— Да, вернется — он коротко кивает. — И приведет с собой всю свою армию. Они приехали сюда на разведку небольшой группой. Хотели узнать есть ли кто внутри, и можно ли пробраться за ворота. Это их стиль. Ронни никогда не устраивает налеты на супермаркеты, он не хочет конкурировать другими бандами. Он довольно труслив и не ввязывается в драки. Ему проще обносить дома. Я однажды выезжал с ними на похожее дело, только там был особняк какого-то банкира. Ронан знал, что у него есть запасы и мы ехали специально за ними. И Ката, я не хочу тебя расстраивать, но Ронан солгал, что не догадывался о смерти Стефана.

— Я тоже так считаю, — согласно киваю. — Когда мы поехали в Берлин со Стефаном, он как раз собирался отыскать Ронни. Наверное он так и сделал.

— А где была ты?

— Мы поругались с ним из-за всего этого, и я ушла, — я отворачиваюсь и разглядываю стену напротив окна.

— Ты правильно поступила, — говорит Тилль, и я удивленно смотрю ему в глаза. — Если бы ты осталась, сейчас была бы мертва.

— Я думала об этом тысячу раз и не знаю, может, так было бы даже лучше.

— Ты ищешь смерти из-за чувства вины перед миром? — он чуть наклоняется ко мне. — Но ведь ты ни в чем не виновата, не ты это все устроила.

— Но я могла бы хотя бы попробовать помешать, я ведь давала клятву защищать закон. И я надеюсь, что когда я убью главаря безымянных смогу почувствовать облегчение.

Тилль мгновение раздумывает над моими словами, а потом возражает:

— Убийства не приносят облегчения, они всегда абсолютное зло.

— Ты бы не убил Гитлера, если бы у тебя была такая возможность? — задаю я вопрос, который задал мне мой напарник , когда я начала разводить сопли из-за необходимости стрелять в человека.

— Мне сложно об этом судить сейчас, но я бы точно не стал воевать за него. Я бы не стал убивать в угоду, чьей либо идее.

— Но ты же застрелил того парня на заправке, — я чуть улыбаюсь, кажется он попался в ловушку.

— Это другое дело, — он раздраженно отмахивается от меня ладонью, а потом добавляет. — Я поеду с тобой.

— В каком смысле? Хочешь вернуться к безымянным, чтобы отомстить?

— Нет, чтобы не дать тебе погибнуть, — отвечает он. — Я знаю их лагерь лучше чем ты и смогу подсказать тебе, как пробраться в него незаметно.

— Это, скорее всего, дорога в один конец, Тилль. Путь воина-смертника. Мне нечего терять, но не тебе. Разве ты не хочешь улететь в США и снова увидеть родных?

— Бьешь по больному? — он печально улыбается.- Конечно, хочу, но поверь, я десять раз все обдумал. Если ты не сможешь полететь со мной, тогда я вообще никуда не улечу. Одному мне все равно не справиться с самолетом, без помощника очень сложно.

— Так давай найдем тебе помощников, я даже знаю троих, кто будет рад помочь в обмен на эмиграцию. — Я думаю о Софии, Дэнни и чудаковатом брате Гансе. Эти трое трудных подростков заслужили другую жизнь, и в США она может у них быть.

— Почему ты так хочешь отделаться от меня? Я ведь могу помочь?

Я задумываюсь над его вопросом. И правда, почему? А потом понимаю — не хочу, чтобы он погиб. И если на заправке мне важно было спасти его ради Стефана, то сейчас мне важно это потому, что я испытываю к нему сильные и глубокие чувства. Никогда бы не поверила, что буду способна на такое. Всю жизнь считала, что любовь это выдумка Голливуда, которая отлично продается, но получается — она существует. Немного грустно узнать об этом сейчас, под занавес собственной жизни.

— Ты штатский, — отвечаю я, стараясь чтобы голос не выдал моего волнения. — ОТ тебя мало пользы, к тому же я тебе больше не доверяю.

Тилль усмехается и опускает взгляд.

— Ладно, я тебя понял, — он больше не смотрит на меня, похоже мои слова его обидели.- О каких троих ты говоришь?

Я вкратце рассказываю ему о своих прежних соседях по сквоту, но Тиллю не нравится моя идея. Он не хочет возвращаться в Берлин, это слишком опасно. Самолет стоит в ангаре за городом и от Замка он намного ближе, чем от Берлина. Я соглашаюсь с ним, незачем рисковать напрасно, ведь нет никакой уверенности, что даже если мы вернёмся в Берлин, то найдем троицу там же, где я их оставила. В городе за три дня могло случиться что угодно. Я начинаю искать варианты, но Тилль снова отмахивается от меня и говорит:

— Это не твои заботы, Ката. Я что-нибудь придумаю, когда довезу тебя до места.

— Не до места, — поправляю его. — А до точки, откуда я смогу дойти до места пешком, а ты уехать без приключений.

— Само собой, а теперь я пойду и соберу вещи. Мне понадобится немного одежды, надеюсь, ты не против, если я одолжу еще кое-что у твоего мужа?

— Бери что хочешь, — я готова отдать ему все, что у меня есть, если это поможет спасти его жизнь.— А еще не забудь упаковать провиант в дорогу. Можешь забирать хоть все, мне это больше не пригодится, а оставлять еду этим паскудам я не намеренна. Ведь они наверняка найдут способ попасть внутрь.

Он смотрит на меня долгим печальным взглядом и потом кивает и задает лишь один вопрос:

— Во сколько выезжаем?

— Как стемнеет, — отвечаю я, — И я планирую немного поспать, ночь предстоит долгая.

— Тогда не стану мешать, — он поднимается и направляется к двери. Я слежу за ним взглядом, а когда он уходит, облегченно вздыхаю. Этот раунд мне удалось выиграть и я надеюсь, что Тилль сможет спастись.

Раздеваюсь и ложусь в постель. На душе неспокойно. Я ведь совсем не хочу умирать и в глубине души, надеюсь, что мне и не придется, но все же жизнь в последнее время довольно мрачная штука, а судьба давно не поворачивалась ко мне лицом. «Добро пожаловать в реальность», говорю себе под нос, горько усмехаюсь и почти сразу засыпаю.

Я просыпаюсь от того, что кто-то трясет меня за плечо. Во сне я ругалась со Стефаном из-за его родителей, потому не сразу могу понять, что происходит, и где я нахожусь.

В комнате полумрак. Слышу переливы соловьиной песни и чувствую сладковатый запах цветущего жасмина. Надо мной склонился Тилль. Он во всем черном и в темноте выглядит, словно ниндзя из старых фильмов. Я встряхиваю головой, пытаясь вернуть ясность своим мыслям. После сна остался гадкий осадок, словно налет на зубах, вроде бы и не мешает, но неприятно. Во сне я вела себя как капризная сука, но только вот весь ужас в том, что и я жизни я была ничуть не лучше. А что если Стефан увлекся всем этим анархистским бредом как раз потому, что не находил понимания в семье? Еще одна бусина в ожерелье вины, что стягивает мою шею. Я удивлением обнаруживаю, что по моему лицу текут слезы. Похоже, я рыдала во сне. Я утираю слезы рукой, мне очень стыдно за них.

— Ты в порядке? — Тилль наконец-то убирает руку с моего плеча.

— Да, дурной сон, — я спускаю ноги на пол, он приятно прохладный и чуть шероховатый. — Я что, кричала?

— Нет, я пришел, сказать, что уже полночь. Нужно идти, если ты не передумала, — он внимательно вглядывается в мое лицо. В темноте его глаза почти черные и сейчас он выглядит совсем чужим.

— Мне нужно двадцать минут, и я буду готова, — поднимаюсь с постели и направляюсь в ванную, так и не зажигая света. Тилль остается сидеть на краешке моей постели.

Когда я возвращаюсь в комнату, его уже нет. После прохладного душа моя голова наконец-то варит как надо. Подхожу к окну и снова всматриваюсь в темноту. Если бы Ронан выставил пост, сейчас я бы увидела огоньки на дороге, но там непроглядная чернота. Будем надеяться, нам удастся выбраться без приключений и перестрелок.

Закрываю окно, задергиваю шторы, зажигаю свет и направляюсь к платяному шкафу. Нужно надеть что-то максимально удобное и незаметное. Выбираю черный спортивный костюм, мягкие кроссовки для бега и футболку цвета хаки. Волосы заплетаю в тугую косу, на голову надеваю бейсболку, а потом вспоминаю об одной полезной мелочи. Роюсь в глубине шкафа и нахожу набедренную кобуру. Она не очень мне нравится, но выбирать не приходится. Закрепляю ее вокруг правого бедра и размещаю в ней «Зиг Зауэр». С этой штукой и в облегающих спортивных лосинах я выгляжу как дурацкий персонаж игры Лара Крофт, но переодеваться уже не хочу.