Какое-то время мужчина стоял на месте, не сводя глаз с начавшего светиться и постепенно исчезать тела, а затем обернулся. Из теперь уже горевших алым пламенем глаз не прекращали течь слезы. Только тогда я поняла, что ошибочно приняла его за ангела. Он не двигался, по-прежнему пристально наблюдая за мной. На краю сознания мелькнула мысль: решает, оставить меня жить или избавиться от ненужного свидетеля. В любом случае, моему рассказу никто не поверит. После увиденного, мне прямая дорога в клинику для душевнобольных.

Если, конечно, выживу.

Перед глазами вдруг всё поплыло, а в ушах раздался странный звон. Будто сотни, нет, тысячи маленьких колокольчиков играли свою мелодию. Я закрыла уши ладонями, наивно надеясь, что это поможет. Голова раскалывалась на части, я никогда ещё не чувствовала себя настолько ужасно. Закрыв глаза, я мысленно умоляла об одном: пусть всё окажется страшным сном. Пожалуйста, пусть я проснусь! Пожалуйста…

Внезапно правое запястье обожгло, словно руку насильно сунули в пламя. Я снова закричала. Так громко, что, казалось, мой крик должен был услышать весь город. Закатав рукав пальто, сквозь плотную пелену слёз пыталась разглядеть, что произошло с рукой. Но единственное, что удалось увидеть – как тонкая светящаяся нить, словно браслет, опутывает запястье. Она резала нежную кожу, оставляя за собой дорожки крови.

Это была плата за моё любопытство. Подняв голову, я с трудом сконцентрировала зрение на демоне. Он по-прежнему стоял на том же месте и не сводил глаз со своего левого запястья, а потом медленно перевёл взгляд на меня. Я не смогла, да и не хотела знать, что за чувство отразилось в его глазах – запястье снова обожгло адской болью, заставляя согнуться пополам, прижав руку к груди. Я чувствовала, как сознание начинает покидать меня. Закрыв глаза, думала лишь о том, чтобы всё поскорее закончилось. Неважно, что это будет – смерть или сон, я больше не хочу ничего чувствовать.

Чьи-то руки подхватили меня с земли. До ушей внезапно долетели чистые детские голоса, стройным хором поющие рождественскую песнь:

Тихая ночь, святая ночь

Всё светло и ярко

Святая Матерь с Сыном рядом,

Святой Младенец так нежен и кроток,

Спи в блаженном покое

Спи в блаженном покое…

А потом меня накрыла тьма.

***

– Одна из нитей снова посерела.

– В последнее время это случается всё чаще…

– Они слишком устают жить без снов. Это тяжело.

– Нам стоит вмешаться?

– Нет. Посмотри, как тесно она связана с белой. Он сделает всё сам.

Три неподвижных фигуры с чёрными крыльями за спиной замерли у огромного полотна, вдоль и поперёк испещренного разноцветными нитями. Слишком пёстрые и яркие для постороннего глаза, их тонкие линии то и дело переплетались или разрывались. Рыжеволосая девочка протянула руку, едва касаясь кончиками пальцев двух сплетённых нитей: серой, бывшей некогда золотой, и белоснежной, будто ранний снег.

– Что ты почувствовала, Лилит? – спросила её стоявшая слева молодая женщина с тяжёлой копной каштановых волос. Девочка опустила руку, всё ещё не сводя глаз с полотна.

– Боль. Им обоим очень больно.

– Тогда он этого не сделает, – подала голос замершая справа от Лилит старица. – Они слишком тесно связаны.

– Он хочет помочь, Агата. Но не знает другого способа.

– Потому что его нет. – Резко произнесла женщина, отходя от полотна. – Если нить стала серой – его уже не спасти.

Ей никто не ответил. Какое-то время девочка и старица вглядывались в переплетённые серую и белую нити, пока тишину не нарушил вздох Лилит. Обернувшись, Дея – так звали женщину – успела заметить, как засияла серая нить и в следующий миг исчезла, будто никогда и не существовала.

– Печально, – произнесла Агата, качая седой головой. – Вторая снова чуть посерела. Ещё один Обречённый.

– В прошлый раз ему повезло. – Откликнулась Лилит, ласково касаясь пальцами потускневшей нити. – Когда он встретил своего друга и обрёл надежду… Но что с ним будет теперь?

– Посмотрите сюда, – Дея указала рукой в верхний край полотна. Фиолетовая нить пересекла зелёную, но не сплелась с ней, как те две. – Кто-то нарушил Правило. Нельзя вмешиваться в сны людей.

– Он будет наказан, – тихо произнесла старица, но, судя по голосу, ей было жаль дерзкого.

– Лилит?

Та всё ещё наблюдала за постепенно сереющей белоснежной нитью, как вдруг произнесла:

– Связь.

Её спутники вновь замерли. На их глазах белоснежная нить сплелась с огненной, и обе они ярко вспыхнули серебристым пламенем.

– Она добровольно связала себя с ним, – промолвила Дея, недоверчиво разглядывая сплетённые нити. – Хотя вряд ли осознавала, что делает. Жаль, что мы не имеем права наказывать за это людей.

– Но ведь то, что её ждет хуже любого наказания…

– Да, Агата. Ты права. Не думаю, что их связь станет особенной, это ещё большая редкость, чем само её явление.

– Возможно, теперь его нить станет прежней, без этой тени… – тихо произнесла Лилит, осторожно проведя пальцем по полотну.

– Вряд ли, – тотчас возразила Дея. – Он уже использовал свой шанс. Не удивлюсь, если серых нитей вскоре станет две.

– Мы будем наблюдать. – Негромко промолвила Агата. – Больше нам ничего не остаётся.

– Вы не забыли? – женщина кивнула в сторону фиолетовой нити. – Мы не должны медлить. Его ждёт наказание.

Старица встала рядом с ней с другой стороны полотна, но Лилит же продолжала вглядываться в переплетённые белоснежную, над которой будто повисла лёгкая серая дымка, и огненную нити.

– Лилит? – вновь позвала её Дея. Девочка нехотя отстранилась от полотна, вставая между своими спутниками.Все трое Стражей коснулись фиолетовой нити, пересеченной с зелёной. Три пары угольно-чёрных крыльев резко распахнулись за спинами.

***

– Не верь ему! Пожалуйста, не верь…

Я оглядывалась по сторонам, пытаясь сквозь плотную стену тумана разглядеть обладателя голоса. Но впереди лишь неясно маячил чей-то силуэт, грозясь вот-вот исчезнуть и оставить меня одну.

А ещё было очень холодно. Морозный ветер пытался свалить меня с ног, продувая тело насквозь. Я поднесла озябшие ладони ко рту, в тщетной попытке согреть. Не знаю, как оказалась в этом странном месте, кто и зачем привел меня сюда, но от осознания накатившей безнадёжности безумно хотелось плакать. Я опустилась на покрытую снегом землю и прижала руки к лицу, как вдруг что-то сильно обожгло мне запястье. Серебристая нить, больше похожая на браслет, ярко сияла в призрачной туманной дымке, а от неё, подобно лунному лучу, тянулась тонкая цепь, уводящая в самую глубь тумана.

– Не верь… – прошелестел голос, эхом отдававшийся со всех сторон.

Внезапно в том месте, где был конец цепи, появилась высокая фигура. Туман мешал разглядеть лицо её обладателя, даже когда он почти поравнялся со мной. Лишь белоснежные волосы вызывали непонятное, щемящее чувство в груди. Подойдя ближе, незнакомец неожиданно опустился на одно колено. На его левом запястье был такой же сияющий браслет, а цепь, отходящая от него, соединялась с моим.

Я ждала, когда он поднимет голову, позволив мне увидеть его лицо, но вместо этого он вдруг протянул руку.

– Не верь… не верь, не верь… – словно заклинание повторяли уже сотни шепчущих голосов. Отдаваясь повсюду, они окружили нас. Мне стало страшно, я боялась их, но должна была бояться его.

А он всё ждал, по-прежнему не поднимая головы, стоя на одном колене с протянутой рукой. Я колебалась, не решаясь протянуть ладонь в ответ. Голоса всё усиливались, и казалось, их обладатели готовы вот-вот появиться.