Незнакомка заметила их и стала махать, резкими движениями при этом вытирая слезы.

– Рая, ты их знаешь? – удивился мальчик.

– Дети, знакомьтесь, – сухо произнесла она. – Это ваши дядя и тетя. Чета Грифов.

Время, которое Миша провел на кладбище, после показалось ему слишком застывшим и вязким. Тетя Лена, как только увидела своих племянника и племянницу, тут же бросилась к ним с объятиями. Он плохо запомнил этот момент. Она рыдала, утирала слезы себе, ему (отчего-то эмоции предательски прорвались сквозь его защиту именно в этот абсолютно не подходящий момент), трепала за щечки Киру, что-то рассказывала и снова крепко обнимала. Да, все это прошло мимо него. Он не запомнил ни единого слова, сказанного в тот момент тетей. Единственное, что врезалось в его память, так это холодная и крепкая, как камень, рука дяди Рудольфа, и такой же холодный взгляд, которым он одарил мальчика и его сестру. За все время, которое они провели на кладбище, дядя не проронил ни слова. Он стоял, словно огромный каменный истукан, и лишь иногда озабоченно оглядывался по сторонам.

– А ты очень красивая, – беззаботно обратилась Кира к своей тете на обратной дороге.

– Спасибо. Но знаешь, кто красивей всех на свете? – с хитрым прищуром ответила тетя Лена. – Это – ты, солнышко. Знала бы, что у меня такая красивая племяшка, приехала бы раньше. Ты – чудо как хороша!

Миша бросил на нее недоверчивый взгляд.

– А других причин приехать, значит, не было? – хмуро спросил он родственницу.

– Михаил, – укорила того бабушка Рая.

Прогремел гром. Вдалеке сверкнула молния. Елена замялась и остановилась, а вслед за ней и остальные. Она посмотрела на мальчика и грустно улыбнулась:

– Ты прав. Их было миллион. И теперь я корю себя за то, что не воспользовалась ни одной из них. Корю за то, что не была рядом, когда во мне нуждались близкие.

Она говорила искренне, и Мише стало стыдно за свой укор.

– Но теперь все будет по-другому, – продолжила тетя Лена, положив свою руку ему на плечо. – Я и дядя Рудольф намерены сделать все возможное, чтобы вы не чувствовали себя одинокими. Знаю, вам нелегко, но позвольте нам быть рядом, и, обещаю, вы не пожалеете.

Миша отвел глаза и молчаливо кивнул головой.

– Вот и славно, – Елена пригладила его волосы. – Ты очень похож на своего отца. На Виктора.

– Да, мама мне говорила.

– А на кого похожа я? – вмешалась в разговор подбежавшая Кира.

Елена задумалась, внимательно разглядывая детское личико.

– Это же очевидно. На маму, – пробурчал Миша, но мягче добавил: – У тебя ее глаза.

Елена вопросительно посмотрела на него, а потом перевела свой взгляд на девочку, а вернее на ее глаза, имеющие необычный янтарный оттенок.

– И, правда, – в голосе читалось изумление. – Почему я раньше этого не заметила.

Елена хотела наклониться, чтобы рассмотреть их, но бабушка помещала ей, взяв за руку и одернув. Та с легким возмущением посмотрела на нее, а Рая, словно в оправдание сухо добавила:

– Дождь вновь усиливается. Давайте поспешим домой. Никто же не хочет промокнуть, промерзнуть и заболеть?

Миша заметил особенную настойчивость во взгляде бабушки. Тетя Лена, должно быть, тоже.

– Ты права. Извини, – все же неохотно согласила она. – Я вызову нам такси.

Высоко в небе прогремел раскат грома. И вновь Мише показалось, что задрожала земля под ногами. И вновь, казалось, никто не придал этому значения.

– Будь так любезна, – произнесла Рая в ответ отошедшей в сторону тете Лене, тут же переводя свое внимание на сопровождавшего их мужчину. – Рудольф, пожалуйста, возьми Киру на руки. Так у нас будет больше шансов добраться до выхода быстрее, чем польет дождь. И без приключений.

Мужчина не без испуга посмотрел на девочку, которая в свою очередь смотрела на него с нескрываемой радостью, но противиться чужой воли не стал. Он с легкостью подхватил Киру под восторженный писк последней и усадил на левой руке.

– Отлично, – устало прокомментировала Рая и, развернувшись, двинулась вперед, отстукивая каблуками по мощенной кладбищенской дороге. Дядя Рудольф с Кирой на руках и тетя Лена проследовали за ней, а вместе с ними Миша. Мальчик старался не отставать. Если с новоприобретенной теткой он немного смирился, то дядя все еще вызывал у него боязненные подозрения. Чего нельзя было сказать о Кире. Судя по всему, сестру дядя Рудольф нисколько не пугал. А скорее наоборот завораживал и интриговал. Девочка долго вглядывалась в его лицо, пока любопытство не взяло над ней вверх:

– А, откуда у тебя этот шрам? – с детской непосредственность неожиданно для всех спросила она у дяди.

Миша затаил дыхание в ожидании ответа. Чего скрывать. Он сам задавался тем же вопросом и жаждал услышать ответ не меньше, чем сестра.

– Ты тоже спасал страну единорогов, как и мама с папой? – продолжила девочка, не дождавшись ответа.

Не столь наивного, конечно.

С нетерпением мальчик посмотрел на дядю. Ход за ним, но тот не спешил с ответом.

– Да, милая, – наконец, после некоторого раздумья ответил Рудольф, голос которого оказался совсем не таким грубым, как представлял себе мальчик. Он был бархатистым, ровным и тягучим. Дядя говорил на хорошем русском с легким акцентом. Иностранец?

– У! – протянула от радости девочка, услышав его ответ. – Я, когда вырасту, тоже отправлюсь их защищать! А ты знал, что единороги могут исполнить любое, любое желание?

Рудольф изобразил изумление, и Миша отошел от них. Как бы сильно он не любил Киру, слушать об чудесных свойствах единорогов ему не хотелось. Паренек понадеялся, что в разговоре с тетей ему повезет больше.

– Теть Лен, бабушка Рая рассказала нам, что вы живете в другой стране. Это правда? – Миша старался придать голову бесстрастный тон, однако избежать укора во взгляде бабушки Раи не удалось. Она понимала его куда лучше, чем тому хотелось.

– Да, правда. Мы приехали из Помории. Это небольшая и живописная страна на берегу Балтийского моря. Рудольф родом оттуда. Корни его семейного древа уходят в самую глубь поморской земли.

– Здорово. А чем вы занимаетесь?

– Михаил, – проскрипела бабушка Рая, – уйми свое любопытство.

– Да брось! – усмехнулась тетя Лена. – Пускай спрашивает, если интересно. Я веду домашнее хозяйство, но иногда помогаю вести отчетность в местном музее, а вот дядя Рудольф, – женщина покосилась на своего мужа, – он оказывает консультации по особым вопросам.

– По особым? Это как?

– Ну, по разным. Серьезным и скучным настолько, что и назвать так сразу не получится, – произнесла тетя, улыбнувшись. Миша понял, что она ушла от ответа, но улыбнулся в ответ.

– Вы домохозяйка, – продолжал мальчик допрос, – значит, у вас есть свои дети?

На секунду на лице тети промелькнула тень растерянности.

– К сожалению, нет, – с грустью ответила ему тетя. – Но обещаю, скучно вам у нас не будет.

– Подождите, – на этот раз растерялся Миша. – Вы заберете нас к себе?

– Да, таков план.

– И нам придется бросить школу и друзей?

– Боюсь, что так.

– В таком случае я не согласен, – твердо заявил Миша, чем озадачил тетю Лену. – Я не хочу уезжать. Я хочу остаться здесь, с Раей.

– Твоего мнения никто не спрашивает, молодой человек, – как всегда строго ответила ему бабушка Рая.

Процессия в очередной раз остановилась.

– Но ты же сама говорила… – в голосе мальчика послышалась мольба.

Но женщина была непреклонна:

– Нет, – произнесла она, не поворачиваясь к нему лицом. – И точка. Если бы ты слушал меня внимательно, то помнил бы, что я сказала: вам с ними будет лучше. Безопаснее! – Бабушка Рая сделала паузу, настороженно поозираясь по сторонам, и с легкой грустью добавила: – Когда-нибудь ты все поймешь. А теперь идемте.

Услышанное обидело и разозлило Мишу. В порыве гнева он стиснул челюсть, и хотел было, бросив зонтик, убежать прочь. Он не хотел ехать ни в какую Поморию, ни к каким дяде и тете, которых не знал. Он хотел остаться дома. Хотел остаться с Раей. Мир давал все больше трещин и рушился на глазах, а он ничего не мог поделать, словно беспомощный котенок. На глазах навернулись слезы. Если бы только родители сейчас были с ними…