Резко хлопнула входная дверь и раздались грузные шаги, а затем пыхтение – Ян пытался стянуть с себя обувь.
– Джаннита, ты здесь? Помоги мне наконец справиться с этими проклятыми ботинками. Говорил же тебе – эти слишком узкие, зачем ты уговорила меня купить их? Надо было оставить ста…
Он внезапно прервал свой сердитый монолог, изумленно воззрившись на стоящую в темном проеме двери жену.
– Джа … Джаннита? – С трудом выговорил он. Его очки мгновенно запотели, Ян судорожно сдернул их и начал машинально протирать, продолжая пялиться на улыбающуюся ему женщину. – Что … как? Ты сходила в тот салон, о котором я говорил тебе …
– Что ты там лепечешь? – Резко оборвала его Джаннита и двумя мягкими шагами приблизилась к мужу. Она положила руки ему на грудь, затем начала медленно расстегивать пиджак. Ян выронил очки и сделал шаг к жене, с хрустом раздавив их. Он даже не заметил этого.
– О! – Сладострастно выдохнул он, сжав ее высокую полную грудь. – О! Джаннита … любимая … до чего же ты чертовски хороша!
Она улыбнулась ему как сытая кошка – ее пальцы уже ловко отщелкивали мелкие пуговки рубашки. Муж, будто завороженный, слепо и беспорядочно шарил по ней руками, а Джаннита все отступала назад, заставляя его следовать за ней, в темную комнату.
– Что ты придумала? – Спросил он, морщась от непривычно густого мрака и изо всех сил озираясь по сторонам. Но Джаннита властным жестом прижала свои ладони к его щекам и развернула лицом к себе. Одним сильным движением впилась в его губы. Ян весь взмок, он судорожно дергал себя за брюки, пытаясь избавиться от них.
– Я тебе нравлюсь? – Бархатным голосом выдохнула она ему прямо в ухо.
– Да! Дааа! – Прорычал он и закашлялся, поперхнувшись слюной.
– А я? – Спросил из тьмы другой голос и еще один женский силуэт смутно обрисовался в глубине комнаты.
– Кто это? – Неуверенно спросил Ян, пытаясь поправить отсутствующие очки. На его плечо легла горячая ладонь. Он непроизвольно дернулся назад, но две пары рук удержали его, раздался звучный смех.
– Изелия? Ты … почему здесь? – В ответ раздался взрыв хохота. Вспыхнул свет – тусклый, страшный, цвета свежей крови. Обе – жена и любовница стояли перед ним полностью обнаженные. Ян почувствовал, что еще чуть-чуть и он взорвется от возбуждения, обе они выглядели просто восхитительно. Он попытался заглянуть за их спины – там стояло что-то, чего раньше не было. Будто бы тумбочка. Но слишком высокая и широкая. Какая-то корявая, будто бы обвитая толстыми корнями. Он вытянул шею, но женщины сомкнулись, ему на лицо упали волосы, одни оттенка корицы, а другие – цвета ночного неба.
Запах двух разгоряченных тел пьянил его. Ян шатался, его руки суетливо шарили по двум изгибающимся телам, его влажные пальцы с силой хватали все, что попадалось. Он шел вперед, и старался подтянуть к себе обеих сразу, в голове бешено пульсировал горячий туман. Никогда еще в жизни он не ощущал такого возбуждения.
Внезапно, женщины расступились в стороны, он споткнулся и упал. Больно ткнулся своим пухлым животом в тумбочку и беспомощно забарахтался на ней, пытаясь подняться на ноги. Что-то холодное скользнуло по его ногам. Что-то с силой прижало его к тумбочке, туго обвив бедра, а затем голени.
– Э! – Сказал он недовольно и взмахнул руками, пытаясь вернуться в вертикальное положение. Ледяное кольцо сомкнулось еще туже, отчего его возбужденный член чуть не переломился пополам.
– Эээ!!! – Завопил он, что было сил и начал отчаянно дергаться, пытаясь освободиться. Внезапно, по его рукам что-то поползло, и они тоже оказались плотно прижаты к тумбочке (или не тумбочке?). Ян лежал животом на поверхности этого странного предмета, не в силах двинуть рукой или ногой. Лицо его пылало жаром, пот катил градом, неприятно щекоча кожу.
Внезапно свет стал ярче, и он болезненно поморщился – это было неприятно. Неудобно приподняв голову, отчего у него сразу заныла шея, он увидел двух своих женщин, стоящих перед ним плечом к плечу. Шею свело, и Ян уронил голову, ткнувшись лицом в алтарь. В комнате стояла тишина, затем он услышал какой-то тихий звук, слабый и неприятный, похожий на сипловатую дудочку. Он снова приподнял голову и онемел: прямо перед его лицом качалась плоская треугольная голова, гладкая, черная с кроваво-красными разводами. Глаза ее горели как расплавленное золото. От ужаса Ян икнул и издал ряд невнятных звуков, затем вдохнул, чтобы заорать, но внезапно возникшая сбоку рука что-то затолкала ему в рот. Он поперхнулся и снова уронил голову.
– Давай, – негромко, но властно произнесла Изелия и положила руку на плечо Джанниты. Та улыбнулась и слегка прикоснулась к этой руке.
– Не бойся. Я смогу.
Она повела плечом, скинув руку и медленно обошла алтарь. Изелия пела низким, густым, сильным голосом, от которого дрожали поджилки, а сердце наполнялось радостью хищника. Ян устало приподнял голову еще раз – змея приоткрыла пасть и нежно мазнула его раздвоенным языком по кончику носа. Его глаза, безумные от ужаса, расширились еще больше, и он снова уронил голову на алтарь. Изелия пела. Джаннита бесшумной упругой походкой обходила алтарь, в ее руке блестел нож, яркий как ртуть. Все это было форменным безумием. Должно быть это сон. Или галлюцинации. Или его эротические фантазии …
Чья-то ладонь легла Яну на лоб и с силой вздернула голову вверх, змея распахнула пасть, будто желая проглотить его целиком. Он увидел тьму в ее бесконечном горле. Ян замычал и слабо дернулся, потоки яркой, горячей крови брызнули прямо в пасть змее. Горячее семя потекло по змеиным кольцам. Обряд был совершен.
Ноа
Хулигански насвистывая, Ноа вошла в кухню и с размаху поставила сумки на пол. Сегодня ей предстоит множество ужасно скучных дел – уборка, стирка, а еще ужин приготовить нужно. Но она не унывала. Это вообще было не в ее характере. Всегда веселая, громкая, грубоватая, она пугала окружающих своей прямотой. Но при этом пленяла мужчин своим высоким ростом, хорошей осанкой, ярко-медным оттенком волос и энергией. И она знала, что муж ее не любит. Нет. Совсем ни капельки. Она поняла это слишком поздно. Он был родом из тех земель, где статус женщины определялся количеством произведенных ею детей. Таким образом, для родни мужа Ноа была никто – просто пустое место.
Она с грохотом начала ставить на стол банки с горошком, сардинами, фасолью. Фархим женился на ней лишь для того, чтобы насолить собственной матери – та считала, что такая девушка никоим образом не подходит ее сыну. И она даже нашла ему невесту на свое усмотрение: невысокую, скромную, тихую – словом, полную противоположность Ноа. Фархима это злило, он постоянно пытался доказать своей семье, что его жизнь должна протекать исключительно по его плану. Так он и создал семью. Но свою жену он не любил. Тем не менее, ему просто необходимо было, чтобы у них с Ноа родились дети – иначе при дележке семейных ценностей все уйдет его братьям и сестрам. А это было немало, поскольку его семья уже на протяжении многих поколений вела сытую богатую жизнь, постоянно увеличивая свои владения и капиталы. Будь у него сын, он мог бы рассчитывать на часть семейной земли.
Ноа узнала обо всем этом лишь на свадьбе и проплакала всю брачную ночь. А на утро решила – будь что будет. В конце концов, она все-таки вышла замуж. К чему ей снова возвращаться к одинокой жизни? Разве не о замужестве мечтают все женщины?
Постоянно запинаясь о стулья и ударяясь локтями то о холодильник, то о стол, она закончила раскладывать продукты и замерла в центре кухни, сосредоточенно прижав кончик указательного пальца к губам.
– Так-тааак, – протянула она, отчего жалобно звякнула ложечка в стакане. – Такушки-тааак. И чем же мне сегодня накормить моего ненаглядного мужа? Моего драгоценного говнюка? Или любимого гадюка́?
Запрокинув голову, она залилась хохотом, откуда-то сверху бешено задолбили соседи.
– Да пошли вы! – С ненавистью выкрикнула она в потолок и принялась за готовку, бормоча себе под нос: