– Я ужасно хочу есть, а ты? —Валентин развалился в одном из мягких кресел, похоже здесь он чувствовал себя как дома.

– Где ваши родители? – я обратился к девочкам, посмотрел на Владу, но те молча расставляли кружки и тарелки, уже постлав красивую скатерть.

– Нет, не считай, что они могут быть у всех. Должны, но не всё замечательно, как у тебя. – вместо девочек, мне начал отвечать Валентин, – Люди не могут справиться со своим изъяном, они умирают от него, погибают из-за него. Это медленный яд у нас у всех в крови! Оглянись. большинство людей, что ты сегодня встретил нормальные! Но среди них ты можешь понять кто такой же как ты! – он повысил голос и начинал кричать, Ника даже испуганно застыла с чайником в руках, – Представь, если рассказать и показать, что ты можешь, как они отнесутся к тебе?! Они повесят на тебя клеймо, да еще какое! Даже если ты ничего плохого не сделал, ты от них узнаешь на что способен!

Послышался детский плач из соседней комнаты, Ника бросилась в комнату, поставив чайник, Влада стояла с мокрыми глазами, продолжая управляться с обедом.

– Все не так! – я встал. Маленький ребенок меня сбил с толка. – С этим можно жить, Валентин!

– Ага, покорно продолжать принимать себя таким какой родился-получился? – он не обратил на детей внимание, – Может тебе нравится идея Дмитрия?

Ника вернулась с девочкой около трех лет. Хоть слезы остались на ее щеках, сама она обрадовалась, увидев Валентина и потянула к нему ручки, но Ника забрала ее себе.

–Это наша сестра, Надя, – тихо сообщила мне Влада, наверно у меня был большой вопрос на лице.

Мы вернулись за стол.

– Нет, я совсем не согласен с ним, – я ответил на вопрос Валентина, – Значит, вы с ним разошлись в мнениях?

– Он финансировал любого, кто мог бы изучить под микроскопом этот дар, думаю тебе повезло, что твой отец вовремя появился, я как раз пришел к правильной формуле и она у него тоже была, точнее у Алексея Сергеевича.

Сестры пытались накормить шуструю девочку, но Надя сама стаскивала со стола хлеб и откусив, кидала его на пол, не желая есть подготовленную для нее кашу.

Эта смешная девочка со сбившимся хвостиком на самой макушке не обращала внимания на всеобщее настроение, на хмурого Валентина, занявшегося тарелкой супа, не знала о моем волнении, она бы обрадовалась снегопаду за окном и это показалось бы ей самым необычным на свете.

Я взял детскую ложку и предложил ей, Надя, открыв широко рот и словно проглотила кашу. Ника улыбнулась, только Валентин покосился на меня, но продолжил есть.

– Дмитрий как-то рассказал, что есть люди, у которых полная способность. Мы долго искали, но пока не нашли никого. Потом я услышал о тебе. Разве не удивительно?

– От кого ты услышал?

– Неважно.

– Твой источник ненадежный, имей в виду.

– Тебе так может показаться…

У него зазвонил телефон, и он вышел из квартиры.

Девушки переглянулись, затем Ника обратилась с маленькой сестры:

– Надя, покажешь дяде огонечек?

Та, дожевывая хлеб, кивнула, глаза ее заблестели, и Надя стала выбираться из-за стола. Ника опустила ее, после чего достала с верхней полки обычную лампу в картонной коробке. Маленькая Надя запрыгала, выпрашивая лампочку, но долго ей трудиться не пришлось, как трофей ей вручили хрупкую вещь. Надя, взяв ее аккуратно в свои крошечные ручки, подошла ко мне. Я весь обратился во внимание к ней. На секунду девочка и ее сестры застыли, но вдруг лампа ярко вспыхнула. Я вздрогнул. Некоторое время ее свет начала мерцать, но вскоре лампа стала ровно излучать вокруг себя свет. Девочка была счастлива.

– Вы тоже удивлены? – спросила у меня Влада, – Этого никто из нас не может, только она, – с этими словами она забрала лампу из ручек сестренки, подтвердив свои слова. Теперь это была обычная лампа накаливания. —Это правда, что вы поможете нам исправиться?

Я не успел спросить, что она имела в виду, Валентин вернулся и девочки заметно притихли, кроме Нади.

– Опять вы играете в эти игры? Я сказал, не давать ей, сколько раз мне говорить?! – неожиданно для меня он начал кричать на девочек.

– Прекрати! Они ничего плохого не делали! – с этими словами я забрал лампу у Влады, но она тут же ярко вспыхнула у меня в руках, затем лопнула. Кто-то из девушек вскрикнул.

Если я и сам не ожидал этого, то у Валентина было странное удивление на лице, будто он запечатлел нечто ужасное.

– Собери ее, сегодня она поедет со мной, – указывая на маленькую девочку, он приказным тоном обратился к Нике и та, не задавая вопросов, ушла в комнату.

– Зачем она тебе? – я положил на стол то, что осталось от лампы и взял их сестренку. Надя вертелась и продолжила таскать со стола хлеб. Влада молча начала убирать осколки.

– Не твое дело, – он уставился на меня.

– Раз я здесь, значит и мое тоже, – я возразил ему, отдаленно чувствуя тревогу.

Валентин вздохнул и выпил уже холодный кофе.

– Видишь этих детей? Они остались одни, потому что то, что внутри нас – убивает! Это ничтожные гены, испорченная кровь течет в нас, отравляя и отравляя нас и этому нет конца. Это болезнь! А я тот, кто создаст вакцину от этого!

До меня дошло, я понял кто для него эти дети, все эти люди. Я почувствовал, как вся моя испорченная кровь, как сказал Валентин, остановилась у меня в груди, не желая покидать сердце. Но у меня сидел ребенок и мне нужно было взять себя в руки. Светлые кончики волос Нади завивались и выглядели забавно, она бормотала какую-то песенку про дождик. Я чувствовалась исходящее напряжение от нее и решил прочесть энергию Нади: за секунду через меня проскочили миллионы песчинок, наполняя теплотой и мое сердце снова забилось, но я не мог отпустить этот процесс. Все повторилось, даже не дав мне возможности вдохнуть воздуха. Энергия Нади словно накапливалась во мне, не возвращаясь к своей владельце. Мне казалось, во мне внутри все горит, а я где-то застрял посередине процесса и не мог контролировать себя, стало больно дышать. Мне хотелось избавить девочку от ее участи. До меня дошло, что она нужна ему только для его экспериментов, люди для него – лабораторные мыши!

Я понял, что кто-то забрал у меня девочку, кажется, это был Валентин.

– Рэй?

Я чуть не упал со стула, но вовремя пришел в себя. У всех были испуганные лица.

– Все нормально.

– Тебя опять замкнуло? – Валентин усмехнулся.

– Ничего, я привык, —мне было неприятно с ним разговаривать, неприятно его общение, а в груди ужасно болело.

Ника поставила передо мной на столе стакан воды и салфетку.

– Что значит привык? – он обратил внимание на мои слова.

– Не считай это своей заслугой! – все-таки что-то вспыхнуло внутри меня, – Я был таким до встречи с тобой!

– Что? – он рассмеялся, не веря мне, – Не может быть! Нет никого в таком роде!

– Конечно нет, кроме меня! – только присутствие детей помогало мне сдерживаться.

– Что? – он встал и, – Тогда что это было?

– Понятия не имею, сядь ты пугаешь детей.

Влада и Ника сидели за столом уже с открытыми от удивления ртами. Испуг прошел, сменился любопытством.

– Но мои расчеты и формула… – он сел ошеломленный моими словами.

– Расчеты тебя подвели, как и формула, она лишь раскрыла во мне возможности подобные твоим сейчас.

– Ты всегда был таким? Что ты еще можешь? Ты чувствуешь у кого есть энергия? – Валентин сгорал от любопытства, как и дети, даже хуже, это было видно по его лицу: оно не выражало конкретных чувств, потому что Валентин боролся с тем, чтобы засыпать меня вопросами или оплакивать свой эксперимент и пытаться удержать свое волнение перед открытием нового, – почему Дмитрий ничего не сказал? Твой отец не был таким? А ты? – он схватился за голову.

– Нет, я не всегда был таким и да, я чувствую, – я попытался выпить воды, но руки мои еще дрожали, мне стало все равно насколько Валентин будет информирован.

Вдруг он стал серьезным.