Джулиан метнул взгляд на мальчишек.

- Пошлите за доктором.

Они переглянулись, и миг спустя один побежал прочь.

- Мы можем перенести вас в дом? – спросил Джулиан.

Она закрыла глаза и судорожно кивнула. Джулиан и кучер осторожно уложили её на носилки и внести внутрь. Второй мальчишка побежал вперёд, чтобы открыть дверь и предупредить домашних.

Сэр Малькольм уже был в холле.

- Моя бедная девочка! Белинда, дорогая… О, Боже, она в обмороке! Быстрее, несите её сюда!

Джулиан и кучер понесли женщину в библиотеку. Сэр Малькольм помог им переложить её с носилок на кожаный диван. Все трое в ужасе выдохнули, стоило им взглянуть на освободившиеся носилки. Прямо посредине холста расплывалось большое, липкое, красное пятно.

Сэр Малькольм отчаянно помахал рукой, подзывая женщин, появившихся в дверях – Джулиан предположил, что это кухарка и горничная.

- Подойдите! Осмотрите её и узнайте, куда она ранена!

Трое мужчин повернулись спинами, пока женщина осматривали миссис Фолькленд. Их поиски подтвердили то, чего боялся Джулиан. Это была не обычная рана. Миссис Фолькленд потеряла не только кровь, а сэр Малькольм потерял надежду на внука.

Горничная принесла чистое бельё, нашатырный спит и горячую воду.

- Где Марта? – спросил Джулиан у сэра Малькольма.

- Она ещё не вернулась, – убито ответил сэр Малькольм. – Вы помните, я говорил, что Белинда послала её в Лондон за своими вещами. Мы ждали её только сегодня днём.

Внезапно в коридоре поднялся шум. До библиотеки донёсся повышенный голос Даттона:

- Я повторю вам, вы не можете увидеть сэра Малькольма прямо сейчас, он заботится о миссис Фолькленд.

Сэр Малькольм повернул измученное лицо к двери.

- Я пойду, – сказал Джулиан и вышел, чтобы узнать в чём дело.

Он обнаружил, что Даттон спорил с Майком Наджентом, что держал в руках дамское седло миссис Фолькленд^[61]. Увидев Джулиана, грум перевернул седло вверх ногами и бросил на пол.

- Посмотрите! Я спрашиваю, вашчесть, видано ли такое злодеяние?

Джулиан почувствовал покалывание в затылке. Он присел на корточки и тщательно осмотрел седло. Сперва он не заметил ничего необычного. Это было обычное седло – толстая подбивка, узкая канавка, что идёт вдоль. А потом он увидел два длинных, уродливых гвоздя, почти незаметных на тёмно-коричневой коже, вбитые в канавку так, что их острия торчали из седла с другой стороны. Простая, эффективная ловушка. Пока седло просто лежит на спине лошади, она не чувствует боли. Стоит только там оказаться всаднику, а подпруге – натянутся, как гвозди впиваются в плоть животного.

Джулиан мрачно посмотрел на Наджента.

- Кто нашёл эти гвозди?

- Это точно был я и никто другой, вашчесть. Как только Феникс успокоился так, чтобы его можно было оставить одного, я осмотрел седло – знал, как на Масленицу, что он бы так не взбесился, если бы с седлом всё было в порядке. Вы добрее животного не видели, вашчесть, – кроток как ягнёнок, хотя очень ретивый, а хозяйку любит как мать…

- Я всецело готов простить его за любой проступок. А теперь, касательно седла…

- Да, вашчесть. Я сказал себе: «Кто-то поработал с ним, ведь разве не я чищу и осматриваю его после каждой хозяйкиной прогулки?» Клянусь, вашчесть, когда я повесил его вчера на подставку, оно было таким чистым и блестящим, что леди могла бы смотреть в него и причесываться, и с ним всё было в порядке, совершенно всё!

- Когда это было?

- Я бы сказал – между полуднем и часом дня, вашчесть.

- А когда вы брали его в следующий раз?

- Этим вот утром, вашчесть, когда я примостил его на спину Фениксу, около половины десятого. Лучше бы мне отрубили руки! Но я не заметил гвоздей. Я должен был лучше осмотреть седло, а я никогда этого не делал. Со вчерашнего дня никому и в голову не приходило прикасаться к нему, – он нахмурился и потряс кулаком. – Не повезёт тому, кто сделал это – мучить бедное животное, что никому не причиной вреда, и делать из него орудие, чтобы навредить его хозяйке…

Раздался резкий стук в парадную дверь. Даттон впустил хирурга и провёл его в библиотеку. Сэр Малькольм и кучер, кухарка, служанка и мальчик с конюшни высыпали в коридор. Сэр Малькольм собирался отпустить слуг, но Джулиан попросил кучера и мальчика задержаться. Сэр Малькольм моргнул и посмотрел на своего гостя, потерянный и несчастный.

- Зачем?

- Мне нужно кое-что сказать вам, сэр Малькольм. Я боюсь, это станет для вас потрясением. Но сперва, не прикажете ли Даттону проследить, что никто не покидал дом без вашего разрешения, и особенно – чтобы никто не заходил на конюшенный двор?

- Хорошо. Даттон, сделайте то, о чём говорит мистер Кестрель.

Джулиан провёл сэра Малькольма в кабинет и сообщил, что падение миссис Фолькленд не было несчастным случаем. Сэр Малькольм был вне себя.

- Боже мой, кто мог решиться на такое варварство? Кто мог ненавидеть Александра так, чтобы пытаться убить ещё и его ребёнка?

- Я не думаю, что там нужно считать, будто в обоих преступлениях виновен один человек.

- Бога ради! Вы хотите сказать, что мою семью преследуют два жестоких убийцы?

- Это крайне маловероятно. Я лишь имею в виду, что в этом расследовании ничего нельзя принимать как должное.

- Но ведь это второй удар врага Александра – будто кровная месть, что передаётся следующим поколениям!

Джулиан поднял бровь.

- Вы знаете, что миссис Фолькленд была в положении?

- Наверняка – нет. Она никогда не говорила мне.

- Что же, если даже вы, сэр Малькольм, не знали, как об этом мог догадаться человек, что вбил гвозди?

Сэр Малькольм вздрогнул.

- Я не знаю, – он рухнул на стул и затряс головой. – Я чувствую себя беспомощным. Что теперь делать?

- Я думаю, нужно выпить, а потом задать несколько вопросов слугам с конюшни.

Прислуга из конюшни ждала в приёмной. По пути туда сэр Малькольм и Джулиан столкнулись в холле с хирургом.

- Как она? – спросил с нетерпением сэр Малькольм.

- С ней все будет в порядке. Надежды спасти ребёнка нет, но она молода, так что у неё будут другие… – хирург оборвал себя, слишком поздно вспомнить, что миссис Фолькленд потеряла не только дитя, но и мужа. – У неё будут боли день или два. Растянута лодыжка и сильный ушиб на голове. Я перевязал лодыжку, и ей лучше не вставать на ноги хотя бы неделю. Другие ранения, кроме ушиба на голове, несерьёзны, но о пациентке нужно хорошо заботиться первые дни. Если она потеряет сознание, даже всего на минуту, немедленно пошлите за мной. Больше делать ничего не нужно – просто постельный режим и покой. Если у неё начнётся лихорадка, омывайте ей лоб уксусом и водой. Если лихорадка продолжиться, я сделаю кровопускание. Она хочет, чтобы её унесли наверх в её комнату, но я не вижу, почему нужно сделать это сейчас, если её можно перенести позже, когда она наберётся сил.

- Она может отвечать на вопросы? – спросил Джулиан.

- Если она будет в состоянии говорить, лучше поощрять её к беседам. Это поможет ей оставаться в сознании и отвлечёт от мыслей о ребёнке. Впрочем, лучше немного выждать. Ей нужен отдых.

Сэр Малькольм поблагодарил хирурга и проводил, а потом пошёл проведать миссис Фолькленд. Из библиотеки он вышел, скорбно качая головой.

- Ей очень плохо – она скорее мертва, чем жива. Её сердце и так было разбито, а когда она только начала поправляться, случилось это! Я говорю вам, Кестрель, что когда мы найдём того, кто это сделал, не подпускайте меня к нему! Я начинаю понимать, почему люди совершают убийства.

Сэр Малькольм через Даттона попросил кухарку или служанку посидеть с миссис Фолькленд и посылать за ним, если ей станет хуже.

- И принесите больше одеял и подушек и всего остального, чтобы ей было удобнее.

- Да, сэр.

Сэр Малькольм и Джулиан прошли в приёмную. Слуги из конюшен – то есть кучер Боб Чивер, два мальчишки и Наджент – чувствовали себя там довольно неловко, непривычные бывать в большом доме.