Упала капля. Томас все еще не отрывался от бутылки. Карл зашаркал ногами. Они уже не слышали, как упала очередная капля. Они напряженно прислушивались. Упала капля. Они молчали. Токае отставил бутылку и глубоко вздохнул. Потом он решился задать вопрос, который его мучил. Он спросил:
- Карл, ты хоть одного...
Карл вздрогнул:
- Что одного?
- Убил хоть одного человека?
Иозеф рассмеялся.
- Конечно, Карл убивал.
- Я ведь фрейкоровец* [*Фрейкоровцы - члены белогвардейских "добровольческих отрядов", организованных военным министром социалдемократом Носке для подавления Ноябрьской революции 1918 года в Германии.], так как ты думаешь? - сказал Карл. - Участвовал в ликвидации коммуны в Берлине. А потом был в Польше.
Он сделал глоток.
- Кто никого не угробил, тот еще не настоящий парень, - сказал он.
- Расскажи-ка об этом, - попросил Иозеф.
- Нет, не то, - сказал Томас, - я имею в виду не в бою, это совсем другое дело. Это неизбежно.
И не коммунию, ведь это тоже, собственно говоря, не люди. Я говорю о том, ну, как сегодня...
- Послушай-ка, - дружелюбно начал Карл, - сегодня мы убили птицу, понимаешь? Я не знаю, о чем ты говоришь. Мы убили птицу. Она упала в воду и утонула. Понимаешь?
- Да, - сказал Томас, - понимаю. Мы убили птицу!
- Ну и что же? - отозвался Иозеф. - При известных обстоятельствах птица может быть ценнее человека. Что такое человек?
Карл, позевывая, громко рыгнул.
- Что такое человек? - повторил Иозеф, ни к кому не обращаясь и продолжая развивать свои мысли. - Что такое человек? Человек - это дрянь. Кусок металла в лоб, чуточку газа в легкие или дырку в артерии, и через несколько дней он уже только падаль.
- Перестань пороть чушь, - сказал Карл. Он разозлился. - Мы-то живы, жестко сказал он.
- Да, мы живем, мы защищаемся и не сдаемся! - сказал Иозеф.
- Правильно! - подтвердил Карл; он снова удовлетворенно рассмеялся. Потом запел вполголоса: - "Так мы живем, так мы живем, и так проходят дни..." - и отбивал костяшками пальцев такт на железном желобе.
- Заткни глотку, кто-то идет! - буркнул Иозеф.
Карл прекратил пение. Они прислушались, но было тихо, только чуть доносился однообразный шум ветра да падали капли. Томас схватил бутылку и жадно глотнул. Закурил сигарету. В дрожащем огоньке спички они увидели его лицо, зеленое, перекошенное, глаза, налившиеся кровью. Томас бросил спичку, она упала, еще тлея, на одеяло и прожгла в нем круглую дырочку; поднялся едкий чад. Томас этого уже не замечал. Он затянулся сигаретой. Сигарета не курилась, она только обуглилась. Он хотел ее выплюнуть, но сигарета прилипла и повисла на клейкой от слюны губе. Он подобрал губу, втянул сигарету в рот, и она размокла. Томас ощутил на языке отвратительный, горький вкус табака. Теперь он почувствовал и дым, тяжелый, едкий. Упала капля. Звук ее падения показался Томасу ударом литавр. Перед глазами поплыли круги, черные и синие, они сжимались вокруг него, давили. Упала капля. Томас вскрикнул, он рывком вскочил с места и начал кричать. Крики вырывались из него, подобно водопаду. Иозеф вскочил и ударил Томаса. Он попал ему в висок всей тяжестью своего увесистого, крепкого кулака. Томас повалился наземь, скатился к деревянной решетке, ударился о сточную трубу и остался лежать.
- Он спятил, - сказал Карл.
- Что нам с ним делать? - спросил Иозеф.
- Отнесем в барак, - ответил Карл.
- Может быть, позднее, - предложил Иозеф.
- Ах вот что, - сказал Карл.
- Этот не выдержит! - заметил Иозеф.
- Обязан, - заявил Карл.
- Мы же не можем вечно следить за ним, - сказал Иозеф.
- А что нам делать? - спросил Карл.
- Он сам сказал!
- Да, сказал.
- Значит...
- Но как?
- Мы вытащим его потом отсюда, - сказал Иозеф, - положим его так, словно он покончил с собой.
Или еще лучше: мы бросим его в канаву. Каждый решит, что он туда упал спьяну и захлебнулся. Теперь мы все можем с ним сделать. Пошли!
- Пошли, - сказал Карл.
Они схватили Томаса, подняли его и потащили к двери. Иозеф. только хотел взяться за ручку, как дверь распахнулась, из тьмы вырвался сноп света и ослепил их. Они ничего не могли разглядеть.
- Что это у вас тут, уважаемые господа? - спросил чей-то голос.
Сердце у них замерло. Голос был им знаком. Это был голос майора фон дёр Заале.
- Что это у вас? - повторил майор. - Труп? Покажите. Действительно, труп. Мертвецки пьян. Играете здесь в войну, а?
Карл опустил ноги Томаса, глупо засмеялся и отдал честь. Приложив руку к виску, смеясь, прошел мимо майора преувеличенно торжественным парадным шагом и проскользнул в дверь, стараясь не покачнуться, все еще держа руку у виска. Его задержала команда "стой!".
Он остановился.
- Кру-гом!
Карл повернулся кругом, все еще держа руку у виска.
- Нализался?
- Так точно, господин майор, нализался!
- Вот как...
Вдруг майор расхохотался. Он хохотал оглушительно, до упаду, прислонившись к стене и трясясь от смеха. Карл тоже засмеялся, смеялся и Иозеф.
- Дружище, вы самая большая скотина, которую я когда-либо видел, хрюкал майор. - Вы скотина, понятно?
- Так точно, я скотина!
- Скотина. Все вы скоты!
Карл и Иозеф подтвердили: "Так точно!"
- Молчать! - заревел майор. - Чем вы тут занимаетесь?
Они молчали. Первый раз в своей жизни Иозеф почувствовал прилив такой судорожной ярости. "Если бы ты знал, - думал он, - если бы ты сейчас знал то, что знаю я! Берегись, старик. Не шути с нами.
Я волк, я тигр, я схвачу тебя, я растерзаю тебя, я тебе скажу кое-что!"
- Мы празднуем наши успехи в стрельбе, господин майор, - громко прохрипел Карл.
Только теперь майор узнал их.
- Ах, это вы, снайперы, чертовы дети! - Майор слегка качнулся, он был навеселе.
- Это хорошо, вы ребята что надо, умеете выпить, - сказал он. - С вами и я глотну.
Он вытащил портсигар и предложил им закурить.
Иозеф поспешил достать из кармана коробок спичек.
Он чиркнул спичкой, но она сломалась. Он хотел вынуть вторую, но уронил коробок на пол. Его руки дрожали. Он слишком сильно чиркнул, спичка опять сломалась, уже вспыхнувшая головка отлетела в сторону. Иозеф почувствовал, что майор смотрит на его руки. Он задрожал так, что третью спичку уже не мог достать из коробка. Он уперся локтем в бедро.
Пальцы его свело судорогой. Вдруг он почувствовал, как заколотилось его сердце, на лбу выступил пот.
Карл взял у него коробок и поднес майору зажженную спичку.
- Эти спички дрянь, - сказал он.
- Что с вами, парень? - спросил майор. - Почему вы так нервничаете?
- Со мной ничего, господин майор! - пролепетал Иозеф.
- Можете пить сколько вам угодно, но рука ваша должна оставаться твердой, - продолжал майор. - А если бы здесь был враг, если бы вам нужно было стрелять, что тогда? Рука немецкого солдата всегда должна быть твердой, понятно?!
- Так точно, господин майор! - рявкнули Иозеф и Карл.
Майор вскинул руку, словно собираясь крикнуть "хайль!". Он поднял ее немного выше плеча. Кончики пальцев, запястье, локоть и плечевой сустав образовали одну линию, которая лишь слегка изогнулась в предплечье от надувшегося бицепса.
- Вот, можете поучиться, - сказал майор.
Рука неподвижно застыла в воздухе, словно это было изваяние.
- Здорово! - сказал изумленный Карл.
Майор, продержав руку в воздухе чуть ли ке целую минуту, опустил ее.
- Замечательно, господин майор, - сказал Иозеф.
- Чепуха, - сказал майор. - Ничего замечательного, понятно?! - крикнул он. - Я не потерплю этого от своих солдат, понятно?
- Так точно, господин майор! - рявкнули Иозеф и Карл.
- А вообще вы бравые ребята, - сказал майор. - Такими и оставайтесь!
Он вытащил из кармана бутылку и отхлебнул.
