Я открываю рот, желая спросить: «Что мне делать?» Но тут до меня доносится гул ломающихся стен. Дым окутывает пространство, передо мной вспучивается пол, и мощная взрывная волна сбивает меня с ног.

В ушах звенит, а облако пыли не дает вздохнуть. Кашляя, я пытаюсь собраться с силами, чтобы встать.

Но в это мгновение что-то впивается мне в бедро. Что-то острое и тонкое. И внезапно все меняется. Нечто чужеродное, словно тысячи микроскопических существ, расползается по крови, захватывая контроль над моим телом и ломая любое сопротивление.

Я ощущаю… слабость.

Веки тяжелеют. Грудь сжимается. Вся тяжесть Вселенной обрушивается на меня, затягивая в сон. И я не в силах этому сопротивляться.

Опустившись на пол, я медленно обвожу взглядом зал и вижу женщину, которая движется ко мне, направив серебряный пистолет на мою ногу. Последние силы, словно облако дыма, покидают мое тело, и я чувствую, как щека опускается на холодные плитки.

Я…

…очень устала.

Мир окутывает тьма.

Но даже сквозь нее я вижу, как расширяются глаза женщины, когда какая-то сверхъестественная сила отбрасывает ее от меня. Ее тело ударяется о дальнюю стену, и эхо от звона металла и треска костей заполняет зал. А потом кто-то опускается передо мной на колени. Я вижу перед собой зеленые выразительные глаза и слышу заверения, что все будет хорошо.

И через мгновение я отключаюсь в чьих-то объятиях.

Тело покачивается, будто я плыву по волнам на маминой лодке. Она назвала ее в мою честь – «Нами». Волна. Всегда в движении и собственном ритме.

Мама любила по весне ставить ловушки на крабов, а я всегда упрашивала взять меня с собой, несмотря на то что мне не нравилось видеть крабов в клетках. Это всегда вызывало у меня мысль: «Каково это, когда тебя забирает из дома странное существо, которое хочет сделать с тобой что-то ужасное».

Может, крабы не понимают, что их съедят, но наверняка чувствуют опасность. Они должны осознавать, что их забирают от семьи, друзей, дома.

Мама в ответ на это утверждала, что крабы не заводят семьи, как люди, но откуда ей знать? Кто-нибудь когда-нибудь спрашивал краба о его чувствах?

Но, несмотря на это, мне нравилось выходить в море. Мне это было необходимо. Благодаря таким поездкам я чувствовала какой-то контроль – что если мне удастся уговорить маму отпустить хотя бы одного краба, то я спасу чью-то жизнь. Что мое присутствие на яхте поможет всей Вселенной.

Хотя было глупо считать, что Вселенная нуждалась в моей помощи. Но, почувствовав, как рычит двигатель, я открываю глаза. И тут же вижу, как парень с зелеными глазами смотрит на меня с переднего пассажирского сиденья. Водитель сосредоточен на дороге.

– Мы тебя подлатаем, как только вернемся на базу, – говорит зеленоглазый незнакомец.

У него вьющиеся волосы цвета ириски, большие уши и широкий нос. Его щеки окрашивает розовый румянец, и он тут же переводит взгляд куда-то мне за спину.

Ощущения обрушиваются на меня, словно ведро воды, и я инстинктивно прижимаю руку к сиденью. Мягкая черная кожа. Запах новой машины. Из-за быстрой езды пейзаж за окнами сливается в цветные полосы, и мне не удается ничего разглядеть. Но у трех незнакомцев в машине оказались несовершенства обычных людей.

И теперь стало еще труднее понять, что же реально.

Сдерживая стоны, я заставляю себя подняться, а затем поворачиваю голову, чтобы посмотреть в заднее окно.

Песок вздымается из-под колес, словно соленые брызги в океане. Только вот поблизости нет водоема. Вокруг красный каменистый ландшафт. Я никогда не видела более безжизненного места. На фоне ржаво-красной земли даже неестественно серое небо напоминает про кости.

Это… совершенно не то, что я видела. А где лес? Где водопад?

Что случилось с тем райским пейзажем, что виднелся из окна?

Рядом со мной сидит девочка лет пятнадцати и улыбается во все тридцать два зуба. Ее волосы цвета розовой сахарной ваты заплетены в две косы по бокам.

– Это шокирует, правда? Из окон Распределителя все выглядит так красиво. Они умеют управлять иллюзиями.

– Распределитель? – переспрашиваю я.

Она кивает:

– Так мы называем то место. Там Колонисты обманом заставляют передать им управление разумом, после чего они решают, на какой участок тебя отправить. – От любопытства ее лицо слегка вытягивается. – Они предложили тебе таблетку или показали фонтан?

Я открываю рот, но не издаю ни звука.

Молодой человек, сидящий передо мной, смеется:

– Не расстраивайся. Они и меня заставили поверить, что я могу гулять где хочу. Когда я очнулся, у кровати даже не сидела медсестра. Так что я отправился бродить по коридору, пока не вышел к фонтану. А потом появился Колонист и сказал, что сделает меня бессмертным. Честно говоря, если бы я мог вернуться в прошлое и сказать им, что они несут чушь, то стал бы самым счастливым покойником.

Я прижимаю пальцы к вискам и начинаю массировать их, пытаясь прогнать смятение.

– Я не понимаю. Кто они? Куда вы меня везете? И почему у меня такое ощущение, будто в ноге застрял осколок?

Девушка наклоняется вперед, чтобы осмотреть мою рану. А вот у меня не хватило бы на это ни смелости, ни сил. Она слегка морщит нос:

– Похоже на глушитель. Ен разберется с этим. – На ее лице вновь появляется улыбка. – Кстати, меня зовут Шура. Это Тео, а за рулем Ахмет.

Водитель слегка поворачивает голову вправо и кивает. У него короткие волосы и темная щетина, в которой виднеются седые волоски. Его смуглая кожа обветрилась с возрастом, а над правым ухом под ежиком волос виднеется хирургический шрам.

– Хватит шокировать девочку. Вы должны смотреть в оба, пока мы пересекаем ландшафт. В прошлый раз мы переместились в какой-то дремучий лес, и я чуть не застрял в болоте.

Тео вновь оборачивается к нам с Шурой, но его взгляд устремлен в заднее окно.

– У нас гости.

Я бросаю взгляд через плечо и замечаю вдалеке две машины. Они напоминают серебристые гоночные болиды с обтекаемыми крышами. Но стоит мне присмотреться, как я понимаю, что это вовсе не автомобили. Они летят.

Я вжимаюсь от страха в кожаное сиденье.

– Мы… мы в космическом корабле?

Шура хихикает:

– Ох, малышня…

Я тут же поднимаю бровь и открываю рот, чтобы напомнить, что она младше меня, но она продолжает:

– Не важно, сколько тебе было лет, когда ты умерла. В Бесконечности имеет значение только время, проведенное здесь. А ты родилась меньше часа назад.

– Черт. Они ускоряются, – говорит Ахмет, и у меня все сжимается в груди, когда земля вокруг нас разлетается от пуль. В нас стреляют.

Преследователи начинают сокращать отрыв. Очередь из пуль едва не достает нас, взметая в воздух красный песок. Они еще не могут достать нас, но долго ли осталось?

По шее скатывается холодный пот, и я сильнее впиваюсь пальцами в ладони, понимая, что нас уничтожат в любой момент. Ведь достаточно будет одной пули, чтобы сбить нас. Так каков план? Мне уже известно, что это место работает по другим правилам, но у меня даже мыслей нет, как нам удастся обогнать два вооруженных летающих корабля. Особенно сейчас, когда из моей ноги торчит кусок металла.

Тео стучит ладонью по задней части подголовника Ахмета.

– Эта штука может ехать еще быстрее?

Занервничав, Ахмет ругается себе под нос:

– Нам нужно добраться до границы. Я смогу уйти от них в Лабиринте.

Словно в ответ, двигатель начинает реветь еще громче, заглушая звуки выстрелов у нас на хвосте.

Шура вытягивает шею и выглядывает в окно.

– Не хочу говорить под руку, но не думаю, что мы успеем добраться до границы. – Она поворачивается к Тео. – Сможешь взорвать их отсюда?

– Они слишком далеко, – покачав головой, отвечает он, но затем вдруг хлопает Ахмета по плечу. – Остановись, – приказывает он так громко, что я невольно вздрагиваю.

– Совсем, что ли? Мы почти добрались, – огрызается Ахмет.