Люк медленно произнёс:

- Я верю, что она невиновна, сэр. Но для меня это ничего не значит.

- Ваша верность ей не измениться ни на йоту, если вы узнаете, что она – убийца?

- Я имел в виду не это, сэр. Но вы же понимаете – она никогда не делала ничего дурного. Если окажется, что она кого-то убила, значит…

- Да?

- Значит, сэр, он того заслуживал.

Джулиан присоединился к сэру Малькольму в библиотеке и пересказал свои беседы с Валери и Люком.

- Как вы понимаете, – заключил он, – сейчас я хочу расспросить миссис Фолькленд о том таинственном визите в больной подруге и узнать, почему Марта так интересовалась, куда Александр ездил и где бывал. Кроме того, я хочу поговорить с Юджином. В общем, если вы возвращаетесь в Хэмпстед, я бы хотел отправиться с вами.

Сэр Малькольм стоял у окна, и не обернулся.

- Итак, это уже началось, верно? Откровения, о которых вы меня предупреждали – скелеты, что высовывают свои головы из шкафов! Марта шпионила за Александром, Люк скрывает что-то о Белинде… – он потряс головой. – Я думаю, с этого мига всё будет только хуже.

- Вам непросто угодить, сэр Малькольм. Совсем недавно вы досадовали, что мы почти не движемся вперёд, а сейчас недовольны обратным.

- Я знаю, – сэр Малькольм повернулся к Кестрелю с печальной улыбкой на губах. – Умоляю, не слушайте меня. Конечно, вы можете вернуться со мной в Хэмпстед. Здесь вы уже закончили?

- Не совсем. Я думаю, мы могли бы наскоро пройтись по дому.

- Непременно. Вы хотите увидеть что-то конкретное?

- Скорее составить впечатление о том, что лежит в сердце этого расследования – понять, каков был характер и ум – душа если угодно – Александра Фолькленда, – он сделал шаг назад, окидывая взглядом библиотеку. – Это комната сама по себе о многом говорит. Готический стиль легче всего превратить в пародию на самого себя. Люди строят целые дома, похожими на марципановые замки, в которых каждая комната обставлена так, что ей место в театре пантомимы. Но в этой библиотеке есть и внутренняя суть, и изящество. В ней чувствуется что-то от средневековья, каким оно было, а не каким его живописуют худшие подражатели Вальтера Скотта.

Он прошёлся по комнате, осматривая высокие, забранные стеклом книжные полки. Повсюду были труды, посвященные праву, политической экономии и философии – прекрасно переплетённые и сохранившиеся, служившие украшением сами по себе. Нашлись здесь и книги иного свойства.

- «Монах», «Замок Онтранто», «Мельмот Скиталец», «Франкенштейн» – похоже кто-то в этом доме любит романы ужасов.

- Это книги Александра. Белинда не читает романов.

- Да, – задумчиво проговорил Александр, – я думаю, не читает. Несмотря на свою неземную внешность, это очень прозаичная женщина. Из тех дам, что вдохновляют поэтов, но не читают их. А вот Александру, напротив, творческого взгляда хватало с избытком. Во всей комнате ничто так не характеризует его, как это, – он прошёл в угол, к почти лишённой света полке. Близкий осмотр показал, что ни полок, ни книг там не было – лишь изображавшая их роспись на стене.

- Кажется, он наслаждался этой иллюзией. Творческий взгляд, как я и сказал. Это может объяснить и политические взгляды, что он высказывал в письмах к вам. Люди с богатым воображением часто сопереживают нищим и обездоленным – они могут представить себя на их месте, и эта картина получается столь ужасной и убедительной, что призывает действовать немедля. Дерзну предположить, что именно поэтому среди лучших поэтов столько радикалов – Байрон, Шелли, Уордсворт.

- Вы и сами молодой человек с богатым воображением, – с улыбкой указал сэр Малькольм.

- Но не политик, и не поэт, – весело отозвался Джулиан. – Начнём обход?

Они уже видели весь первый этаж – приёмная, библиотека и кабинет. Сэр Малькольм предложил спуститься в цоколь. Они прошли по лестнице для слуг, что скрывалась за соседней с кабинетом дверью. Джулиан заметил, что лестница тянулась из цоколя до самого чердака. Очень удобный тайный ход для убийцы, если он сумеет не столкнуться здесь ни с кем из прислуги.

Передней комнатой в цоколе была кухня. Она могла похвастаться новейшим отопительным котлом и угольной печью с вертелом, приводимым в действие заводным механизмом. Над головами висели на крюках вычищенные до блеска кастрюли и чайники. Людская комната по соседству была большой и просторной – для цокольного этажа – с яркими ситцевыми шторами на окнах, симпатичными столиками для рукоделия для женщин и криббиджными^[35] досками для мужчин. Все это подтверждало репутацию Александра как заботливого хозяина своих слуг.

Они вернулись на первый этаж и вышли в коридор. На столике возле парадной двери лежал поднос, заваленный визитными карточками. Джулиан перебрал их, не удивившись множеству старейших и известнейших имён во всем королевстве. Вращаться с таких кругах – немалое достижение для сына безземельного баронета из не самой древней или прославленной семьи. Конечно, красивая жена этому помогала, но куда больше для своего положения Александр сделал сам.

Они поднялись по чудесной «летающей лестнице», называемой так за отсутствие видимых опор. Ступени были мраморными, а перила – из отполированного красного дерева. Кованые и позолоченные столбики для перил были украшены восходящими и нисходящими ангелами. Стены на втором этаже были окрашены в бледно-голубой и почти лишены украшений, чтобы усилить впечатление от этой лестницы Иакова^[36], поднимающейся в небеса.

Второй этаж уже был знаком Джулиану – здесь Александр устраивал праздники. Гостиная и музыкальная комната соседствовали, а соединяющие их двери можно было распахнуть, превратив в один большой зал. Комнаты убраны по последней моде – ослепительные жёлтые стены и портьеры, камин из чёрного мрамора, полосатые диваны с изогнутыми спинками и подлокотниками. Столовая же была оформлена по-китайски. Особенно приметны здесь были ставни, расписанные восточными узорами. Вечером, в неверном свете свечей, благодаря таким ставням казалось, что за окном расстилается китайский пейзаж.

Все эти комнаты были просторны, но Джулиан знал, что в толпе из восьмидесяти гостей, стоящих группами, бродящими туда-сюда со стаканами негуса^[37], выходящими на балконы за глотком воздуха, никто не мог постоянно быть на виду. Чудо, что некоторые гости вообще обладали алиби на то время, когда Александр был убит.

Третий этаж был отведён под спальни. Александрова оказалась неожиданно спартанской; как будто он придержал свой артистизм для тех комнат, что увидят другие люди. Тем не менее, Фолькленд-младший явно ценил комфорт и удобство. Он потратился на подведение горячей воды и оборудовал себе хитроумный душ, не забыв также о подставке для свежих газет и посуде для завтрака.

Гостевая спальня, предназначенная для Юджина, была оформлена в римском стиле, а обои напоминали рисунки из Помпей. Комната миссис Фолькленд была греческой – в оттенках голубого, белого и золотого, что подчёркивало цвет её глаз, лица и волос. Даже мелочи на туалетном столике были классическими: флакон для духов из слоновой гости, керамическая ваза, зеркало в медной оправе на подставке в виде богини, держащей голубя. Над кроватью располагался мраморный фриз с греческой сценой охоты. В центре была удивительно живо изображена молодая женщина с закатанном до колен платье с луком в руке и колчаном стрел за спиной.

- Это комплимент Белинде, – пояснил сэр Малькольм. – Диана, богиня охоты. Вам нужно знать – Белинда бесстрашная наездница и любит псовую охоту.

Джулиан знал это, но подумал, что со стороны Александра было странно украшать таким изображением постель своей жены. Диана была богиней-девственницей, что однажды велела псам разорвать мужчину, подглядывающего за ней купающейся.

Он оглядел комнату и нахмурился.

- Не кажется ли вам странным, сэр Малькольм, насколько мало в этом доме чувствуется влияние миссис Фолькленд – даже в её собственной комнате? Арендатор и тот оставляет в снимаемом жилье больший отпечаток.