— Если мы все же собираемся туда войти, то нужно сделать это прямо сейчас.

Я первая шагаю в темноту, но уже через секунду Тилль нагоняет меня и берет за руку. Его пальцы ледяные и от этого мне снова становится не по себе.

Внутрь мы входим почти одновременно, держась за руки как напуганные дети. Сразу за дверью просторное помещение, которое судя по всему, в прошлом служило холлом для приема посетителей. Вдоль стен, выкрашенных в казенный зеленый, стоят деревянные стулья, прикрученные к полу металлическими скобами. На полу истертый ковер неясного цвета, под потолком люминесцентная лампа в защитной сетке. Резко пахнет медикаментами, и от этого запаха меня начинает подташнивать. Я с трудом сглатываю несколько раз — еще не хватало, чтобы меня вырвало.

Сквозь распахнутую настежь дверь мы выходим в длинный коридор, заканчивающийся темной лестницей без перил. Лампы не горят, а окон почти нет. В коридоре стоит сонный полумрак, но даже он не в силах скрыть следы упадка, царящего вокруг: пол усыпан осколками, краска на стенах облупилась, трубы под потолком покрыты ровным слоем ржавчины. Мы идем по коридору, и под ногами хрустит мусор и битое стекло. У подножья лестницы стоит брошенное инвалидное кресло со сломанной ручкой, и оно выглядит настолько древним, словно попало сюда прямиком из прошлого.

— Как давно заброшена эта больница? — спрашивает Тилль, видимо у него такие же мысли как у меня.

— Я не знаю, но судя по всему, ее закрыли значительно раньше, чем случилось падение. За пять месяцев такого не происходит.

— Что мы хотим тут найти?

— Досье на Крумбайна, но только вот я не уверена, что здесь могло хоть что-то сохраниться.

— Но раз мы уже тут, то стоит проверить, — Тилль отпускает мою руку и криво улыбается.

В этой темноте он выглядит совсем старым и измученным, и мое сердце сжимается от страха. Зачем я притащила его сюда? Зачем втянула во все это безумие? Если его убьют я ведь никогда не смогу простить себе этого. Как я могла быть настолько беспечной?

— Послушай, давай уйдем, — говорю я. — Поедем на аэродром и…

Я не успеваю, закончить, потому что мы снова слышим топот у себя над головой и это точно не животное. А потом раздается звон бьющегося стекла. Против воли я вздрагиваю и испуганно смотрю наверх, но не вижу ничего кроме слабо освещенного коридора, почти такого же, как тот в котором мы стоим. Мне хочется поддаться нарастающей панике и бежать отсюда сломя голову, не знаю что это — усталость или трусость, но чтобы это ни было — это мне не нравится. Я никогда в жизни не пасовала перед опасностями, что же теперь изменилось? А потом Тилль внезапно срывается с места и с невероятной прытью взбегает по лестнице. У меня не остается времени на сомнения — я бегу за ним поднимая облачка пыли.

Наверху светлее. Коридор такой же, как внизу: справа и слева двери, ведущие в палаты, ржавые трубы под потолком, пол заваленный мусором. Но есть одно отличие — этот коридор оканчивается не глухой стеной, а витражными окнами, выходящими в сад, и сквозь них в помещение проникает приглушенный солнечный свет. Тилль стоит наверху и когда я подхожу, прикладывает палец к губам — он пытается услышать того, кто скрывается тут от нас. Я тоже замираю и напрягаю слух. Мертвая тишина. Если тут кто-то и был, то сейчас он ушел. Я хочу сказать об этом Тиллю, и в этот момент одна из дверей резко захлопывается.

— Он там, — Тилль стремглав бросается к двери и дергает ручку, но та не поддается. Человек успел запереть ее изнутри.

Тилль начинает со всей силы молотить в нее кулаками и звук ударов гулким эхом отражается от голых стен и потолка.

— Открывай, сука! — орет он. — Открывай, или я выломаю эту чертову дверь и убью тебя!

— Что ты творишь, Тилль?! — спрашиваю я, но он, кажется, не слышит.

— Открой немедленно, ублюдок! — он со всей силы бьет кулаками и пинает дверь носком ботинка. — Я знаю, ты там!

Я ошалело смотрю на него, не зная, что делать. Не понимаю, что на него нашло, никогда раньше Тилль не проявлял столь явной агрессии. Он долбит и долбит в эту чертову дверь, но она не поддается. Неудивительно, ведь эти замки должны были выдерживать атаки опасных душевнобольных. Кто бы там не заперся — нам его не достать.

— Прекрати! — не выдерживаю я. — Хватит!

Тилль мгновенно успокаивается и смотрит на меня с нескрываемым раздражением.

— Он не откроет, мы напугали его, — говорю спокойнее. — Чего ты завелся? Не исключено что это обыкновенный сквоттер, и он принял нас за байкеров.

— В больнице? Чего здесь делать сквоттеру, тут все того и гляди рухнет, — Тилль обводит рукой коридор, его лицо пылает от гнева. — Это кто-то из его приспешников, точно тебе говорю, и он следил за нами.

— Приспешников кого? Крумбайна? — я таращусь на Тилля.

— Да, этот человек, наверное, ехал за нами, а потом обогнал и проник сюда первым. Нам нужно схватить его и допросить.

— Тилль, это довольно безумная теория, не находишь?

— Безумные времена — безумные теории, — отвечает он тихо.

Кажется, он успокоился, и я пытаюсь воззвать к его здравому смыслу:

— Если бы это был один из его подручных, тогда он бы убил нас еще, когда мы к дому подходили, — говорю я мягко. — Скорее всего это пациент или врач. Кто-то, кто бывал тут раньше.

— Тогда зачем он заперся там?

— Испугался шума мотоцикла, сейчас все их боятся, — я пожимаю плечами. — Он мог решить, что мы хотим убить его, а ты только подтвердил это своими словами.

— И как нам его достать? — Тилль мрачно смотрит мне в глаза.

— Попробую с ним поговорить и объяснить ситуацию. Иногда это помогает лучше чем угрозы, — я улыбаюсь Тиллю, подхожу вплотную к двери и кричу: — Эй, привет, как вас зовут?

Из-за двери не раздается ни звука, но я продолжаю:

— Извините, что мы нарушили ваш покой! — я пытаюсь снова.- Меня зовут Ката Берг и я раньше служила в полиции, так что вы можете не волноваться на наш счет. Мы хорошие ребята и не желаем никому зла. У нас есть немного еды и воды и если хотите, мы поделимся с вами. Откройте дверь, давайте просто поговорим.

— Да, правильно, давай отдадим наши припасы неизвестно кому, — Тилль крайне недоволен, это видно по его лицу, но я стараюсь не обращать внимания и продолжаю:

— Не бойтесь, мы не причиним вас вреда! Нам нужно кое-что найти в больнице и мы сразу же уйдем. Вы можете выйти оттуда, и я обещаю, мы не станем вас обижать.

— Так он тебе и поверил, — тихо говорит Тилль и отходит на пару шагов. Я прислушиваюсь, надеясь, что человек за дверью ответит, но он молчит.

— Я могу показать вам свои документы. И мой друг тоже. Он вовсе не собирался вас убивать, Тилль перепутал вас с другим человеком. Я обещаю, что никто из нас не тронет вас и пальцем.

Ничего не меняется. Дверь по-прежнему заперта. Мои слова не возымели действие.

— И что теперь? — спрашивает Тилль устало.

— Да ничего, пойдем вниз и начнем искать архив. Будем надеяться он сам выйдет наружу, когда будет готов.

— А если нет?

— Значит, оставим его в покое.

Тилль недовольно кривится и собирается что-то сказать, когда до нас доносится приглушенный рев мотоциклетного двигателя.

—Это банда, они все же нашли нас! — я ощущаю, как сердце холодеет от ужаса. У нас нет оружия и нам никак не справиться с байкерами.

—Это не банда, — Тилль бросается к окну. — Это наш мотоцикл, этот ублюдок выбрался и угнал его!

Я подбегаю к Тиллю и еще успеваю заметить, как по грунтовой дороге уезжает человек одетый во все черное. За его спиной на ремне закреплена винтовка. Его фигура кажется мне смутно знакомой, но с такого расстояния я не могу сказать кто он такой.

— Черт, но как он слез со второго этажа?

— Может там внизу дерево, — Тилль пожимает плечами. — Ты заметила, что у него была винтовка?

— Да, я видела, но это уже не важно, — я ощущаю отчаяние. Теперь нам придется добираться до «Безымянных» пешком или искать другое средство передвижения, а это не так просто в такой глуши.