Здравствуй, паранойя, а я ведь даже не успела соскучиться.

Чтобы отвлечься, включила телевизор. Показывали какой-то поздний фильм, но я не следила за сюжетом, просто пялилась в экран. Настенные часы мерно отсчитывали секунду за секундой; их тик был громче, чем речь актеров. Будто маленький молоточек стучит по черепной коробке. Голоса из телевизора доносились издалека, я с трудом заставляла себя не закрывать глаза дольше, чем на пару секунд. На колени запрыгнула Мина и тотчас по-хозяйски растянулась на мне. Я принялась гладить чёрную блестящую шёрстку, и вскоре кошка довольно замурчала. Это было подло с её стороны, ведь сопротивляться дурманящим чарам Морфея стало куда сложнее. Я зевнула и свободной рукой переключила на другой канал. На экране показывали какую-то целующуюся парочку. Светлые волосы парня показались слишком знакомыми, и я поспешно переключила на следующий канал. Там ничего не шло, ровно как и на пяти последующих. Мысленно обругав глупое телевидение, я хотела пойти на кухню и заварить крепкий чёрный чай, но Мина так сладко посапывала на моих коленях, что будить её было бы величайшим преступлением. Обняв кошку одной рукой, другой я принялась тереть лицо, прогоняя сонливость прочь. Всё тело стало ватным, держать глаза открытыми удавалось с трудом. Мина вдруг подняла голову и пристально посмотрела на меня большими серыми глазами.

«Странно… Кажется, раньше они были жёлтыми…» – мелькнуло на краю сознания. Кошка тем временем встала на задние лапы и, положив обе передние мне на грудь, коснулась своим носом моего. От удивления я широко распахнула глаза. Мина чуть отстранилась, по-прежнему не мигая глядя на меня. Серые глаза смотрели пристально, чуть насмешливо, и на какой-то миг мне показалось, что передо мной сейчас вовсе не моя любимая кошка.

– Мина? – шёпотом позвала я. Кошка моргнула, и цвет её глаз вновь стал жёлтым.

«Привидится же на ночь…» – подумала я, а в следующую секунду провалилась в сон.

***

– Ей тяжело, – произнесла Лилит, опуская руку, только что коснувшуюся огненной нити. – Не может поверить.

– Связь – очень редкое явление, – задумчиво произнесла рядом Агата. – И не все могут смириться. 

– Зато его нить, кажется, стала чуть светлее, – подала голос Дея и не сдержала смешка. – Обрёл надежду?

– Будем надеяться, – прошептала девочка. А затем, прищурившись, наклонилась ближе к полотну. – Что ещё за красная нить рядом? Что ей нужно?

– Кто-то хочет вмешаться, – ответила старица и спустя пару мгновений покачала головой, наблюдая, как нить пересекает пополам сплетенные белую и огненную. – Уже вмешался.

– Его нужно наказать! – тотчас воскликнула Дея и угольные крылья за её спиной призывно распахнулись. Но Лилит неожиданно замотала головой, не сводя глаз с причудливого рисунка полотна.

– Не спеши, Дея, – медленно произнесла она, не глядя на спутницу. – Посмотрим, что будет дальше.

– Но Лилит! Он нарушил Правило и вмешался в сон. Он должен понести наказание!

Девочка молчала, вглядываясь в переплетённые нити, и тогда Дея в ожидании помощи перевела взгляд на Агату. Тонкий, как стебелек, палец старицы коснулся красной нити.

– Его тоже мучает боль. И жажда справедливости.

– Разумеется, это нормально для фанатика, – скривила губы Дея. Она презирала их за одно лишь существование. Стражам они доставляли только проблемы. – Но всё равно он должен быть наказан. 

– И он будет наказан, – твёрдо произнесла Лилит, оборачиваясь к женщине. – Каждый, кто пошел против Его воли будет наказан. И всё же, я прошу вас немного подождать. 

– Но зачем? К чему нам медлить? 

Лилит вновь обернулась к полотну. Она улыбалась.

– Я чувствую, что так нужно. 

– Если ты действительно это чувствуешь, то пусть будет так, – покорно согласилась молодая женщина. В конце концов, Лилит была старшей, и последнее слово всегда оставалось за ней. Поэтому Агата лишь покачала головой, гадая, в какую игру на этот раз вовлекла их Страж.

Проснувшись, я с удивлением обнаружила, что лежу на кровати. Наверное, совсем вымоталась вчера, раз не помню, когда ложилась спать. Рядом мирно посапывала Мина, свернувшись клубочком на второй половине постели. Потирая заспанные глаза, я направилась в ванную. Отражение в зеркале устало смотрело на меня серыми глазами с тёмными кругами под ними. Рыжие волосы торчали в разные стороны и при мысли о том, что придётся распутывать это гнездо, я чуть было не взвыла.

Заходя на кухню и бросив взгляд на таймер на плите, я едва не подскочила на месте: магазин начинал работать через двадцать минут! Будто ураган, я носилась из одной комнаты в другую, мигом позабыв про сонливость. Пока я поспешно искала хоть одну более-менее приличную и не мятую вещь, Мина с интересом наблюдала за моими мучениями, растянувшись на не заправленной постели. Балансируя на одной ноге и надевая джинсы на другую, я пообещала себе в следующей жизни родиться любимой домашней кошечкой.

На работу я прибыла запыхавшаяся и со съехавшим набок беретом. К счастью, в такую рань посетителей нет. Повесив табличку «Открыто», рухнула в кресло и облегчённо откинулась на спинку. В книжном, как всегда, было уютно и тихо, не считая тикающих настенных часов с кукушкой. В воздухе витал приятный аромат старых книг с пожелтевшими страницами, совсем новых, только что выпущенных книжек и чуть-чуть пыли. Я приоткрыла глаза, наблюдая, как в солнечном свете танцуют крошечные пылинки.  В такие моменты я чувствовала себя как-то странно. Почти… счастливой. Я не жалела, что оставила дом и уехала одна в старый Лондон. Несмотря на то, что изначальная цель – учиться в престижном университете – с треском провалилась. Здесь же, в этой маленькой обители мудрости, окруженная высокими книжными стеллажами, я могла по-настоящему расслабиться. Всегда мечтала иметь собственную огромную библиотеку, и теперь моя мечта на какую-то часть осуществилась. Пусть я всего лишь работаю здесь, да и «огромным» это помещение уж точно не назовёшь, но я всем сердцем привязалась к маленькому книжному магазину, уже не представляя себя без него.

Проводив последнего покупателя, я по привычке проходила мимо стеллажей, проверяя, все ли книги на месте. У входа мелодично звякнул колокольчик. На пороге стояла девочка лет десяти, в тоненькой жёлтой куртке, голубых джинсах и порванных кроссовках, засыпанных снегом. Она с любопытством озиралась по сторонам, спрятав руки за спиной.

– Привет, – первой поздоровалась я. Девочка вдруг вздрогнула, будто до этого не замечала чьего-либо присутствия, перевела на меня взгляд и тут же потупилась. Снег на одежде уже превратился в воду и тонкими струйками стекал на пол. Я начала подходить к ней, но девочка, заметив это, попятилась. Я замерла. Но не только потому, что напугала ребёнка. Я сама испугалась того, какие воспоминания она вдруг во мне вызвала. Боже, как же они похожи… Этого просто не может быть…

Глядя на порванные кроссовки, покрытые тающим снегом, я подумала, что она бездомная или сбежала. Девочка тряхнула светлыми кудрями, и снежные брызги разлетелись в разные стороны. Я оглянулась по сторонам. Заметив на столике у кресла корзинку с леденцами, взяла пригоршню разных и обернулась к ребёнку:

– Угощайся!

Девочка по-прежнему стояла на месте, а я боялась подойти и спугнуть её. В молчании прошла минута. Наконец, она неуверенно сделала пару шагов навстречу. Я улыбнулась, протягивая руку с угощениями, но в тот же момент колокольчик у двери снова звякнул, и девочка, резко обернувшись, убежала на улицу. Пожилой мужчина с удивлением глядел ей вслед. Вздохнув, я бросила конфеты обратно и приняла приветливый по возможности вид.

Отбивая чек, я бросила взгляд за окно, заметив ту же девочку, прижавшуюся носом к стеклу и следящую за мной. Я поманила её рукой, но она продолжала стоять на месте, и вскоре убежала. Мысли о ребёнке не покидали меня до самого вечера, когда я закрывала двери магазина. Стоило подумать, что сейчас она мёрзнет где-то в подворотне, голодная, как сердце болезненно сжималось, и что-то комом вставало в горле, мешая дышать полной грудью. Я уныло плелась домой, периодически смотря по сторонам в надежде заметить маленькую фигурку в ярко-жёлтой куртке. Но все дети уже были дома, окруженные теплом и заботой. По крайней мере, мне хотелось так думать. А ещё мне хотелось думать, что поразительное сходство с погибшей несколько лет назад сестрой – всего лишь плод разыгравшегося воображения.