Глава 4. Неспособность справиться

Мисти сидела в постели, прислонившись к стопке подушек и укрывшись одеялом, испачканным кровью. Она прижала подушку к груди и уставилась на дверь. Дверь была заперта, консольный столик загораживал дверной проем, но она все равно чувствовала себя уязвимой. Шторы и жалюзи были закрыты, но она чувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Пара глаз раздевала ее, злобно уставившись на нее сквозь стены.

Она громко сглотнула, подавляя комок в горле. По ее лицу и шее стекали капли пота. Она дышала быстро, как будто ей не хватало воздуха.

Ее нижняя губа задрожала, и она прошептала:

- Они... Они напали на меня. Они изнасиловали меня, все они. Что... что я сделала, чтобы заслужить это?

Она оглядела свою квартиру, пока ее взгляд не остановился на туфлях на высоком каблуке возле входной двери. Она прошептала:

- Это было... это было из-за платья? Туфель? Неужели я... Неужели я их спровоцировала? Нет, нет, нет. Это... Это неправильно. Все это полный пиздец.

Она схватила себя за волосы и дернула их, кряхтя и постанывая от разочарования. Она схватила пульт с тумбочки и включила телевизор.

Телевизор был настроен на новости. Как обычно, основные средства массовой информации сосредоточились на аккаунте президента в Твиттере, расшифровывая значение каждого слова, словно изучали новый язык.

Она переключала каналы, пока не остановилась на местных новостях. Местные новости были посвящены торжественному открытию ресторана. Дикторы новостей и интервьюируемые казались веселыми.

Мисти подумала: А как же я? А как насчет меня? Почему вы говорите о жертвах только тогда, когда вам нужно поднять свои чертовы рейтинги?

Она закатила глаза и снова переключила канал, изо всех сил стараясь успокоить нервы. Она остановилась на мультяшном канале. К ее крайнему удивлению, канал показывал повтор одного из ее любимых мультфильмов - что-то о говорящей губке, которая жила под водой. Ее глаза наполнились слезами, и она нервно рассмеялась, но ей не было весело.

Шоу напомнило ей о ее невиновности, которую, как она считала, у нее отняли во время нападения. Она выключила телевизор и отбросила пульт в сторону.

Слезы потекли по ее щекам, она сказала:

- Черт возьми, все это чушь собачья. Я не могу этого сделать. Почему это должно было случиться со мной?

Она посмотрела на холст слева от себя. Ужасающая картина заставила ее содрогнуться. Она не помнила, как рисовала ее, но решила, что это отражение нападения.

Мисти нахмурила брови и озадаченно склонила голову набок. Казалось, что картина чудесным образом двигалась. Разинутая пасть монстра медленно двигалась вверх-вниз, как будто он что-то жевал. Ей казалось, что она может войти в картину и войти в пасть монстра. Картина звала ее, нашептывая ей на ухо сладкие слова.

Из-за ее затылка раздался хриплый мужской голос:

Сдавайся... Покончи с этим... Убей себя.

- Нет! - воскликнула Мисти.

Пошатываясь, Мисти встала с кровати. Она вошла на кухню, взяла стеклянную чашку и подставила ее под проточный кран. Обычно она не пила воду из-под крана, но сейчас она чувствовала, что задыхается. Ей нужно было выпить, чтобы стряхнуть дрожь. Дрожащей рукой Мисти сделала глоток воды. Вода вылилась у нее изо рта, стекая по подбородку и шее. Она держала чашку обеими руками, но все еще не могла унять дрожь.

- Черт возьми! – закричала Мисти.

Она швырнула чашку на пол. Чашка разлетелась на дюжину осколков, и волна воды плеснула на плитки кафеля. Она не потрудилась навести порядок. Она расхаживала взад-вперед между кроватью и развлекательным центром, бессвязно бормоча.

Она подумала о том, чтобы позвонить своим родителям в Японию. Она представила, как бросается в объятия матери и рыдает у нее на груди, а отец гладит ее по затылку и шепчет слова утешения. Представила, как проводит время со своим младшим братом в прекрасном парке, вдали от насилия и ненависти.

Однако она не могла собраться с духом, чтобы позвонить им. Она знала, что это ужаснет ее семью, поэтому решила взвалить на себя это бремя без них.

Я могу позвонить Кристиану, - подумала она, - он помогал мне раньше и может помочь мне снова. Она остановила себя, прежде чем смогла дотянуться до своей сумки. Она отступила на шаг и покачала головой. Мисти знала, что Кристиан поймет ее боль, но не могла собраться с духом, чтобы продолжить. Я не могу этого сделать, - подумала она, - что я ему скажу?

Привет, Кристиан. Причина, по которой я вчера вела себя так странно, заключалась в том, что меня изнасиловали. Ты можешь мне помочь? Меня изнасиловали. Ей было трудно произнести эти ужасные слова.

Она не могла позвонить в полицию, потому что не могла признаться в этом даже самой себе. Кроме того, она опасалась возможного возмездия со стороны насильников, если она расскажет полиции о преступлении. Она подумала: Смогу ли я даже встретиться с этими монстрами в суде? Смогу ли я вообще их опознать? Ее воспоминания начали расплываться, а лица насильников – искажаться.

Она прижала руку к груди, тяжело дыша. Ее ноги дрожали, сердце бешено колотилось, а мозг пульсировал. Она почувствовала головокружение, вспомнив изнасилование. Острая боль исходила из ее таза, отдаваясь эхом по всему телу. Она почувствовала давление на свою голову сбоку. Она чувствовала себя так, словно ее снова изнасиловали.

Она крепко зажмурилась и крикнула:

- Хватит!

Мисти схватила ножницы со своего рабочего места и бросилась в ванную. С глазами, полными слез, она начала стричь волосы. Прядь волос по спирали упала в раковину. Она схватила еще одну прядь волос, затем отстригла ее. Этот клок волос упал ей на ноги. Она всхлипнула, продолжая стричь волосы. Ее теория была проста: если она не сможет узнать себя, то сможет забыть изнасилование – она сможет возродиться.

Мисти уронила ножницы в раковину, полную волос, и уставилась на свое отражение. Ее волосы были подстрижены до подбородка, растрепанные и неровные. В эпоху, когда в обществе господствовал особый стиль, ее прическа считалась бы модной. Однако она не пыталась устанавливать тенденции. Она подумала о том, чтобы побрить голову, но у нее не было сил продолжить.

Она разделась, затем заковыляла в ванну. Включила душ, не потрудившись проверить воду, и села в ванну, прижав колени к лицу. Вода за минуту превратилась из холодной в теплую, а затем в кипящую. Обжигающая вода лилась на ее тело, пропитывая волосы и оставляя розовые пятна на коже. Она раскачивалась взад-вперед и всхлипывала, растерянная, испуганная, побежденная.

Глава 5. Надежда?

Мисти подула на свои руки, пытаясь их немного согреть. На ней было толстое черное пальто поверх толстовки с капюшоном, свободные синие джинсы и пара пушистых ботинок. Она старалась надеть самую неприметную одежду, чтобы не привлекать к себе внимания. (Хотя этого не было видно, она также надела две пары нижнего белья в качестве дополнительной меры безопасности.)

Молодая женщина стояла перед большим спортзалом местной средней школы, на нее падал лунный свет. Она уставилась на двустворчатый вход, пытаясь набраться храбрости, чтобы войти в спортзал.

Дрожа в своих ботинках, она прошептала:

- Я должна это сделать. Если я этого не сделаю... Я никогда не буду прежней.

Она глубоко вздохнула, затем решительно двинулась вперед. Толкнула двери и вошла в спортзал. Она остановилась, когда двери закрылись за ней. Мисти с любопытством огляделась по сторонам.

На параллельных стенах слева и справа от нее были ряды выдвижных трибун. В центре спортзала была большая крытая баскетбольная площадка, а по центру площадки стояли одиннадцать стульев. Рядом с боковой линией справа от нее стоял столик со свежим кофе и пончиками. В спортзале были уже восемь женщин – одни сидели, другие стояли.