— Мне пора, — Эдмунд невольно потупился; ему было паршиво осознавать, что в ближайшие несколько десятков лет он не увидит Люси. Конечно, меньше всего он желал их скорейшей встречи, однако…

— Конечно, — мягко ответила Люси. — Передавай привет Каспиану, и… берегите друг друга.

Эти слова были последними, что услышал Эдмунд перед тем, как шагнуть в портал: уже через секунду он вновь стоял на поляне перед рекой рядом с Асланом.

— Я доволен своей дочерью Люси, — сообщил Лев, когда портал с тихим щелчком исчез. — Она позаботится о вашей семье. Они поймут.

Эдмунд сжал руками виски: только теперь он осознал, какую ношу возложил на хрупкие плечики своей младшей сестрёнки. Он представил, как она объясняет матери, что один из её сыновей больше никогда не вернётся домой, и скованное льдом сердце облилось горячей кровью. Впрочем, Аслан выглядел невозмутимым: он провёл хвостом по спине Эдмунда, привлекая внимание, а когда тот поднял взгляд, произнёс:

— Теперь нам обоим пора, Эдмунд: мне — в свою страну, тебе же — в твою новую жизнь. Я надеюсь, что следующая наша встреча случится нескоро: хотел бы я навещать вас чаще, но, как ты мог заметить, я прихожу, только когда случается что-то дурное.

— Стой, Аслан! — выпалил Эдмунд, осознав, что Лев сейчас скроется, а он так и не узнал главного. Когда Аслан внимательно посмотрел на него, он спросил: — А что теперь делать мне?

— Жить — так, как ты сам желаешь, — мягко ответил Аслан. — Однако… Я никогда не давал тебе советов, Эдмунд, но если ты не возражаешь, я нарушу это правило.

— Конечно, — с замиранием сердца кивнул Эдмунд.

— Начни с того, что сейчас больше всего тревожит твоё сердце, — произнёс Аслан, и Эдмунд почувствовал, что краснеет, хотя Лев, конечно, не сказал ничего конкретного. — И ещё вот что: не отказывайся от счастья, пока оно не начнёт тебя мучить. Вот всё, что я могу тебе сказать.

Когда Эдмунд осознал, что Аслан имеет в виду, того уже не было; Эдмунд тоже не стал задерживаться. Разговор с хранителем Нарнии будто бы вдохнул в него новые силы, и он рванул в сторону лагеря, не думая о том, что конкретно будет делать и говорить. Потом, всё потом; сейчас Эдмунд хотел поскорее встретиться лицом к лицу с главной причиной своего бесконечного счастья, а об остальном он позаботится после.

И когда Эдмунд чуть ли не влетел в Каспиана по дороге в лагерь, он резко и молча остановился, продолжая улыбаться, как последний дурак.

— Эд? — Каспиан смотрел на него, как на фата-моргану, будто бы не веря в происходящее. — Ты… жив?

— Да, — подтвердил Эдмунд, сияя ярче весеннего солнца.

— Я… просто… армия Джадис в один момент отступила, и я сразу пошёл искать тебя, — сбивчиво начал объяснять Каспиан. — Вокруг всё таяло, снега будто бы и не бывало, но ты… Тебя я не нашёл, поэтому думал…

— Аслан говорил со мной, — ответил Эдмунд, терпеливо улыбаясь. Глупый Каспиан — имеют ли сейчас смысл воспоминания о прошлом, когда он… — Он не хотел, чтобы нас потревожили, поэтому ты не смог найти меня раньше.

— Аслан? — переспросил Каспиан, нахмурившись: Эдмунд понимал, о чём он задумался, как и то, почему его глаза зажглись осторожным недоверием. Уже дважды визит Аслана являлся предвестником предстоящей разлуки, но Эдмунд никуда не исчез, и Каспиан искал подвох.

И он действительно был, только далеко не такой мучительный, как раньше.

— Да, мы долго обсуждали произошедшее, — Эдмунд шагнул ближе, впервые за эти две недели осознанно позволяя себе слабость — только теперь он имел на неё полное право. — Но самое важное одно: я остаюсь в Нарнии. Навсегда.

— Как? — приглушённо выпалил Каспиан, неверяще изучая Эдмунда, от чего ему ещё больше захотелось звонко рассмеяться. Он и сам не до конца всё осознавал, и счастье, как тёплый чай, растекалось по его венам, растапливая лёд, когда понимание постепенно укладывалось в голове. — А твои силы… И слова Аслана…

— Это не имеет никакого значения, Кас, — Эдмунд сделал ещё один нетерпеливый шаг вперёд, а затем протянул руки и опустил ладони на подрагивающие плечи Каспиана. — Я больше никогда тебя не оставлю.

Эдмунд не мог точно сказать, что увидел раньше — ожившие блестящие глаза Каспиана или его самую радостную за всё их знакомство улыбку, — но одно знал наверняка: друг к другу они потянулись одновременно, и через мгновение их губы соприкоснулись в долгом и бесконечно нежном поцелуе. Эдмунд понимал, что ему нужно рассказать Каспиану всё, что он услышал от Джадис и Аслана, но, признаться, ему хотелось оттянуть миг объяснений: он слишком долго ждал и не планировал отпускать так рано, поэтому впервые за этот свой визит в Нарнию расслабился и позволил себе раствориться в море бесконечной любви, думая только о мягких прикосновениях Каспиана.

Потому что теперь у них точно было на это время, и ни одна сила больше не сумела бы их разлучить.

========== VII. Не король ==========

— Так ты, получается, теперь полноправный Белый Колдун? — спросил Каспиан.

— Что-то вроде того, — нехотя ответил Эдмунд, сложив руки на животе. — Но, как ты понимаешь, меня это не особо радует.

— Прости, — стушевался Каспиан, и в следующую же секунду его рука зарылась в волосы Эдмунда, а пальцы, будто бы извиняясь, начали медленно перебирать тёмные пряди. Эдмунд зажмурился, как довольный щенок: Каспиан прекрасно знал, что ему нравится, и никакие годы не могли этого изменить.

— Ничего. Знаешь, я не так остро переживаю наличие этих сил, когда понимаю, что именно они побудили Аслана оставить меня в Нарнии навсегда, — сквозь улыбку произнёс Эдмунд. — Так что… пожалуй, я даже с этим смирюсь.

— Я до сих пор не верю, — сказал Каспиан, и Эдмунд, открыв глаза, столкнулся с всё ещё озадаченным взглядом. — Неужели боли разлуки больше не будет?

— Никогда, Кас, — покачал головой Эдмунд. — Все печали позади.

Он не мог точно сказать, сколько времени они провели здесь, сидя под раскидистым деревом, но одно знал наверняка: заканчивать эту сказку у него не было никакого желания. За эти минуты — или, может, часы? — Эдмунд успел неспешно и в подробностях рассказать Каспиану всё, что произошло с ним с того момента, как он покинул лагерь, ничего не утаивая и не скрывая. Каспиан, конечно, задавал множество вопросов и то и дело удивлённо смотрел на Эдмунда, но всё же разговор проходил достаточно размеренно — возможно, потому, что всё это время голова Эдмунда лежала на коленях у привалившегося спиной к дереву Каспиана, и это дарило обоим умиротворение, которого они были лишены так долго.

— Не думай, что мне что-то не нравится, — мягко сказал Каспиан после недолгого молчания, — но как бы мне ни хотелось… Нам нужно вернуться. Нас наверняка ищут.

— Что же, ладно, — не стал спорить Эдмунд. Он медленно встал и потянулся, разминая затёкшие мышцы; от боли не осталось и следа, и Эдмунд подозревал, что в этом не последнюю роль сыграл Аслан. — Пошли, давай вернёмся в лагерь. Так или иначе, время у нас ещё будет.

Пока они шагали по лесу, Эдмунд с лёгким стыдом подумал, что почти ничего не узнал у Каспиана касательно состоянии их армии, удовлетворившись поверхностным замечанием, что все живы, и сосредоточившись вместо этого на своей собственной истории. Впрочем, он получил возможность увидеть всё своими глазами уже совсем скоро. Когда они вошли в лагерь, Эдмунд заметил происходящую там суету: нарнийцы сновали туда-сюда вокруг раненых, кто-то готовил целебные снадобья, кому-то было поручено принести воду и отпаивать тех, кто не мог сам пойти к реке. Однако, завидев королей, все более-менее здоровые обитатели лагеря дружно поклонились, а когда Каспиан поднял руку, призывая всех распрямиться, к ним подошёл Реввус.

— Ваше величество. — Эдмунд впервые видел настолько удивлённого кентавра. — Вы… живы? И Белая Колдунья, она…

— Да, Реввус, — кивнул Эдмунд. — Джадис больше нет, она никогда не потревожит Нарнию снова.

— Но как же вам это удалось? — Реввус непонимающе смотрел на Эдмунда. — То есть, разумеется, я не сомневаюсь в ваших способностях, ваше величество, но это ведь Белая Колдунья…