— Думал, — насмешливо фыркнул Итан, будто нарочно зля и дразня Андреаса. — Нужно было не только думать, но и убедиться в этом. Но твоя самоуверенность сгубила тебя. А план был хорош. Если б она была чуть больше привязана к тебе, эта пара пресмыкающихся не смогла бы перебить у нее к тебе интерес. Она после помещения в наш мир увидела бы тебя — единственное знакомое ей лицо, — и позабыла бы обо всем. Но ты умудрился испоганить все.

Итан пригладил пышные волосы и из-под полуприкрытых век еще раз осмотрел свое отражение. «Если где-то существует демон-соблазнитель, разжигающий в сердцах страсть и желание, то он выглядит именно так…» — подумал Звездный, и, довольный собой, обернулся к Андреасу.

— Ты ведь не мальчик, — прошипел он злобно, хотя на его красивом лице по-прежнему было запечатлено самое мягкое, самое умиротворенное и прекрасное выражение. — Ты ведь пробовал не одну самку. Так как ты мог подумать, что одной мимолетной ласки самке будет достаточно? На чем основывалась твоя глупая самоуверенность? Хочешь сказать, ты так хорош? Лучше пары молодых драконов?

— Мог бы сам попробовать что-то сделать! — злобно огрызнулся Андреас, и жесткие пальцы сжали его горло, словно отлитая из стали рука подняла его в воздух и с силой, с размаху, припечатала к стене. Черные, как бездна, глаза, заглянули в самую душу, красивые губы Итана тронула нежная улыбка — и это при виде того, как названный союзник задыхается и корчится под его рукой, стараясь разжать словно окаменевшие пальцы.

— Если б я взялся что-то делать, — очень ласково и очень зло проговорил Итан, и глаза его наполнились ядовитой ненавистью, — я бы довел дело до конца. Я бы напряг свой мозг и наговорил самке такого, что она с радостью бы исполнила все, о чем бы я ее попросил. Но ты поспешил! — Итан укоризненно покачал головой. — Ты, неуклюжий повелитель самок, вместо того, чтобы очаровывать эту, полез в постель к другой. К Ирментруде. Ты потратил мою звезду для путешествия между мирами — ты знаешь, каково это, вырвать ее из себя с кожей и кровью? Не знаешь; но вместо того, чтобы делать дело, ты предпочел забыться в объятьях никчемной старой самки. Потешить свое эго. Снова припомнить сладкий вкус победы над князем. Только ведь на этом твои победы закончились.

— Разве он мог устоять перед моими чарами? — раздался насмешливый женский голос. — Разве я не мечта любого дракона? Разве можно его винить в чем-то?

Итан медленно и неохотно разжал пальцы, освобождая извивающегося и трепыхающегося Андреаса и обернулся к говорившей женщине.

— Ты-ы? — протянул он, глядя в ее жестокие смеющиеся глаза. — Маленькая Ирментруда, ядовитая подлая гадина, ты же понимаешь, что сейчас всего в шаге от смерти? Это твоя вина — что Андреас забыл о своей миссии и захотел оттрахать тебя. Это ты, погруженная в свои эгоистичные мысли, соблазнила его. Это ты спутала нам все планы. И сейчас ты выползаешь из своего угла, где пряталась до сих пор, и хвалишься своей неотразимостью?! Да ты поросла чешуей и ракушками, как брюхо старого кашалота!

Та, которую Итан так неласково приветствовал, криво усмехнулась. Слова Звездного больно резанули по ее самолюбию, она задрожала, словно ее спину перечеркнул кровавый след хлыста, прикусила в гневе губы, и Итан расхохотался, понимая, что его слова попали в цель.

— Ты невероятно уродлива, — произнес он с наслаждением, глядя, как темные глаза Ирментруды Ирины просто белеют от ярости. — Даже самки с чешуей красивее тебя. У тебя круглое лицо, как раздутая рыба фугу, и над верхней губой волоски, как у совсем зеленого юноши. И на руках волосы. И на ногах тоже. Ростом ты не вышла, и твои ноги не такие уж стройные, как хотелось бы. Твои волосы черны и жидки, как мертвые водоросли. Так о каких чарах ты говоришь?

— Может, ты и прав во всем, Итан Среброрукий, — зло процедила она, едва не рыдая от оскорбления, которое нанес ей Итан, — да только у меня есть то, что выгодно отличает меня от всех самок.

— Даже не надейся, — гадко усмехнулся Итан, — и в постели ты ничего особенного собой не представляешь. Там ты тоже одинакова со всеми. Бывают и лучше!

— Я тебе не о постели говорю! — завизжала Ирина, словно окаченная кипятком кошка, теряя остатки самообладания. — Я говорю о разуме и о своем языке, при помощи которых я могу добиться чего угодно от мужчины!

Итан цинично усмехнулся.

— Глупая, уродливая самка, — процедил он. — Добейся от меня, чтобы я перестал тебя оскорблять, если такая умная. Только болваны покупаются на твою безыскусную сладкую лесть. Ну что, можешь обуздать свою беззубую ярость и взять себя в руки?

Ирина с трудом перевела дух, с ненавистью глядя на Итана.

— Может быть, ты и прав, — еле себя сдерживая, произнесла она. — Может быть, мед моих слов сладок только болванам, а не таким злобным хитрецам, как ты. Может, ты умнее и хитрее всех их, да только мне твои ласки тоже ни к чему. Поверь — и ты со всеми одинаков, бывают и лучше.

Итан злобно рявкнул на женщину, скаля драконовые клыки, но она увернулась от его злобного выпада.

— А вот кусочек власти мне пригодился бы, — продолжила Ирина, сверля ненавидящим взглядом Итана. — Если отыщется венец, если весь наш народ обретет утерянную память и станет единым целым, я хотела бы занять в нем подобающее место.

— Моей Королевы, полагаю? — насмешливо заметил Итан, и Ирина вернула ему усмешку.

— Зачем мне делить с тобой постель, — ответила она насмешливо, — если я могу найти экземпляр получше? Нет, Итан, я не хочу быть королевой. И рожать тебе детей не хочу. И любить не хочу тебя; ты красив, но ядовит, как будто всю жизнь целовал одних фугу.

— Кем же ты хочешь быть? — удивился Итан, посмеиваясь.

— Я хочу быть советницей, — ответила Ирина. — Той, с кем ты будешь обсуждать свои решения.

— Ты уверена, — расхохотался Итан, — что заслуживаешь, чтобы с тобой что-то обсуждали?!

— Конечно, уверена, — ответила Ирина. — По крайней мере, я готова заслужить. Помоги мне вернуться во дворец к князю, и я вынесу тебе кусок Сердца Кита.

— Откуда такая уверенность?

— Князь был привязан ко мне. Ночами я слышу его зов. Иногда он приходит в мои сны, тоскуя. Связь еще не ослабла; но скоро может прерваться. Сегодня я уже не видела его во сне. Так что поспеши, Итан. Прими верное решение, и ты поймешь, что я — союзник куда более надежный, чем твой Андреас, — она насмешливо глянула на бывшего любовника. — В отличие от него, я не куплюсь на ласки, и за ними не забуду своей цели.

— Боюсь, красавица моя, ты опоздала со своей помощью, — хохотнул Итан. — У князя уже есть самка. Та самая, что Андреас ему подсунул. Красавица, и чешуей не обрастает. Он уже от души с ней развлекается. Здорово он тебе свинью подложил, а?

Ирина склонила голову, недобро глянула исподлобья на Итана.

— А это уже моя забота, — процедила она недобро. — Самка… Я заставлю князя забыть обо всех самках на свете. И об этой самке — тоже. Я в том уверена. Дай мне звезду, Итан. Дай. Ты не пожалеешь.

**

Просыпаться в объятьях двух мужчин Диане понравилось.

Драконы словно свили теплое гнездо, защитив ее от утреннего холода, закрыв ее руками, закрыв своими телами от прохлады. И свое удовольствие они выказывали урчанием, почти звериным, раскатистым, ласкаясь к ней, прижимаясь, поглаживая. Их тела двигались, словно бесконечные змеиные кольца, их губы прихватывали поцелуями кожу на теле девушки, и Диана ахала, ощущая, как загораются на ее теле теплые пятна от касаний их губ.

В дверь спальни постучались — громко, встревоженно, — и Эван поднял лениво голову.

— Кто там еще? — спросил он.

— Встань и посмотри, — хитро произнес Лео, обнимая горячими руками Диану, завладевая ее телом полностью, целуя ее губы и явно намереваясь продолжить вечерние игры в песке здесь, в постели.

Эван нехотя поднялся, отыскал на полу брошенные небрежно вещи, обернул бедра какой-то накидкой, прежде чем открыть двери. Но только он их открыл, как вместе с горячечным шепотом в комнату словно беда ворвалась.