В разработке плана архитектор Ж.-Б. Леблон строго следовал постулатам великого римского архитектора Марка Витрувия. Так, Леблон отмечал, что план Петербурга должен быть основан на пяти принципах: крепости, красоты, удобства (комодити), публичности, твердости и полисе (добрых регул).

Претворение в жизнь проекта Ж.-Б. Леблона требовало колоссального количества средств, которые казна выделить просто не могла. Ко всему прочему, предложение французского архитектора было оторвано от реалий Балтики, например, частых наводнений, оторванности Васильевского острова от остального города во время ледохода. План французского архитектора царь не принял, но часть предложений оказались удачными и нашли свое воплощение в Санкт-Петербурге. Например, идея сделать Васильевский остров центром города Петру понравилась, и долгое время петербургским дворянам и купцам предписывалось строить дома именно на острове. При императрице Елизавете Петровне от этой практики полностью отказались.

На протяжении всего XVIII века формируются основные линии улиц столицы, возводятся пышные барочные здания. Величие города растет, и удивленный современник А.А. Нартов воскликнет: «Коль ты прекрасен, град! ты Риму стал подобен…». Сравнение с Римом, конечно же, носит не случайный характер – Петербург получал свою философию, оживала его душа, проявлялась неповторимая поэтика его улиц, площадей и набережных. Он становился столицей мира, новым Римом, вернее, Третьим Римом. Но не в узком религиозном смысле, а во Вселенском, всеобъемлющем значении. Санкт-Петербург не просто отбирает у Москвы это звание, но и воплощает его в потрясающих ансамблях, в реальной архитектуре классицизма, подчеркивающей мощь бескрайней империи.

В первой четвери XVIII столетия сформировался центр города, который можно очертить линией: Петропавловская крепость, Петербургский остров (часть) – Летний сад, Адмиралтейский остров – стрелка Васильевского острова (часть).

Васильевский остров и Петроградская сторона, сильно страдавшие от наводнений, проигрывали землям, лежащим за рекой Фонтанкой, поэтому логичным направлением дальнейшего развития города становится направление Адмиралтейство – Александро-Невский монастырь и Адмиралтейство – Вознесенский проспект – дорога на Стрельну, Петергоф и, позднее, Царское Село. Можно видеть, что загородное строительство императорских и великокняжеских резиденций будет развиваться именно на южных направлениях, тогда как северные и северо-западные пригороды долгое время в силу разных причин останутся невостребованными.

В дальнейшем все планы развития Санкт-Петербурга будут строиться на основе сложившейся трехчастной системы: Петроградская сторона – Адмиралтейство – Васильевский остров. Такая важная часть города, как Выборгская сторона, в данной системе петербургских координат выступает частью Петроградской стороны. Интересно отметить, что относительно небольшая территория Васильевского острова застраивалась на протяжении более чем двухсот лет, что и выделяет эту часть Санкт-Петербурга как одну из трех фундаментов, на которых строилась и развивалась столица Империи.

Цифра три присутствует и в ином аспекте городской планировки. К концу правления царя-реформатора сформировалось трехлучие улиц, исходящих от Адмиралтейства. Анализ архитектурных изысканий самого Петра говорит о том, что он и был автором подобной планировки, причем, кроме центра Санкт-Петербурга, она повторяется в Петергофе, Стрельне и планируется в Александро-Невском монастыре. Среднего луча, то есть Гороховой улицы, еще не существовало в полной мере – она появилась чуть позже, а Невский проспект – тогда дорога к Невскому монастырю, и Вознесенский проспект четко прослеживались до реки Фонтанки. Первое официальное название будущий Невский проспект получил в 1738 году – Невская Проспективная улица, или Невская перспектива. К этому времени она уже доходила до Большой Новгородской дороги и Лиговского канала. Название Невский проспект власти узаконили в 1781 году.

Центральные улицы-лучи Санкт-Петербурга.

Фрагмент плана-панорамы. 1913 г.

Отвлечемся на некоторое время от нашей основной темы ради одной занимательной истории, связанной с трехлучевой планировкой центра Петербурга. Эти три линии улиц образуют воображаемую пирамиду, и ее появление нельзя назвать случайным. Невский проспект – главная городская магистраль, составляет одну из граней пирамиды, положенной в основу формирования основных петербургских улиц-лучей, – самого Невского проспекта, Гороховой улицы и Вознесенского проспекта. В этой пирамиде, кроме Невского, вторую и центральную грань, обращенную к нам, составляет Гороховая улица, а третью, крайнюю, формирует Вознесенский проспект.

На плане города 1732 года начинает угадываться знакомый пирамидальный силуэт, а план М.И. Махаева 1753 года уже четко обозначает три луча знакомых нам улиц. Главная заслуга в устройстве этого трехлучия принадлежит замечательному русскому архитектору Петру Михайловичу Еропкину (1698–1740), руководившему застройкой столицы в 1732–1735 годах. С возведением талантливым зодчим Андреяном Дмитриевичем Захаровым (1761–1811) здания Адмиралтейства, которое строилось с 1809 по 1819 год и увенчано высоким шпилем, украшено массой аллегорических скульптур и рельефов по фасадам, символический план формирования этой части столицы вчерне был закончен. Само здание, безусловно, выступало важной составляющей этого плана – не случайно на его верхней колоннаде в ряду скульптур находится египетская богиня Изида. Но для полного завершения плана не хватало важнейшего, во многом определяющего символического элемента, который появился много позже, в год празднования 200-летия со дня рождения основателя Санкт-Петербурга – императора Петра I.

Летним днем 8 июня 1874 года городские власти торжественно открыли обширный сад перед зданием Адмиралтейства, который занял территорию широкого бульвара, известного всем по строчкам Александра Сергеевича Пушкина: «Надев широкий боливар, / Онегин едет на бульвар». Проект новой зеленой зоны в центре столицы разработал известный петербургский ботаник Эдуард Людвигович Регель (1815–1892). С устройством нового сада – получившего название Александровского, началось формирование этого недостающего элемента, который окончательно появился в 1880 году, с открытием в створе Гороховой улицы большого фонтана с чашей из серого гранита, созданного стараниями архитекторов Николая Леонтьевича Бенуа (1813–1898) и Александра Романовича Гешвенда (1833–1905).

Итак, как мы помним, по обозначенным граням-улицам мы имеем пирамиду, верхушка которой начинается у Адмиралтейства, правую грань образует Невский проспект, левую – Вознесенский проспект, а центральную, или третью, – Гороховая улица. Основанием этой символической пирамиды служит река Фонтанка. Адмиралтейский проспект отрезает верхушку пирамиды, образовывая тем самым священный камень «бен-бен» – существенную изотерическую составляющую. Как известно, этот пирамидальный камень выступал основным символом религиозного культа поклонения Солнцу в Гелиополе. Этот древнеегипетский город был в царстве одним из главных центров магических мистерий, вместилищем древних знаний и тайных учений. С солярным культом связана важнейшая деталь пирамид и большинства обелисков. Верхушки указанных сооружений обязательно венчает камень «бенбен», который в Древнем Египте покрывали золотой фольгой, сверкавшей на ярком египетском солнце «всевидящим оком». В наши дни в Каире в Египетском музее можно увидеть прекрасно сохранившийся один из таких священных камней с вырезанным глазом в центре пирамидальной грани. Самый же известный камень «бенбен» изображен на государственной печати США, которую все знают по ее изображению на банкноте в один доллар. Камень сверкает золотом, а глаз Провидения в треугольнике, окруженный золотым ореолом, наблюдает за мировым порядком. Адмиралтейский проспект в Санкт-Петербурге выступает своеобразным основанием камня «бенбен», который развернут по отношению к основной пирамиде, а чаша фонтана является «Всевидящим оком», грозно стоящим на страже благополучия Северной столицы. Особую сакральность всей этой планировке придает то, что вода (в нашем случае фонтан) в мировой и русской мифологической традиции является проводником в иные Вселенные, неведомые нашему суетному миру.