— Так звали одного из королей Нарнии Старой династии, — мгновенно вспомнил Эдмунд. — Он был первым, кто повёл войско на север и придушил бунт великанов, — сделал то, чем потом занимался мой брат Питер.

— Да, верно, — улыбнулась Лилиандиль. — Я подумала, что назвать сына в честь одного из величайших правителей Нарнии будет хорошим решением — надеюсь, он станет не менее достойным королём, чем Рилиан Победоносный.

— Уверен в этом, — улыбнулся в ответ Эдмунд. — Ты сказала, что Каспиан позволил выбрать имя тебе — ему что же, было всё равно?

— Я понимала, что он не сразу свыкнется с мыслью, что у него теперь есть сын, — произнесла Лилиандиль, и хотя она вновь говорила о тяжёлых вещах, печальной она не выглядела. — Первый месяц я ухаживала за Рилианом сама. Это не доставило мне особых проблем, ведь я была к этому готова, но меня пугали мысли о том, что Каспиан может так и не принять сына, лишив его отцовской любви. Но, тем не менее, он смог полюбить Рилиана и избавиться от вины…

— Вины? — удивился Эдмунд, хотя догадывался, о чём пойдёт речь.

— Вины перед тобой, — просто сказала Лилиандиль, подтвердив его предположение. — Рилиан стал для Каспиана невольным живым напоминанием о том, что он предал тебя, когда вступил в брак со мной. Пусть и не по любви, но… Впрочем, сейчас всё хорошо, а с твоим возвращением будет ещё лучше. Каспиан замечательный отец, — Лилиандиль вновь улыбнулась. — И я тоже стараюсь подарить Рилиану всю живущую во мне любовь.

— Не сомневаюсь в этом, — ответил Эдмунд, чувствуя себя немного легче. — А… мне можно увидеть Рилиана?

— Почему нет? Конечно, — кивнула Лилиандиль; убедившись, что Эдмунд не планирует продолжать трапезу, она поднялась из-за стола. — Мы можем пойти к нему прямо сейчас, если хочешь.

— Разумеется, — Эдмунд тоже отодвинул стул. — Если честно, я немного удивлён, что мы ещё не виделись.

— Он сейчас спит, — сообщила Лилиандиль, когда они, толкнув тяжёлые двери, покинули столовую. — Когда во дворец пришли гонцы, Рилиан хотел увидеть отца и не спал всю ночь, хотя я ему и говорила ждать утра, поэтому сейчас он отсыпается. И да, не извиняйся, — сказала она, когда заметила, что Эдмунд уже вновь готов пристыженно открыть рот. — Рилиан всегда во дворце, а твоё возвращение… В общем, за это я тоже тебя не виню. Идём.

Как Эдмунд и думал, Лилиандиль привела его в королевское крыло; более того, он предположил, что она сама живёт тоже где-то неподалёку. Коридор, где располагались покои наследника, оказался совсем незнакомым, из чего Эдмунд сделал вывод, что сохранившейся информации об этой части замка осталось слишком мало, чтобы восстановить её в исконном виде. Что же, тем хуже для него: придётся заново учиться ориентироваться в замке, который когда-то был ему домом. Пока он осматривался, Лилиандиль подошла к одной из дверей. Стража возле неё почтительно поклонилась, и только после этого они шагнули внутрь.

Убранство детской было явно роскошнее обстановки в покоях Каспиана: стены украшали многочисленные гобелены (некоторые из них Эдмунд помнил ещё из Золотого века; выходит, Каспиан не преминул воспользоваться его советом и заглянуть в их тайник в тронном зале), диваны были устланы яркими тканями. Посередине комнаты располагалась кроватка; повернувшись к Лилиандиль и увидев её мягкий кивок, Эдмунд подошёл ближе, стараясь не шуметь.

Когда он увидел трёхлетнего мальчика, мирно спящего на белых простынях, в груди у Эдмунда появилось странное тепло. Рилиан был очень похож на Каспиана чертами лица и пробивающимися тёмными волосами, и хотя Эдмунд не мог видеть цвет закрытых глаз, он был почти уверен, что они карие. Он прекрасно понимал, как Рилиан появился на свет, но это не вызывало неприязни — напротив, Эдмунд заметил, что неконтролируемо улыбается, наблюдая за тем, как мерно вздымается грудь принца под тонкой простынёй.

Через некоторое время дверь скрипнула, отвлекая Эдмунда, и, обернувшись, он увидел, что, во-первых, Лилиандиль оставила его, а во-вторых, в комнату вошёл Каспиан. С лёгким сожалением отойдя от кроватки, Эдмунд шагнул ближе.

— Лилиандиль сказала, что ты здесь, — прошептал Каспиан, издалека глядя на спящего сына. — Признаться, меня это удивило.

— Почему? — с интересом спросил Эдмунд.

— Рилиан — мой сын, — ответил Каспиан, будто бы это что-то само собой разумеющееся, но увидев, что Эдмунда подобное объяснение не устроило, он продолжил: — Я имею в виду… Его мать — Лилиандиль, а это значит, что я предал тебя, Эд. Поэтому… я пойму, если ты вдруг не захочешь общаться с Рилианом и не примешь его.

— Дурак, — ласково усмехнулся Эдмунд, в который раз проникновенно глядя в карие глаза. — Для меня Рилиан, прежде всего, твой сын, а ты — моё счастье и моя любовь. Как я смогу его не принять? — Эдмунд сделал ещё один шаг. — Ты уже давно часть моей семьи, и твой сын тоже ею станет. Обещаю, Кас.

Увидев счастливую улыбку на лице Каспиана, Эдмунд очень сильно захотел его поцеловать, но сдержался, помня о том, что они находятся в детской, а это явно не лучшее место для подобного. Вместо этого он подался вперёд и крепко обнял Каспиана, чувствуя, как его руки прижимают его к себе в ответ. И стоя так, уткнувшись носом в плечо Каспиана, Эдмунд точно знал: они будут счастливы.

========== VIII. Счастливо ==========

Комментарий к VIII. Счастливо

Выход этой части (финальной) приурочен ко дню рождения моего близкого друга и очень талантливого человека — Hell is real. Саша, с праздником тебя! Пусть всё сложится как можно лучше.

Девять лет спустя

— Какие меры мы, по вашему мнению, можем принять для укрепления северной границы? — спросил Каспиан, осмотрев своих советников. — У кого есть мысли по этому поводу?

— Ваше величество, я считаю, что нам необходимо построить новую дозорную башню, — предложил Трам, глядя на бумаги перед собой. — С её помощью мы сможем оперативно узнавать о грядущих опасностях и вовремя принимать нужные меры.

— Лорд-советник Трам говорит дельно, — согласился другой советник, лорд Каллидус. — Я тоже думаю, что постройка башни — самый оптимальный вариант.

— Это действительно хорошая мысль, — кивнул лорд Фид.

Слушая одним ухом комментарии, Каспиан посмотрел в окно. За ним царила середина лета: светило яркое солнце, природа веселилась и наслаждалась прекрасным погожим днём. В такое время меньше всего хотелось сидеть в четырёх стенах зала совета, но у Каспиана, к сожалению, не было выбора.

— Лорд-канцлер Корнелиус, каково ваше мнение? — наконец спросил он, когда все присутствующие высказались.

— Лорды-советники полностью правы. Если вам будет угодно, я сейчас же отдам распоряжение о как можно более скором начале работ, — сказал сидящий по правую руку от Каспиана Корнелиус.

— Хорошо, тогда так и поступите. Официальный приказ я подпишу позже, но вы уже можете приступать. — Взгляд Каспиана вновь метнулся к окну, и он уже не мог сдерживаться и не поддаться порыву. — Если у вас ещё будут какие-то предложения и вопросы, обратитесь к лорду-канцлеру Корнелиусу. Мне нужно заняться документами, — с этими словами Каспиан поднялся и, попрощавшись с советниками, вышел из зала.

Никакими документами он, разумеется, заниматься не собирался: хитро улыбнувшись себе под нос, Каспиан развернулся и направился к лестнице. В юности он порой тоже позволял себе подобные шалости, сбегая с уроков многочисленных приставленных к нему Миразом учителей (кроме Корнелиуса, занятия с которым он любил всем сердцем) и прячась в одной из башен. Сейчас такие выходки позволяли Каспиану вновь почувствовать себя молодым, хотя стариком его нельзя было назвать даже с натяжкой: ему не исполнилось ещё и сорока.

Почти что выбежав в сад, Каспиан остановился и полной грудью вдохнул свежий летний воздух. Он давно заметил, что у каждого времени года был свой уникальный аромат; так, лето пахло ягодами, солью и новыми открытиями. Последнее — главное: Каспиан уже давно бы собрал команду, снарядил какой-нибудь корабль и отправился в новое морское путешествие, если бы не был единственным официальным представителем королевской власти в Кэр-Паравале на данный момент. Конечно, присутствовал здесь и другой король, но… Тот, скорее, навсегда покинул бы замок, чем согласился бы править. Да и покорять неизведанные земли хотелось всё же вместе…