—Почему ты плачешь? — спросил Рихард с тревогой в голосе и отпустил ее. — Я сделал тебе больно? Прости, но если бы ты упала, было бы больнее.

Рами слышала его голос, но не могла понять смысла слов. Волна животного страха накрыла и придавила к земле. Стало трудно дышать, словно кто-то перекрыл подачу кислорода, перед глазами плясали темные круги, сердце почти не билось, и она совсем не замечала, как по щекам беззвучно текут слезы. Рихард выглядел напуганным.

—Да что случилось, черт тебя побери? — спросил он и протянув руку, вытер ей слезы сначала с одной, а потом с другой щеки.

Его теплая рука, пахнущая сигаретами, вернула ее в реальность. Рами сделала судорожный вдох ртом и спросила очень тихо:

—Ты пришел отомстить?

—Что?! — воскликнул он, и на его лице появилось недоуменное выражение. — Ты совсем с ума сошла? Я хочу просто поговорить с тобой, но, похоже, зашел не вовремя.

—Поговорить? — переспросила Рамиля, все еще не веря в то, что он не собирается причинять ей боль. — Но о чем?

—Так и будешь держать меня в коридоре? — ответил он вопросом на вопрос.

Рами мгновение смотрела на него со смесью недоверия и испуга на лице, а потом кивнула и сказала:

—Ладно, идем на кухню. Но учти, я год занималась тайским боксом, — сейчас, когда приступ паники прошел, и она смогла мыслить ясно, Рами уже не готова была сдаться без боя.

—А мне то, что за дело до твоих спортивных достижений? Или ты думаешь, я пришел, чтобы тебя изнасиловать? — он внимательно посмотрел на нее и рассмеялся. — Блять, а ты ведь так и решила, по лицу вижу. Рамиля, ты вообще нормальная?!

—Ничего смешного, — буркнула Рамиля и пошла на кухню, Рихард захлопнул входную дверь и пошел следом.

Он даже не снял обувь, так и ввалился в кухню в этих высоких военных ботинках с тракторной подошвой. Рами прислонилась спиной к холодильнику и вопросительно посмотрела на него. Круспе снова был во всем черном: приталенная рубашка, расстёгнутая на пару пуговиц на груди, джинсы по фигуре и неизменный черно-красный маникюр. Рами отметила про себя, что он выглядит очень усталым, похоже, похмелье сегодня было не только у нее. Рихард без спроса пересек кухню и уселся на подоконник, спиной к окну, и ей, превозмогая боль в шее, пришлось повернуть голову, чтобы видеть его лицо.

—Так, давай сразу определимся, — сказал он и поднял руки ладонями вперед. — Я не собираюсь тебя насиловать, так что расслабься, прекрати смотреть на меня как на преступника и сядь.

—Что тебе нужно? — спросила Рамиля, даже не сдвинувшись с места. — И как ты узнал адрес?

—Миа, — он ухмыльнулся. — Ты вчера при ней вызывала такси.

—Ясно, теперь буду знать, что при ней нельзя болтать лишнего, — Рами все же отошла от холодильника и села на табурет, лицом к Рихарду. Теперь приходилось смотреть на него снизу вверх, но зато смена места избавила от необходимости поворачивать больную шею. — А зачем пришел?

—А сама как думаешь? — он чуть сощурился.

—Я вчера нахамила тебе, и ты решил меня наказать, — предположила Рамиля осторожно.

—Наказать, серьезно?! Рамиля, а ты у нас случаем не тематик? — он загадочно улыбнулся.

—Кто? — она удивленно посмотрела на него.

—Это шутка, забудь, — Круспе махнул рукой. — Просто эти следы на твоей ноге, я и подумал…

Он умолк и Рами опустила взгляд на колени. Она уже сто лет не носила коротких платьев и совсем забыла, что подол имеет привычку задираться, особенно когда садишься на стул. Сев на низкий табурет Рами, сама того не желая, обнажила изуродованное бедро, а теперь смущенно одернула край юбки, прикрывая изъяны.

—Мои шрамы — не твое дело, — буркнула она.

—Об этом мы еще поговорим, — ответил он и как-то странно посмотрел на нее, а потом вдруг выдал такое, от чего у Рамили на секунду пропал дар речи. — Я пришел извиниться перед тобой за вчерашнее.

—Что?! — воскликнула Рами, когда к ней вернулась способность говорить. — Я не верю. Сам Рихард Круспе пришел извиниться.

—Начинаю думать, что напрасно это сделал, — он чуть покачал головой. — Но раз уж я тут, скажу: я выпил лишнего, и неправильно тебя понял. Извини, я вовсе не хотел тебя оскорбить.

—Но почему ты сам… — Рамиля не договорила, решив, что он итак сказал достаточно, но Рихард все же понял ее вопрос и объяснил.

— Тур только начался, нам всем вместе тусоваться минимум полгода, а я вовсе не хочу, чтобы это дерьмо создавало нам проблемы. Терпеть не могу недоговоренности, это всегда лишние сложности и интриги, — он замолчал, но через секунду добавил. — И да, запомни, ты не в моем вкусе, и я вообще не пойму, что на меня там нашло. Можешь не волноваться, больше я тебе никогда ничего подобного не предложу.

—Это успокаивает, — Рами чуть улыбнулась, тугой комок в животе постепенно ослабевал, но вместе с этим возвращались симптомы похмелья. — Похоже, тогда и мне надо извиниться, я не должна была так грубо говорить с тобой. Особенно при свидетелях.

Рихард чуть скривил лицо, но ничего не сказал, и тогда Рами добавила.

—Прости за это, я обещаю больше никогда не повышать на тебя голос и спасибо, что не нажаловался Роберту.

—Я в состоянии сам решать свои проблемы, и Роберт мне ни к чему, — он поднялся, и Рамиля решила, что разговор окончен, но к ее удивлению Рихард подошёл вплотную, взял ее за руку и спросил.

—А теперь расскажи мне, что все это значит.

—Что все? — она не могла понять, о чем он вообще говорит, неужели вчера было еще что-то ужасное, о чем она не помнит.

—Вот это, — он внезапно чуть задрал ей рукав и провел пальцем по глубокому шраму, скрытому под татуировкой. — Ты ведь пыталась убить себя, верно? Мне нужно знать, почему и когда.

—А с чего ты взял, что я стану тебе что-то рассказывать? — Рамиля густо покраснела и рывком выдернула руку, спрятав ее между крепко сведенных коленей.

Рихард нависал прямо над ней, и от этого становилось неуютно.

—Потому что ты боишься потерять работу, — ответил он с гадкой усмешкой. — Не расскажешь, и устрою так, что тебя уволят.

—Да ты настоящий подлец! — Рами смотрела на него взглядом полным ненависти и ноздри ее раздувались, словно у быка.

—Меня и не так называли, — он вернулся к окну, снова уселся на подоконник и вытащил пачку сигарет.

—Ну, уж нет! — Рами вскочила с табурета и подошла к Рихарду вплотную. — Курить ты тут точно не будешь, мне потом Роберт голову открутит.

—Ладно, — Рихард убрал пачку обратно в карман и переплел руки на груди. — Я слушаю твою историю.

—Нахрена это тебе нужно? Что с тобой не так? Неужели тебе не ясно — это личное и я совсем не хочу с тобой делиться. Мы даже не друзья, Рихард.

—Тебе нужна причина? — он чуть приподнял бровь. — Объясню. Я вижу, что это попытка суицида, причем ты резала не поперек, как делают все, а прямо по вене и значит, действительно хотела умереть. А я совсем не желаю, чтобы кто-то из нашей команды посреди тура убил себя, а нас потом поносили в прессе и социальных сетях как жестоких гадов, которые довели девочку до суицида.

—Ну, так уволь меня, — она чуть выдвинула вперед подбородок. — И тогда никакого риска. Зачем тебе моя история, итак ясно, что я не в себе, не так ли?

—Я не подлец, как ты выразилась, — он расцепил руки и убрал их в карманы джинсов. — Напротив, я добрый человек, который не хочет сделать ошибку. Многие делают глупости, особенно в молодости, но я должен знать, что сейчас все в порядке и это не повторится. Я увидел этот шрам еще после концерта и хотел с тобой поговорить, но ты уехала с Тиллем. А потом сам напился и обо всем забыл.

—Я могу дать тебе обещание, такое не повторится. Так что можешь расслабиться и спокойно ехать в свой шикарный отель.

—Нет, — он отрицательно покачал головой. — Это не годится, я хочу сам сделать выводы. У меня было много знакомых в депрессии, и они тоже уверяли, что точно ничего такого не сделают, да только через пару дней их труп находил кто-то из близких.

—А с чего ты взял, что я расскажу тебе правду?