― Какая ты решительная. ― не сумев сдержать резкости и желания оказаться в ней, мужчина одним рывком подвигает её ближе к краю мраморной столешницы, а затем резко входит, позабыв о том, что хотел ещё немного подразнить эту чертовку, которая откинула назад голову и впилась острыми ноготками в сильное плечо. Движется вдоль неё резко, яростно вколачиваясь в горячее тело и бесцеремонно сжимая её грудь, которая осталась липкой после этих «игр». Растрепанные волосы Влада небрежно спадают смоляными прядями на его лоб, по которому скатывается капелька пота, оставляя за собой прозрачную дорожку испаряющейся влаги. Толчок за толчком, Бёрнелл не сдерживает вскриков, которые слетают с её припухших губ, пока она слегка подмахивает бёдрами навстречу его движениям, чувствуя, как же глубоко он оказывается в ней с каждым таким грубым движением. Девушка впивается губами в его шею, чувствуя пульсирующую венку и мятный запах его одеколона, который кружит ей голову и пьянит сильнее вина; она проводит языком по жилке, затем слегка оттягивает кожу зубами, оставляя небольшие и едва заметные вмятины, что вырывает из груди Дракулы протяжный стон, в котором плескается наслаждение со вкусом карамели.
Их сплетенные тела идеально подходят друг другу, вместе они создают цельную картинку, в которой можно было бы разглядеть многовековую любовь, животную страсть и бурлящее внутри чувство близости, которое плавно перетекает в потребность кончить, втягивая их в омут горячей магмы с головой. Воздуха не хватает, лёгкие будто сдавливает тугой канат, пока кожа заходится огнём от яростных, жадных касаний.
― С Рождеством, миссис Дракула. ― молвит сдавленным полушёпотом Влад, прикусив её мочку и поддав огоньку, когда скользнул языком по крылышку ушка художницы. Реставратор восхищенно смотрит в глаза, в которых бушует океан, смывая кипящей волной всё, что только могло стать преградой, она накрывает всё эмоции, притупляя их остроту. Остались только они вдвоём, их пылкие чувства и безудержная страсть. Дракуле нравится, как стенки её лона плотно сжимают его орган, нравится до потери пульса.
― Боже, Влад… ― протяжно хнычет барышня, содрогаясь в сладкой конвульсии и лишь сильнее сжимаясь вокруг брюнета, напрягая его самого до пронзающего предела. Она утопает в этой блаженной эйфории, вбирая каждой фиброй своего тела эту греховную, но поистине противоречивую, райскую, острую усладу. Достигнув высшей точки, напряженное словно струна тело вмиг расслабляется, обмякает, пока не пройдет громкий звон в ушах и в глазах снова не развиднеется давно размытая картина.
Влад сильными короткими толчками вбивается в неё, затем в один роковой, но незабываемый миг, он сгребает любимую в охапку, изливаясь внутрь пульсирующей промежности, которая истекала густым маслом и обволакивала его член в тот момент, когда это было так востребовано в столь острое мгновение. Осчастливлено взвыв, хозяин замка сбивчиво ловит ртом воздух, не отпуская такую же задыхающуюся от упоения Лайю. Тишина вмиг сменяет громкие шлепки, низкие и блаженные стоны, все звуки просто растворяются в робком молчании.
― Кажется, ты неправильно назвал мою фамилию…
― Я сказал всё правильно, милая. А теперь давай продолжим готовку и окунемся в атмосферу нашего Рождества.
Сердце Лайи вновь забилось сильнее и быстрее, едва ли не ломая рёбра. Он ничего не перепутал. Он намеренно назвал её миссис Дракула. Это Рождество стало поистине волшебным, отпечатавшись в памяти бурным взрывом эмоции, неподвластным ни ей, ни ему.
