Тюрин склонился над Ларсом. Остальные моряки столпились вокруг, переговариваясь по-шведски. Тюрин коснулся ноги Ларса. Тот отчаянно завопил от боли.

Ларс был окровавлен, но кровотечение было не особенно сильным. Штурман нагнулся к нему. Но Ларс не позволял притрагиваться к ноге.

Скорая помощь прибыла через несколько минут, "но они показались Тюрину вечностью: ему никогда не доводилось убивать человека, и он не был готов к этому.

Ларса положили на носилки. Офицер сел в салон скорой помощи и обратился к Тюрину:

- Тебе бы тоже лучше сесть сюда.

- Да.

- Думаю, ты спас ему жизнь.

- О, Господи.

Он занял место в салоне скорой рядом с офицером. Они помчались по залитым дождем улицам, и синий маячок на крыше отбрасывал зловещие отблески на стены зданий. Тюрин сидел у задней стенки машины, не в силах смотреть ни на Ларса, ни на сопровождающего, ни в окно и вообще не знал, куда девать глаза. Он сделал много неблаговидных вещей на службе своей стране и полковнику Ростову - подслушивал разговоры любовников, чтобы потом шантажировать их, обучал террористов, как делать бомбы, он помогал захватывать людей, которые потом подвергались пыткам - но ему никогда не доводилось ехать в скорой помощи рядом со своей жертвой. Ему это не могло нравиться.

Они прибыли в больницу. Санитары вынесли носилки с Ларсом. Тюрин и штурман остались в приемном покое.

После долгого ожидания показался врач.

- У него сломана нога и некоторая кровопотеря, - сказал он. У медика был очень усталый вид. - И он крепко выпил, что никак не пойдет ему на пользу. Но он молод, здоров, силен и крепок. Нога у него срастется и через несколько недель будет как новая.

Тюрина охватило чувство огромного облегчения. Только тут он понял, что его колотит.

- Наше судно отходит утром, - сказал офицер.

- Он не может быть на нем, - заметил врач. - Ваш капитан едет сюда?

- Я послал за ним.

- Отлично. - Повернувшись, врач оставил их. Капитан прибыл одновременно с полицией. Он переговорил по-шведски со штурманом, пока молодой сержант выслушивал от Тюрина неопределенное описание машины. Затем капитан подошел к нему.

- Я считаю, что вы спасли Ларса от гораздо более худшего исхода.

Тюрин предпочел бы не слышать от него таких слов.

- Я попытался оттащить его в сторону, но он упал. Он был очень пьян.

- Хорст сказал, что вы ожидаете подходящего судна, списавшись с предыдущего.

- Да, сэр.

- Вы квалифицированный дипломированный радиооператор?

- Да, сэр.

- Мне нужно кем-то заменить беднягу Ларса. Не хотите ли завтра утром отплыть с нами?

- Я вывожу тебя из дела, - сказал Пьер Борг. Дикштейн побледнел. Он молчал, уставившись на своего шефа.

- Я хочу, чтобы ты вернулся в Тель-Авив и осуществлял руководство операцией оттуда.

- Да имел я тебя, - бросил Дикштейн.

Они стояли на берегу Цюрихского озера. Его гладь заполняли яхточки, чьи многоцветные паруса радостно трепыхались под лучами швейцарского солнца.

- Не будем спорить. Нат.

- Не будем спорить. Пьер. Я отказываюсь выходить из дела; И точка.

- Я приказываю тебе.

- А я говорю тебе - да пошел ты!

- Слушай, - Борг глубоко вдохнул. - План твой прекрасен. Единственная погрешность в нем заключается в том, что ты скомпрометирован: противная сторона знает, что ты его разработал, и они попытаются найти тебя и пустить прахом все, что тебе удалось достичь. Ты можешь по-прежнему руководить операцией, но тебе надо убраться с глаз.

- Это не та операция, когда ты можешь сидеть в конторе, нажимать кнопки, и все идет как по маслу. Она слишком сложна, в ней слишком много непредугадываемых вариантов. И я должен постоянно находиться на месте, чтобы успевать принимать решения. - Прервавшись, Дикштейн задумался. Но в самом деле, почему я все должен делать сам? Неужели я единственный человек в Израиле, которому это под силу? А не в том ли дело, что я жажду славы?

Борг высказал вслух его мысли:

- Не пытайся быть героем. Нат. Ты для этого слишком умен. Ты профессионал: тебе надлежит подчиняться приказам. Дикштейн покачал головой.

- Тебе следовало бы крепко подумать прежде, чем отдавать мне такой приказ. Помнишь, как евреи относятся к людям, которые всегда подчинялись приказам?

- Ну, хорошо, ты прошел концлагерь - но это не дает тебе право, черт побери, всю жизнь делать только то, что ты хочешь!

- Ты можешь, конечно, остановить меня. Можешь лишить поддержки. Но в таком случае ты так и не получишь свой уран, потому что я не собираюсь никому рассказывать, как его заполучить, - слова свои Дикштейн закончил выразительным жестом.

Борг в упор уставился на него:

- Ну, подонок, ты и это предусмотрел.

Дикштейн заметил выражение лица Борга. Как-то ему довелось быть свидетелем неприятной сцены, когда Борг ссорился со своим сыном подростком Даном. Насупившись, мальчишка мрачно слушал, как отец объяснял ему: участие, в маршах мира является нелояльностью по отношению к отцу, матери, стране и Богу и так далее - пока Борг едва не задохнулся от душившей его ярости. Дан, подобно Дикштейну, знал, как противостоять, когда на тебя давят, а Борг в таких случаях обычно багровел и начинал орать. Внезапно Дикштейн увидел, что на "этот раз ничего подобного не происходит. Борг сохранял спокойствие.

Сдержанно улыбнувшись, он сказал:

- Уверен, что та, кого ты трахаешь - агент другой стороны.

У Дикштейна перехватило дыхание. Ему показалось, что сзади ему врезали ломом по голове. Вот уж этого он ожидал меньше всего. Сузи была чем-то отдельным, совершенно отъединенным от всей прочей жизни, а теперь Борг выволок ее на всеобщее обозрение: гляньте-ка, чем Нат занимается!

- Нет. - Голос Ната звучал глухо и ровно.

- Я изложу тебе лишь самую суть, - продолжил Борг. - Она арабка, политические взгляды ее отца носят проарабский характер, она путешествует по всему миру и под прикрытием профессии имеет возможность входить в контакты; а агент Ясиф Хассан, который и заприметил тебя в Люксембурге друг ее семьи.

Дикштейн подошел вплотную к Боргу и, с яростью глядя ему в глаза, бросил:

- Это все?

- Все! Что ты, мать твою, имеешь в виду под этим словечком - все? Мы расстреливали людей и при меньших доказательствах вины!