из темноты, лениво выползло облачко пара салатового цвета, тут же подхваченное лёгким порывом ветерка и растаявшее словно призрак под лучами жаркого солнца.

Плиту сняли и отложили в сторону. Открылась древняя убогая планировка однокомнатной квартиры. В самом маленьком её помещении, наверное, служившим своим хозяевам одновременно ванной и уборной, лежали тела двух людей. Один из них в нелепой позе сломанного арлекина валялся в пыльной чугунной лохани ванной, второй объект, спутник первого, лежал на полу, с любовью обнимая унитаз. Как только роботы их обнаружили, прекратили раскопки и сразу подали телепатический сигнал руководителю экспедиции. На моменте обнаружения человеческих тел запись оканчивалась.

– Что ты об этом думаешь? – повернувшись в сторону Гобы, задумчиво произнёс усатый мужчина.

– Тела превосходно сохранились. Судя по остаточным следам электрической активности мозга, они умерли всего несколько часов назад. Их температура выше окружающей среды, что само по себе невозможно. Анализ внутренней атмосферы помещений дома показал микроскопические присутствия инертных газов и следов непонятных органических соединений. По-видимому, всё это время в квартире, а скорее всего в запечатанной наглухо ванной, по неизвестной нам причине, сохранялась практически вакуумная среда с незначительными примесями непонятных нам пока веществ. Тела я сразу поместил в медицинские капсулы и отправил в институт изучения проблем крио и гиперсна.

– Правильно. И что же дальше?..

Открыл глаза Олег в светлой голубой комнате, лёжа на очень мягкой кровати. Первой его мыслью стало: "Я в больничке? Скорее всего, да. Только, почему я в палате один?". Что с ним произошло, он помнил плохо. Он с его закадычным дружком Мухой заперлись в туалете, чтобы спокойно рассмотреть свои трофеи – химические реагенты, украденные ими из их же институтской учебной лаборатории основного органического синтеза. Потом страшный вой, гром, удар, валящей с ног и долгая тьма, прерываемая редкими багровыми зловещими вспышками.

Олег захотел встать, но даже пошевелиться ему не удалось. Левый мизинец на правой руке слегка, словно испугавшись такой своей смелости, подёргался и затих. Слизистая оболочка рта и носа высохла. Язык раздулся и, шевеля им, он ощущал, как его наждачная поверхность, трётся об шершаво-бетонную внутреннюю поверхность высохших щёк – "Да, хреновые дела". – Он оказался не прав. Уже к вечеру к нему вернулась способность, если не полноценно двигаться, то уверенно копошиться и приподнимать свои ослабевшие руки и ноги. За всё это время к нему, так никто и не зашёл. Страшно хотелось пить.

Уже когда солнце за окном село за пирамидальные верхушки южных тополей к нему в палату вошли двое – мужчина и женщина. Выглядели, на его взгляд, они довольно странно – одеты то ли в комбинезоны, а то ли в халаты, походившие на облачения хирургов. Цвет их одеяний приближался к синему, но синим не был. Халаты несли на себе отметки в виде горизонтальных серебряных полос. – "Похожи на насекомых с другой планеты. Пчёл, шмелей, а скорее ос". – Олег мысленно хмыкнул. Похожесть его посетителей на жалящих жужжащих медоносов усугублялась надетыми на их глаза выпуклыми зеркальными очками, разделёнными на шестиугольные сектора.

Мужчина шёл первым и вопрос задал первым:

– Здрвствити. Как вы сиби чувствуити? – спросил он с незнакомым иностранным акцентом.

"Оба-на. Не наши. Я что, в плену? Если так, то будут пытать или ставить эксперименты? Да нет, не похоже. Зачем им простой студент? Бросили бы просто в лагерь, а то и возиться бы не стали. А тут в госпиталь поместили. Твари".

– Так себе. Очень пить хочется.

– О, это скоро пройдет, – сказала женщина, и подойдя к нему с левой стороны, где стоял предмет, похожий на тумбочку, нагнулась, протянула руку за тумбочку, и, словно показывая фокус, вытащила руку уже с золотистым стаканом, наполненным водой. Протянула его Олегу.

Олег с радостью выпил его содержимое до самого дна. Вода оказалась в меру прохладной, сладковатой. Странно, но вкус языком он не ощущал, всю сладость воды ему передавала слизистая горла. После того, как стакан опустел, Олег невольно обратил на него своё внимание – почти невесомый, на ощупь сделанный из силикона, напоминающий своею гладкой бархатистой мягкостью живую плоть. От созерцания этого странного предмета ежедневного обихода его оторвал следующий вопрос врача:

– Как мы можим вас називать?