Он посмотрел вдоль платформы и увидел большую смуглую голову с крупным тонким носом, приближающуюся к нему. Ему казалось, он знает, почему Каваш хочет переговорить с ним. И он надеялся, что его догадка окажется верной.

Борга очень беспокоила история с Шульцем. Она началась как рутинная слежка, рядовое задание молодому агенту в Каире: влиятельный американский физик почему-то решил совершить поездку в Каир. Первый тревожный сигнал прозвучал, когда Тофик упустил Шульца. Борг решил уделить ситуации более пристальное внимание. Свободный журналист в Милане, который порой выполнял кое-какие задания немецкой разведки, установил, что за билет Шульцев расплатилась жена одного из египетских дипломатов в Риме. Затем ЦРУ в привычном порядке передало Моссаду серию снимков со спутников района вокруг Каттара, где просматривались следы каких-то конструкций. И Борг вспомнил сообщение Тофика, что Шульц исчез где-то по направлению к Каттару.

Что-то там происходило, и он не знал, что именно, от чего не мог не испытывать беспокойства.

Впрочем, он беспокоился постоянно. Если не из-за египтян, то из-за сирийцев; если не из-за сирийцев, то из-за федаинов; если предметом беспокойства были не столько враги, сколько друзья, то он решал вопрос, сколько времени они еще будут числить себя друзьями. У него вообще была беспокойная работа.

А теперь еще прервалась связь с Тофиком, и это было самым тревожным признаком.

Может быть, кое-что прояснит Каваш.

- Спасибо, что пришли, - кивнул араб. Он всегда произносил эти слова при встрече.

Борг не обратил на них внимания: он никогда не знал, как реагировать, когда его благодарили.

- Какие новости? - с ходу спросил он.

- В пятницу в Каире мне пришлось заниматься одним молодым человеком.

- Вам пришлось?

- Военная разведка поставляет телохранителей для "очень важных лиц", и они заметили, что мальчишка следит за одним из них. У военных в городе нет оперативного персонала, так что они попросили мой департамент взять его.

- Черт побери, - с искренним чувством ругнулся Борг. - И что с ним произошло?

- Я должен был поступить с ним в соответствии с предписанием, печально сказал Каваш. - Мальчик был подвергнут допросу и погиб. Его имя Авраам Эмбаш. но он работал под именем Тофик эль-Массири.

Борг нахмурился.

- Он сообщил свое подлинное имя?

- Он мертв, Пьер.

Борг раздраженно мотнул головой: Каваш вечно тыкает пальцем в какие-то личностные аспекты.

- Почему он выдал вам свое имя?

- Мы пустили в ход русское оборудование - детектор лжи, соединенный с электрошоковой установкой. И вы не готовили их к испытаниям на таком агрегате.

Борг коротко хмыкнул:

- Расскажи мы им о нем, у нас не осталось бы ни одного рекрута. Что еще он выдал?

- Ничего, чего бы мы не знали. Он мог, но я успел убить его.

- Вы убили его?

- Я положил конец допросу, чтобы он не сказал чего-либо важного. Все вопросы и ответы записываются на пленку, а потом перепечатываются. Этому мы научились у русских. - В его карих глазах застыла неизбывная печаль. Почему... вы предпочли бы, чтобы я поручил кому-то другому убить вашего мальчика?

Борг отвел взгляд. Он не мог позволить, чтобы разговор обрел столь сентиментальный характер.

- Что ему удалось выяснить относительно Шульца?

- Агент доставил профессора в Западную пустыню.

- Это я знаю, но для чего?

- Я не знаю.

- Вы должны знать, вы же египетская разведка! - Борг подавил приступ раздражения. Дай человеку действовать по своему собственному разумению: если у него есть какая-то информация, он ее так и так изложит.

- Я не знаю, чем они там занимаются, потому что выделена специальная группа для их обеспечения, - сказал Каваш. - И мои департамент не в курсе дела.

- Есть какие-то идеи, почему так произошло? Араб пожал плечами.

- Я бы сказал, что они не хотят информировать русских. А пока Москва получает все, что идет через нас.

- Это все, что Тофик узнал? - Борг не смог скрыть разочарования.

Внезапно в мягком голосе араба прозвучали нотки гнева.

- Этот мальчик умер за вас.

- Я поблагодарю его, когда мы встретимся на небесах. Но надеюсь, он погиб не напрасно?

- Вот это ему удалось раздобыть в апартаментах Шульца. - Каваш вытащил из внутреннего кармана и показал Боргу маленький квадратный футляр синего пластика.

- Откуда вы знаете, где он раздобыл его?

- На нем обнаружены отпечатки пальцев Шульца. А мы арестовали Тофика сразу же после его вторжения в номер профессора.

Борг открыл футляр и коснулся пальцами светонепроницаемой бумаги. Конверт не был заклеен. Он вынул из него фотонегатив.

- Мы вскрыли конверт и проявили пленку. Она пуста.

С глубоким чувством облегчения Борг сложил футляр и сунул его в карман. Теперь все обрело смысл: теперь он все понял: теперь он знал, что делать. Подошел поезд.

- Вы хотите сесть на него? - спросил он. Каваш, слегка нахмурившись, кивнул в знак согласия и двинулся к поезду. Поднявшись, он остановился в дверях.

- Черт побери, я так и не понял, что в этом футляре, - признался Каваш.

"Пусть я тебе и не нравлюсь, - подумал Борг, - но считаю, что ты просто великолепен". Он слегка улыбнулся арабу, когда двери поезда стали сдвигаться.

- А я понял.

Глава вторая

Американочка втрескалась в Ната Дикштейна по уши. Они работали бок о бок в густом винограднике, мотыжа землю и выпалывая сорняки, и легкий ветерок с Галилейского моря овевал их разгоряченные тела. Дикштейн стянул рубашку и, оставшись только в шортах и сандалиях, впитывал в себя солнце с тем наслаждением, на которое способны только горожане.

Он был худ и тонкокостен, со впалой грудью и шишковатыми коленями и локтями. Карен поглядывала на него, когда Дикштейн останавливался перевести дыхание, что порой позволял себе, хотя, казалось, в отдыхе он совершенно не нуждался. Упругие мускулы так и переливались под его смуглой, испещренной шрамами кожей. Она была чувственной женщиной, и ей страшно хотелось прикоснуться к ним пальцами и спросить, где он ими обзавелся.

Иногда он поднимал на нее глаза и ловил ее взгляд, после чего, не смущаясь, ответно улыбался, продолжая работать. Правильные черты его лица оставались бесстрастными. У него были темные глаза за круглыми стеклами дешевых очков, которые нравились поколению Карен, потому что такие носил Джон Леннон. Волосы у него тоже были темные и короткие.