– Хорошо, отвечу, – продолжил Демид. – Сегодня на фотосессии мне показалось, что я ошибся по отношению к тебе. Мне понравилось то, как ты отдавалась работе. Такой сосредоточенной была и органичной в этом. Молодец. Знаешь, я в первый раз посмотрел на работу модели под другим углом. Это труднее, чем кажется… Поэтому мы здесь – я извиняюсь, угощаю обедом, – на его лице не было ни тени подвоха. Только сексуальная тень от длинных волос. Фу на тебя, Алина! – И мы, в конце концов, друзья Лидии и Карлоса. Зачем нам враждовать?

– Не то чтобы меня интересовало твое мнение, но что такого ты понял на свадьбе. Почему решил, что знаешь меня? – я сверлила его недобрым взглядом, несмотря на его монолог.

– Алина, ты курила косяк на свадьбе подруги, буквально за двадцать минут до своего выхода. Это показалось мне безответственным. Я очень категорично отношусь к наркотикам, – он спокойно выдерживал мой взгляд, продолжая есть. – А потом, если помнишь, последовал ряд скандалов между нами. Мы оба слишком погорячились. Я задел тебя, а ты меня, – он стал серьезнее. – Я еще раз извиняюсь за то, что некоторые мои слова и действия были некорректными. Просто с тобой… – он понизил голос. – Трудно сдержаться. Я вроде бы хочу помочь, но ты плюешь мне в лицо, я закипаю… и все превращается в сюрреализм. Знаешь, я все стараюсь приготовить нашу пасту до состояния аль денте, но мы постоянно забываем вовремя снять ее с огня.

От последних слов мне становится не по себе. Трудно это признавать, потому что я упрямая, и редко признаю то, что кто-то прав… Но, кажется, так и есть. На свадьбе, как и сегодня на ринге, все вышло из-под контроля. В какой-то момент наша паста полностью погрузилась в воду и мы уже не могли остановиться… пока она не превратилась в слипшийся клубок дерьма.

– Я прощаю тебя, – говорю тихо, но серьезно.

– Наконец-то я могу спать спокойно, – он растягивается в доброжелательной улыбке. Я засчитываю эту шутку.

– Тот косяк… – я выдыхаю, потому что немного нервничаю… После его слов мне тоже показалось, что я ошиблась по отношению к нему… и было бы хорошо, если бы и он это понял. – Это было исключение. Практически единственная попытка. Мне друг в Таиланде порекомендовал, когда нужно… снять напряжение.

От моих слов мужчина поморщился. Отложил столовые приборы возле тарелки и сложил перед лицом руки.

– Что такого должно было произойти на свадьбе, что тебе захотелось снять напряжение?

– Это не связано со свадьбой, – ответила я. Предысторию ему знать необязательно.

– Тогда, может, это связано с твоими утренними пробежками? – он сузил глаза, прокручивая кольцо на пальце.

И все же Демид привык лезть нагло в душу. Он еще не понял, что я рассказываю только то, что я хочу?

– Это тебя не касается, – безэмоционально отвечаю, очень надеясь, что на этом вопрос закрыт.

Некоторое время он еще сверлит меня взглядом, а потом отпивает кофе, который нам принесли.

– Снимать напряжение таким образом – это очень плохая идея, Алина, очень плохая идея…

– Понимаю, – киваю я. – Хорошо, что ты вовремя меня остановил. Не хотела бы я накуриться на свадьбе подруги.

Самой неловко это говорить, но лучше сказать, чем выглядеть полной сукой. Хотя еще недавно я думала совсем иначе…

– Даже так? – Демид снова улыбнулся. Когда он делал это, то у губ появлялись такие теплые морщинки. Они каким-то странным образом, действительно, могли согреть… того, кто хочет, чтобы его согрели.

Кофе мы допили, разговаривая об инструктаже, который должен провести мужчина, когда мы вернемся в центр. Солнце резко покинуло киевские улицы, уступив прохладному осеннему ветру и дождливым облакам. Мы вышли из ресторана, я обхватила себя руками, потому что на мне была только длинная джинсовая куртка с топом под ней.

– Замерзла… – услышала голос Демида совсем рядом.

Остановилась, потому что он быстро снял свой пиджак, оставаясь в одной майке. Встал передо мной и накинул его на мои плечи. И снова повторяется… Он так близко, поправляет пиджак… поправляет мои волосы… уже поправляет волосы? Заглядывает в глаза гречишным медом, потому что его зрачки темнеют.

– Так лучше? – ветер врывается в его голос, и тот срывается.

– Лучше… – я еле достаю ему до подбородка, спрятать взгляд легко… но я не могу оторвать глаз от его заинтересованного лица.

– И даже бросать пиджак мне в спину не будешь? – он наклоняется ниже. Его руки удерживают пиджак, в котором я. Удерживают меня.

– Не буду… – шепчу, ловя молнию боковым зрением. – … потому что после этого ты начинаешь целовать меня.

Видит Бог, что я несу чушь, блин!

Ухмылка играет на устах, скрывающихся за густой бородой:

– Думаешь, что только так я могу тебя поцеловать? Сомневаюсь, что что-то может меня остановить…

Не знаю, то ли гром добавил его словам жесткой бескомпромиссности, то ли горячая турецкая энергетика, которая уже отапливала дыханием мои губы… но каждой клеточкой тела я почувствовала, что его действительно ничего не может остановить…

Демид

– Ты же обещал, что на этот раз без поцелуев… – шепчет девушка, замкнутая в моем сладко-горчичном дурмане.

Такая наивная… будто я могу сдержать свои обещания, когда вижу эти губы… Нежно-розовые, из которых на удивление могут вырваться самые неприятные проклятия. Но пока молчат… такие невинные, просто ангельские.

– Ты же знаешь, что мы – турки, страдаем тщеславием, – я улыбаюсь, ловя взаимную улыбку.

Отпускаю пиджак и нагло лезу под ее джинсовку. Прижимаю к себе резко. Я не знаю зачем мне целовать эту девушку, но теперь мои действия под контролем жажды…

Накрываю ее своими губами и чувствую, как вино течет моими устами. Красное, но легкое. Такое, что вызывает впечатление мягкого бархатистого прикосновения. Молодое на вкус, но выдержанное годами. Алина – вино, которое становится любимым с первого глотка. И я это понял еще на той проклятой свадьбе, иначе бы не целовал ее сейчас…

Язык девушки проникает мне внутрь, вычеркивая последние причины для того, чтобы остановиться. Она такая мягкая, податливая, но одновременно заставляет предоставлять ей свободу. Идеальная противница для достойной партии.

Я съедаю ее помаду чертовски быстро, добираясь до такой желанной начинки. Жадно глотаю, чувствуя дикую жажду. Знаю, что даже если она выплеснет дозу дерьма на меня уже в следующую секунду, все равно не пожалею о содеянном.

Первые капли дождя падают на наши головы. Прохладно, но им не охладить огонь, который искрится на кончиках ее пальцев. Они обхватывают меня со спины, мягко надавливая дрожащими прикосновениями. Кажется, последние годы я жил в пустыне, и только сейчас нашел свой источник… Осталось решить – утопиться в нем или напиться им?

– Дождь… мой макияж… – отрывается Алина, тяжело дыша.

Все понимаю, но как отпустить её не знаю. Мне не хватило… Будь все проклято… Хочется предложить ей послать все к черту, но в последний момент понимаю, что для нее работа может быть важнее.

– Нужно поторопиться, – говорю тихо и отпускаю ее талию, но только для того, чтобы взять за руку. – Все хорошо? – настороженно спрашиваю.

Алина кивает, и я улавливаю нотки смущения. Ну, ничего же себе!

Алина

Когда мы заходим в зал, Демид по-прежнему держит меня за руку. Все пялятся на нас, должно быть, не понимая, что между нами происходит. Да я и сама не понимаю… Зачем поцеловал? Зачем позволила себя поцеловать? Снова… Я пытаюсь напомнить себе, как сильно меня раздражает этот мужчина… но не получается, потому что сейчас я в кофейном дурмане, который проник в каждую клеточку моего тела. Демид, как крепкий кофе… доза для гипотоника… и мне срочно нужна еще одна.

На съемочной площадке мне поправили макияж и прическу. Десятки костюмов еще ждали меня. Я знала, что эта часть работы будет сложнее, но я даже не представляла, что настолько… Потому что Демид слишком часто был возле меня. Он показывал мне позы и корректировал мои. Большие ладони мужчины постоянно скользили моими ногами, руками…